Один мертвый керторианец - Александр Дихнов

— Мне надо осмотреть тело и место убийства. Это возможно?

Капитан одобрительно хмыкнул:

— Да. Тело внизу, в морге. Пойдемте, я вас провожу… Я встал:

— Не трудитесь. Мы и сами вполне…

— Нет уж, — серьезно заявил Джеймс X. Браун. — Я тоже хочу посмотреть на покойника, который стоит десять миллионов. Новыми глазами, так сказать…

Выйдя в установленном порядке из кабинета, мы проследовали к расположенному рядом в коридоре лифту, где капитан, извинившись, ненадолго нас покинул. Пока мы спускались на скоростном лифте к подножию небоскреба — морг находился чуть ли не в подвале, — он поведал причину отлучки:

— Тело случайно обнаружил патруль, и я приказал лейтенанту Гарсиа, который был там старшим, встретить вас в парке на берегу озера и показать, что и как…

— Спасибо, вы очень любезны. Но не слишком ли много чести…

— Я же сказал — не беспокойтесь… — подмигнул капитан. — Да на это убийство никто и внимания не обратил…

— Конечно, — флегматично отметил Уилкинс, — у нас на Новой Калифорнии трупешники так и падают с деревьев, как перезрелые груши в урожайный год.

— Не падают. — В голосе капитана впервые появились типичные начальственно-язвительные нотки. — Но людям нужно знать, за что они стараются. А тут ни родственников, никого… И кто был этот покойник? Послушный налогоплательщик и почтенный отец семейства или отъявленный мерзавец?

— Второе, — зачем-то сообщил я, и тут мы приехали. Выходя из лифта, капитан наградил меня странным взглядом.

Несмотря на свою долгую по людским меркам жизнь, я впервые оказался в морге и не могу сказать, что был сильно захвачен новизной ощущений.

Тускло освещенное, холодное помещение с большим количеством металла и запахом «да, смерти, наверное», навевало одно желание — побыстрее очутиться на свежем воздухе…

Капитан же, однако, чувствовал себя здесь вполне комфортно. Отослав дежурного — унылого молодого человека — попить кофе, он полистал журнал, бормоча себе что-то под нос, потом достал из ящика на стене ключ и двинулся к одному из боксов. Не дожидаясь нас, он открыл замок, выкатил тележку и отдернул простыню, так что, приблизившись, я мог полюбоваться редкостным зрелищем мертвого герцога Вольфара Рега.

Да, несмотря на зловещий намек моего дяди, это действительно был Вольфар. В этом у меня не было ни малейших сомнений, и не требовалось даже, например, пересчитывать ему зубы (которых должно было быть тридцать шесть). Просто, знаете, свой свояка узнает издалека… Так что уже после мимолетного взгляда я мог присягнуть, что передо мной лежит, по определению Бренна, «один мертвый керторианец». Но для очистки совести я проверил и особые приметы — все они совпадали. Родимое пятно кляксой на левой щеке, сломанный нижний клык, шрам вдоль правого предплечья — я помнил, как давным-давно он его заработал от герцога Венелоа… Да, это был Вольфар, причем в самом наилучшем, с моей точки зрения, виде.

Однако причина, приведшая его в такое состояние, вызвала у меня изрядное удивление. У Вольфара было перерезано горло, широко и аккуратно. Само по себе это не удивляло, хотя и требовало огромной физической силы, но для нанесения такой раны требовалось, чтобы жертва, по сути, не сопротивлялась.

Больше ничего интересного мне заметить не удалось, поэтому я решил поинтересоваться мнением человека, повидавшего трупов побольше моего, и повернулся к стоящему напротив Брауну.

— Что скажете? — Я забыл добавить «капитан», поэтому они ответили оба, причем с завидным единодушием:

— Десять миллионов баксов не стоит! Уилкинсу удалось сдержаться, но капитан не выдержал и мелко рассмеялся.

Я разозлился и, улыбнувшись, похлопал капитана по плечу:

— Не хотите зубы покойничку пересчитать? Неожиданно охотно последовав сему странному совету, капитан поморщился и взялся за работу. Когда он закончил и выпрямился, лицо у него было вытянутое.

— Ну что? — поинтересовался Уилкинс.

— Тридцать шесть.

— А сердце у него здесь. — Я похлопал по правой половине омерзительно холодной груди. — Четырехкамерное. А печень, соответственно, слева. Почек три. А ребер в грудной клетке шестнадцать. Но, чтобы это выяснить, патологоанатому пришлось бы забивать в эту кожу скальпель молотком. Ясно?

— Они лазером режут, — тихо, будто извиняясь, сказал капитан и переглянулся с моим телохранителем. Тот прочистил горло:

— Ну, босс, многого тут не скажешь. Работал профессионал. В спокойной обстановке и хорошим оружием. Единственная заметная индивидуальная особенность: если судить по направлению раны, это был левша.

Я фыркнул. Хороша подсказка — девяносто процентов керторианцев от природы левши, хотя обычно руки у нас развиты примерно одинаково. Единственное исключение, которое я мог сразу вспомнить, как раз передо мной и лежало…

Задернув со вздохом простыню, я с затаенной надеждой спросил у капитана:

— Ничего не добавите?

— Да нет, пожалуй. Я вдруг насторожился:

— Послушайте, а почему вы тогда назвали это убийство странным?

Капитан неопределенно помахал в воздухе рукой:

— Да, знаете, как говорят, интуиция, богатый опыт… Чушь на самом деле.

— То есть?

— Равнодушие, — он ткнул пальцем в простыню, — очень равнодушно сделано.

А вот это было тонкое наблюдение, если, конечно, соответствовало действительности, но я решил обмозговать его попозже, а пока развернулся и направился в сторону свежего воздуха. Но был остановлен.

— Тут есть один моментик, — заметил капитан.

— А вы ничего не забыли, сэр? — спросил одновременно с ним Уилкинс.

Не оборачиваясь, я вздохнул:

— А что, обязательно обсуждать это здесь? — и, не получив ответа, продолжил движение.

У лифта мне пришлось еще немного подышать отвратительным воздухом покойницкой, дожидаясь, пока капитан приведет все в порядок после нашего осмотра, но наконец мы отправились наверх… Я почему-то вспомнил, как во времена первого знакомства с двухсотметровыми небоскребами испытывал жуткие приступы акрофобии, но ничего, привык, потом мне даже стал нравиться образ жизни, где первым этажом считается крыша…

— Итак? — Когда мы остановились напротив кабинета капитана, я вопросительно глянул на Брауна.

Но тот кивком переадресовал меня Уилкинсу со словами:

— Начинайте, майор, — он подмигнул, — как старший по званию, так сказать.

Я оглянулся на Уилкинса, невозмутимо бросившего:

— Вещдоки, сэр.

Видимо, недоумение отразилось на моем лице, потому что капитан счел нужным любезно пояснить: