Убийство в Центре магии - Валерий Ильичёв

- Очень может быть. Если у него что-то замкнуло в сознании, то ненависть к Центру магии, загубившему, как он считает, его жену, могла подтолкнуть его к такому нелепому и страшному поступку. Ведь ему сейчас важно оправдаться перед самим собой, переложив вину на кого-то другого.

- Что же, придется проверить этого типа. Адрес и телефон погибшей у нас есть. Через соседей и сослуживцев попробую установить связи этой семейной пары и покопаться в их грязном белье.

- По-моему, прежде всего тебе необходимо установить контакт с новой сожительницей Костика.

- Почему ты так думаешь?

- Если Константин совершил преступление под влиянием постоянного стресса, то зачем тебе его прошлое? Гораздо важнее настоящее. А кто может рассказать тебе о нем лучше, чем Лида, с которой он сейчас живет?

- Что верно, то верно. Попробую поработать в этом направлении.

Ильин поднялся на старом, натужно дребезжащем лифте на пятый этаж и позвонил. Дверь открыла довольно симпатичная женщина лет тридцати. Ильин шагнул в переднюю: ему уже было известно, что Константин здесь не живет. Когда он позвонил и попросил о встрече, Лидия не удивилась:

- Я так и знала, что он добром не кончит. Приезжайте.

По дороге Ильин терялся в догадках: "Женщина скажет правду или оговорит мужчину, который покинул её и предпочел тоскливое одиночество в опустевшей квартире, где был по-своему счастлив в своей горькой семейной жизни".

Он зря беспокоился: женщина ничего не скрыла. О приключившейся с ней истории рассказывала с явной досадой.

- Я, знаете, ругаю себя за то, что не сразу разобралась в нем. Он производил впечатление нормального человека. Расстался с женой, так с кем не бывает. Насторожило одно: он словно в омут головой бросился в новую семейную жизнь. И встре-тились-то всего раз пять, а он уже предложение сделал.

Ильин хотел было возразить, что она сама приняла в дом человека, которого едва знала, но, словно прочитав его мысли, Лида горячо пояснила:

- Ну я, конечно, тоже виновата. Но женщине надо судьбу свою устраивать, а ему что приспичило? Пришел, наговорил, наобещал и исчез.

- Вам просто не повезло. Если бы не смерть жены...

- Да при чем тут это! Он все равно ушел бы. Раз прикипел мужик к женщине, тут уж ничего не поделаешь.

- Как так "прикипел"? Ведь он в тот вечер вернулся с вещами к вам и этим подтолкнул жену к самоубийству.

- Внешне вроде бы все так. А на самом деле приехал он от неё сам не свой. Места себе не находил. Мне ничего не сказал. Но я сразу догадалась: казнит он себя за то, что не остался с ней. Да и на меня у него зло, словно это я виновата, что ему пришлось сюда вернуться.

- И все же он вернулся!

- Да, а на третий день не выдержал и поехал мириться. Только в живых её не застал. С того дня совсем чокнулся. Я на её похоронах не была, но говорят, он и на кладбище вел себя странно. Что-то бормотал себе под нос, а перед тем, как её закопали, сказал: "Мы с тобой скоро встретимся". На меня совсем перестал обращать внимание, будто меня здесь и нет. Тенью бродил из комнаты в комнату. Я терпела, жалела его, думала: образумится.

- Не образумился?

- Где там, ещё хуже стал! Приволок откуда-то подсвечник, сделанный в виде голой бабы, и заявил, что это Татьяна воплотилась в подсвечник, чтобы освещать ему путь к ней. Поставил он этот подсвечник на стол, сидит и смотрит часами. А я, как погляжу на него, - жуть берет. Лицо каменное, глаза какие-то стеклянные.

- Где он, этот подсвечник? - взволнованно спросил Ильин.

- Так он же его с собой унес, - удивленно ответила женщина.

- Значит, подсвечник сейчас у него?

- Откуда мне знать? Он ещё неделю назад ушел. Может, спит с этой бронзовой бабой, в постель её с собой кладет. Он же чокнутый. Зачем мне такой мужик? Ни кожи ни рожи, да ещё голова не в порядке. Того и гляди, с работы попрут за прогулы. Пока отпуск ему оформили. Пожалели. Только вряд ли он оклемается. Жалко, конечно. Но видно, не судьба!

Ильин поднялся, но прежде, чем уйти, задал ещё один вопрос:

- А вы не замечали, была у него привычка ладонью рот закрывать?

- Нет, не замечала, хотя иногда от волнения он начинал слегка заикаться и тогда подносил руку ко рту.

Ильин попрощался и вышел из квартиры.

"Ну вот и подтвердилось видение Виринеи - убийца, прикрывающий рот рукой". Ильин больше не сомневался: Коловрата убил подсвечником Константин. По дороге в отделение милиции Ильин размышлял: "Вряд ли преступник в его нынешнем состоянии сможет вразумительно рассказать о том, что произошло в ту ночь в Центре магии. Можно лишь предположить, что на самом деле Костя Климов не собирался никому мстить, он лишь хотел завладеть подсвечником в виде голой женщины, напомнившей Климову Татьяну в дни их молодости. Придя к Младожанне, он увидел этот подсвечник, и в его болезненное сознание закралась мысль о том, что это знак свыше, что жена вернулась к нему из потустороннего мира, воплотившись в бронзовое изваяние. С того дня все его помыслы были направлены на то, как завладеть подсвечником, который должен был принадлежать ему одному. В тот трагический день у него не было четкого плана. Он шел в Центр, как на свидание, надеясь увидеть хоть издали вернувшуюся к нему из небытия Татьяну. Он миновал дежурившего у дверей высокого с аккуратно подстриженной бородой охранника и вошел в комнату ожидания посетителей. Жаждущих чуда было много, и он в нерешительности опустился на стул. Прошел час. Уже перед самым закрытием Центра парня-кассира, сидевшего за высокой "конторкой", вызвала Виринея. Как только он вышел, Климов проскользнул за портьеру в кабинет Младожанны. Она в этот день уехала по вызову, и Климов, увидев дорогую его сердцу массивную фигуру женщины, благоговейно взял её в руки и сел в кресло, надеясь дождаться, когда посетители и работники Центра разойдутся. Ему и в голову не приходило, что Коловрат собирался остаться здесь на ночь. Константин не заметил, как уснул, а проснувшись, не сразу понял, где находится. Его напугала незнакомая обстановка, комната с массой непонятных, а потому таивших угрозу предметов. Лишь ощутив в руках тяжесть подсвечника, он вспомнил о цели своего прихода в Центр. Сколько времени он проспал, Климов не знал. Часов у него не было: старые давно сломались, а на новые денег не хватало. Он встал, потянулся и шагнул к стене, где по его расчетам должна была находиться дверь. И в этот момент неловко задел какой-то предмет, свалившийся с круглого столика и больно ударивший его по ноге. Константин нагнулся, поднял с пола кусок резной кости - амулет народов Севера, водворил его на место. Снова взял в руки подсвечник и уже направился к выходу, как вдруг услышал чьи-то шаги и прижался к стене. От испуга вспотели ладони, и он, опасаясь, как бы тяжелый подсвечник не выскользнул из рук и не грохнулся на пол, стиснул бронзовую фигурку, свое единственное оружие, обдумывая, как объяснить, почему он здесь, если возникнет такая необходимость. Но так и не смог ничего придумать. Отчаяние охватило Климова. Сейчас его схватят, как вора, но что хуже всего - отнимут вновь обретенную Татьяну.

Дверь громко и противно заскрипела, привлеченный шумом охранник вошел в комнату и зажег свет. "Наверняка кот Дракула случайно свалил какой-нибудь ритуальный предмет", - подумал ничего не подозревавший охранник.

Климов оказался скрытым от него открывшейся дверью. Но когда охранник направился к столику, то увидел в зеркале на противоположной стене мужчину у себя за спиной. Он хотел повернуться, чтобы встретить врага лицом к лицу, но не успел.

Климов, взвизгнув от страха и ярости, бросился вперед и со всего размаху опустил тяжелый подсвечник на затылок охранника.

Тот, не издав ни звука, рухнул на пол.

Несколько мгновений Климов в нерешительности стоял над убитым. Почему-то он сразу сообразил, что это охранник. Затем схватил подсвечник и, положив его в спортивную сумку, выскочил из комнаты. Подбежав к входной двери, он увидел целую систему замков и запоров и вынужден был вернуться. Ему повезло. В кармане брюк убитого он нашел связку ключей и снова кинулся к двери, но замер на месте, напуганный непонятным шипением, а затем громким боем напольных часов в комнате для посетителей. "Вот оно, возмездие", - в ужасе подумал Климов, содрогнувшись всем телом. Но часы пробили два, и в комнате вновь воцарилась тишина.

С трудом уняв бешено колотившееся сердце, Климов пришел в себя. "Сейчас два часа ночи, - подумал он. - На улицах ни души. Стоит мне отсюда выйти, и я либо попаду в лапы милиции, либо на меня нападут бандиты". Ему и в голову не пришло, что он сам теперь бандит, нарушивший закон преступник.

Но как бы то ни было, он вынужден ждать до утра, когда откроется метро.

Климов плохо помнил, как дождался шести ударов внезапно пробудившихся часов. Бросившись к двери, он быстро открыл замки, выскочил на улицу и, перебежав через дорогу, спрятался в подъезде дома на противоположной стороне улицы. А затем, немного успокоившись, направился к метро.