Сталин - Анри Барбюс

И вот все это оказалось не более как демагогией и враньем. Страны Согласия вполне сознательно намеревались захватить и поделить между собою огромную добычу; это вскоре стало ясно решительно всем. По вопросу об этой добыче уже давно были заготовлены и подписаны договоры, — а все далай-ламы так называемой цивилизации только и делали, что били себя в грудь, заверяя массы в противном. Разрыв между Россией и державами-победительницами, завершенный в Бресте, начался еще в ноябре 1917 года, когда большевики призвали их обратиться к Германии с предложением демократического мира и честно объявить свои цели в войне, — а союзники России отказались, и отказались недаром. Социалистическая Россия не приняла участия в этом предательстве, в этом насилии над волей всех народов земли, стремившихся к миру, в этом продолжении бойни, которая, как теперь уже ясно всякому, имела своим результатом неизбежность новых войн и развитие фашизма в Германии. И несмотря на это, великие народы Запада, представленные, увы, всяческими Ллойд-Джорджами, Пуанкаре, Клемансо и т. д., — обошлись с Россией, проявившей мирную инициативу, самым бесчестным образом; впоследствии они несколько изменили свою позицию (хотя бы по видимости), когда им стало выгодным торговать с огромным советским рынком. Терпеливая история оценит должным образом махинации почтенных пастырей народов.

Непосредственное ведение брестских переговоров выпало на долю Троцкого, который присоединился к большевикам и был одним из видных членов правительства. Ленин руководил переговорами из центра, — не без советов Сталина. Когда Троцкий по прямому проводу обратился к Ленину за инструкцией, Ленин ответил ему следующей телеграммой от 15 января 1918 года: «Ответ Троцкому. Мне бы хотелось посоветоваться сначала со Сталиным, прежде чем ответить на ваш вопрос …». Немного позже, 18 января 1918 года, Ленин сообщает по прямому проводу: «Троцкому. Сейчас приехал Сталин, обсудим с ним и сейчас дадим вам совместный ответ. Ленин».

Решающая роль, какую сыграл Сталин в момент брестских переговоров, слишком мало известна. Вся группа «левых коммунистов», — даже те из них, которые энергичнейшим образом участвовали в захвате власти, — была против подписания мира. Против Бреста был и Троцкий со своей формулой «ни мира, ни войны»: он считал, что война может действительно кончиться лишь в результате мировой революции. Только Ленин и Сталин были за немедленное заключение мира. Ленин не решался бросить на чашу весов свой личный авторитет. Сталин уговорил его сделать это. Их короткий разговор имел немалое значение для судеб революции.

И вообще, в это время, — как пишет С. Пестковский, — «Ленин не мог обходиться без Сталина ни одного дня. Вероятно, с этой целью наш кабинет в Смольном находился «под боком» у Ленина. В течение дня он вызывал Сталина по телефону бесконечное число раз, или же являлся в наш кабинет и уводил его с собой. Большую часть дня Сталин просиживал у Ленина … Один раз, войдя в кабинет Ильича, я застал интересную картину. На стене висела большая карта России, перед ней стояло два стула, а на них стояли Ильич и Сталин и водили пальцами по северной части, кажется, по Финляндии».

А ночью, когда Смольный несколько успокаивался, Сталин отправлялся к прямому проводу и оставался там на целые часы.

Железная рука

Новая проблема колоссальной важности — гражданская война. Вооруженные враги, — они получили богатое снаряжение от европейских держав, — охватили кольцом всю Россию и, напирая на все ее границы, уже прорвались во многих пунктах внутрь страны.

«Были такие часы, — особенно в октябре 1919 года, — когда молодая республика казалась на краю гибели. Но ни белые армии, ни военное нападение Польши, ни крестьянские восстания, ни голод не сломили ее волю. Вдохновляемые Лениным, ее раздетые и разутые батальоны восторжествовали над четырнадцатью державами», — вынужден писать в своем очерке Г. Малле, реакционный журналист, всем сердцем преданный капитализму и вообще весьма пристрастный.

Здесь надо осветить личную роль Сталина.

На каком бы фронте гражданской войны ни возникала особенно грозная опасность, — всюду посылали Сталина.

«В период 1918—1920 гг. товарищ Сталин являлся, пожалуй, единственным человеком, которого Центральный Комитет бросал с одного боевого фронта на другой, выбирая наиболее опасные, наиболее страшные для революции места.

… Там, где в силу целого ряда причин трещали красные армии, где контрреволюционные силы, развивая свои успехи, грозили самому существованию советской власти, где смятение и паника могли в любую минуту превратиться в беспомощность, катастрофу — там появлялся товарищ Сталин. Он не спал ночей, он организовывал, он брал в свои твердые руки руководство, он ломал, был беспощаден и — создавал перелом, оздоровлял обстановку. Сам товарищ Сталин писал … что его «превращают в специалиста по чистке конюшен военного ведомства»[3] (Ворошилов).

Это — один из самых удивительных и одновременно самых неизученных отрезков жизненного пути Сталина. Он вел военную работу с таким блеском, он добился таких побед, которых достаточно, чтобы прославить любого полководца.

Пользуясь сведениями, сообщенными Ворошиловым и Кагановичем, мы дадим здесь краткий очерк «военной работы» того человека, которого тот же Ворошилов называет «одним из самых выдающихся организаторов побед гражданской войны».

За два года Сталин побывал: на царицынском фронте (с Ворошиловым и Мининым), на пермском фронте 3-й армии (с Дзержинским), на петроградском — при первом наступлении Юденича, на западном (смоленском) — во время польского контрнаступления, на южном — против Деникина, снова на польском (район Житомира) и снова на южном — против Врангеля.

Невозможно представить себе более ужасное положение, чем то, в котором оказались бойцы Октября в 1918 году. Вся страна была превращена в загроможденное трупами и развалинами поле сражения, где, не прекращаясь ни на минуту, шел бой за самое главное — за политическую власть.

В Москве происходит левоэсеровское восстание, на востоке изменяет Муравьев, на Урале развивается и крепнет чехословацкая контрреволюция, на крайнем юге — к Баку подбираются англичане. «Все горит в огненном кольце». Сталин приезжает в Царицын. Телеграмма за телеграммой летит по проводам к Сталину в Царицын от Ленина и обратно. Сталин приехал не в качестве военного инспектора, а в качестве руководителя всем продовольственным делом юга России. Положение Царицына приобретает громадное значение. Восстание на Дону и потеря Царицына означали бы также потерю — страшную потерю — всего Северного Кавказа, этой богатейшей житницы.