Белый шаман - Дмитрий Лифановский

сидел молча, погрузившись в себя. Я уж было подумал, что старый хрыч закемарил. Очень хотелось встать и уйти. Еще бы знать, как! Вокруг нашей скальной площадки с костерком по центру клубился серый туман, от которого веяло непередаваемой жутью. — Давно это было, — вдруг заговорил старик. От неожиданности я вздрогнул. — Обильна и богата была земля Народа Выдры. Реки и озера полны рыбой, леса зверьми, а в тундре правил Великий Мамонт со своими детьми. Хорошо жили люди тогда. Но пришли в наши земли Ледяные великаны. Сильны и злобны были они. Первым на бой вышел Великий Мамонт со своими сыновьями. Семь дней и семь ночей бились они. Тряслась земля, небо потемнело, а люди и звери разбегались в страхе кто куда мог, — размеренный голос старика завораживал. Мне казалось, что я вижу, как бьются, трубно ревя и вырывая куски мяса из тел врагов, огромные мохнатые мамонты. — Проиграл Великий Мамонт ту битву. Убили и съели его с сыновьями Ледяные Великаны. Там, где бились они, появилась ледяная пустыня. А людям и зверям Великаны велели платить дань страшную. Каждый седьмой день от каждого рода человечьего и звериного надо было отдавать им по ребенку, — старик прервал рассказ. Он, раскачиваясь, замычал себе под нос какую-то заунывную мелодию. С каждым мгновением голос его становился все сильней и сильней, пока от горловых звуков не пошел рябью страшный туман вокруг нас. Ощущение ледяного ужаса немного отступило. А Эрохот резко прекратил пение и продолжил свой рассказ. — Холод и голод пришли на землю. Замерзали на лету птицы, а люди умирали целыми стойбищами. Тогда собрались шаманы людей и зверей и решили спросить духов, как победить злобных великанов. Семь раз по семь дней и ночей камлали они в большом чуме. Многие великие шаманы навсегда остались в мире духов. А потом пришел к ним дух Великого Мамонта и сказал: «Победить Ледяных Великанов может только Старик Лайхуну. Раз в семь лет выходит он из-под земли, чтобы звать своего пропавшего сына. Тогда только можно поговорить с ним. Но не будет он слушать вас просто так. Идите в ледяную пустошь и найдите там мой бивень. Выкуйте нож, сделайте из кости рукоять и подарите Лайхуну. Тогда может быть он выслушает вас. Только поторопитесь, скоро настанет ночь, когда старик Лайхуну выходит на землю». Пошли люди и звери в ледяную пустошь, нашли там бивень Великого Мамонта и сделали все, как он велел. А потом пошли к Лайхуну. Долго отказывался он помочь. Но за нож согласился. Прогнал старик злобных Великанов, а сам остался жить среди Народа Выдры, взяв себе в жены красавицу Кэлбэсам. Многие великие шаманы получились из их потомков. А сына своего Лайхуну, так и не дождался.

Мы долго сидели молча, глядя, как весело потрескивая, играют языки пламени.

— Ну и зачем ты мне это рассказал? — спросил я, уже зная ответ.

— Нож! — пожал плечам старик и кивнул на охотничий нож, висящий у меня на поясе.

— Нож⁈ — я ждал удивительного рассказа, что я тот самый потерявшийся сын Лайхуну, который, скорее всего, окажется герцогом Лейонхуфвудом. Хотя может все еще впереди. Я вытащил из-за пояса свой охотничий нож и рассмотрел его более внимательно. Нож, как нож. Не очень широкий прямой клинок. Довольно крупная, для удобства использования в морозную погоду, костяная рукоятка со стертой резьбой. Что там было изображено, уже не разобрать. Простенькие ножны сделаны из той же кости, что и рукоятка. Подвесы делал уже я сам. — Ты решил, что это тот самый нож? — недоверчиво усмехнулся я.

— Это тот самый нож, — уверенно кивнул старик, глядя на меня, как на неразумного ребенка.

— Да, откуда ты можешь знать⁈ — вспыли я.

— Они сказали, — старик показал трубкой мне за спину. Я резко обернулся. Прямо у меня за спиной стоял высокий широкоплечий мужчина с азиатскими четами лица. Нарядная, расписанная схематичными изображениями мамонтов и людей парка из оленьей шкуры обшита понизу и рукавам бахромой, тут и там на ней болтаются какие-то амулеты и кости. Пояс, с прикрепленным к нему ножом, точной копией моего. Добротные штаны мехом наружу из такой же прочной шкуры, как и на куртке. Пимы с красивым орнаментом и наклеенными клоками рыжей шерсти мамонта. Почему я решил, что именно мамонта? Не знаю. Просто был уверен в этом.

Он оценивающе рассматривал меня из-под надвинутой на лоб короны, склепанной из полос металла, острым, хищным взором воина. Пересилив себя, не отводя взгляда, посмотрел ему в глаза. Словно бетонная плита упала мне на плечи. Пальцы судорожно сжали рукоять ножа. На лбу проступила испарина. Захотелось распластаться на земле и слиться с ней. Сделаться маленьким и незаметным. Лишь бы избавится от страха и невыносимой тяжести. Мне вдруг стало стыдно, а вслед за стыдом нахлынула ярость, бурным потоком смывшая с плеч давящую на них тяжесть. И вот мы уже на равных смотрим в глаза друг друга. Воин усмехается и приветливо кивает мне. Киваю ему в ответ и, повинуясь минутному порыву, под панический вскрик Эрохота:

— Нет! — делаю приглашающий жест рукой. Воин отрицательно машет головой.

— Ты еще очень слаб, мамонтенок, — улыбается он мне, — Мы придем, когда ты станешь сильней.

Великий Мамонт разворачивается и уходит, постепенно растворяясь в серой пелене. Следом с доброй улыбкой любимого дедушки скрывается Лейонхуфвуд, одетый в парадный мундир генерал-адъютанта Империи, со всеми регалиями и орденами, рядом с которыми особо нелепо смотрятся амулеты из обожженных костей и перьев птиц. Приветливо кивает головой Строганов. Поучается это у него как-то по-простому, по-приятельски даже. Граф залихватски вскидывает два пальца к козырьку гвардейской фуражки. И мы снова остаемся вдвоем с Эрохотом.

— Никогда! — заполошно, едва дыша, запричитал, отчитывая меня, бледный, как мел старик, — Слышишь, никогда, не зови к своему костру духов, с которыми у тебя нет договора или с которыми ты не сможешь справиться! Нет добрых духов! Они хитры и коварны! И хотят лишь одного, подчинить тебя себе!

— Да перестань, — легкомысленно усмехнулся я, — Нормальные же мужики.

Эрохот поднял глаз вверх:

— Какой глупый! Какой совсем-совсем дурной у меня ученик!

— А когда это я стал твоим учеником⁈ — ощетинился я.

— У нас нет выбора, — обреченно покачал головой старик, — Ты что, дурак, не слышал, что сказал дух Великого Мамонта⁈ Они вернуться, когда