Смерть содержанки - Рекс Стаут

– Может быть, вам приятнее читать вслух? Представьте, что я Изабель Керр.

Вульф пропустил мой выпад мимо ушей и пробурчал:

– Ты добился хоть чего-нибудь, наконец?

– Нет, сэр. Боюсь, что если мы не пустим по следу ирландского волкодава, то наше дело плохо. Миссис Баллу можно смело вычеркнуть. Даже если бы нашлась добрая душа, которая открыла бы ей глаза на то, чем занимался ее муж с этой одалиской, она все равно не смогла бы покончить с Изабель Керр, во-первых, потому что слишком устала, а во-вторых, из-за того, что позабыла бы имя и адрес. Впрочем, благодаря мисс Джексон ваши познания о женском поле существенно расширились, так что, возможно, вы со мной не согласитесь.

Потом я доложил. Это заняло так мало времени, что едва Вульф успел поудобнее устроиться и откинуться на спинку кресла с закрытыми глазами, как я уже подошел к концу и рассказал про свой звонок Лили Роуэн.

– Между вами и миссис Баллу разница только в одном, – закончил я. – Вы закрываете глаза, чтобы сконцентрироваться на том, что я говорю, а она закрывает глаза в надежде, что я провалюсь сквозь землю. Она даже не заметила, что я дважды притянул к нашей беседе ее мужа. Держу пари, что расскажи я ей все про Изабель Керр и розовую спальню, она бы даже не удосужилась упомянуть об этом мужу, когда он вернулся с работы.

Вульф открыл глаза.

– Как могут восемь таких крупных собак разместиться в ее спальне? – спросил он.

Я кивнул.

– Это меня тоже беспокоило. Если допустить, что один пес занимает два квадратных ярда, то...

В дверь позвонили, и я направился в прихожую. На крыльце стоял субъект в коричневом твидовом пальто и темно-синей шляпе с узкими полями, что придавало ему крайне нелепый вид. Я решил, что это один из обитателей театрального мира, которого спугнули Саул или Фред. Но когда я открыл дверь, он заявил:

– Я доктор Гамм. Теодор Гамм, доктор медицины. А вы тот самый, кто приходил в понедельник днем к мистеру и миссис Флеминг?

Я признал, что я – тот самый. Он сказал:

– Я настаиваю на встрече с Ниро Вульфом.

И он прошел бы прямо сквозь меня, не отступи я в последнее мгновение в сторону.

Конечно, так Нельзя поступать, вы правы. Сперва нужно сказать что-то путное и лишь потом настаивать. Ему и телосложение-то не позволяло настаивать ни на чем, как я успел убедиться, когда он освободился от пальто. Он был круглый, как колобок – круглоплечий, круглобедрый и круглолицый, а плешивая макушка едва доставала до моего подбородка. Я отвел его в гостиную, сам прошел в кабинет через прихожую и доложил Вульфу, что доктор Теодор Гамм настаивает на том, чтобы выяснить, почему Вульф послал меня к мистеру и миссис Флеминг. Вульф посмотрел на часы и прорычал:

– До ужина всего полчаса.

Я сказал, что миссис Баллу уделила мне всего десять минут, вышел через дверь, открывающуюся в гостиную, и ввел доктора Гамма в кабинет. Я указал ему на красное кожаное кресло, а Вульф пробормотал что-то насчет двадцати минут. Красное кресло – довольно глубокое, и ноги Гамма сперва болтались над полом, пока он не догадался передвинуться на край. Сев поудобнее, он воззрился на Вульфа и выпалил:

– У вас очень много лишнего веса.

Вульф кивнул.

– Семьдесят фунтов. Или даже восемьдесят. Ничего, смерть это исправит. Вас это беспокоит?

– Да. – Гамм обхватил пухлыми пальцами подлокотники кресла. – Совершенно не выношу надругательства над собственным здоровьем.

Голос у него, в отличие от роста, был высокий.

– Забота о здоровье и привела меня сюда, – продолжал он. – Я имею в виду одну из моих пациенток – миссис Барри Флеминг. Вы послали к ней своего человека, вот этого... – он глазами указал на меня, – чтобы мучить ее. Она и без того испытывала страшное нервное напряжение, а теперь ей и вовсе угрожает коллапс. Вы можете оправдать свои действия?

– С легкостью, – ответил Вульф, брови которого во время тирады доктора уползли вверх. – Как намерения, так и сами действия, хотя именно оправданность действии вызывает у вас сомнения. Состояние нервного напряжения у миссис Флеминг было вызвано не только известием о смерти сестры, но, главное, страхом, что образ жизни, который та вела, станет теперь достоянием гласности. Мистер Гудвин оказал ей услугу, объяснив, что разоблачение будет неминуемым, если не предпринять определенные шаги. Это должно подтолкнуть ее вовсе не к коллапсу, а к действиям, если она не...

– Каким еще действиям?

– Только таким, которые принесут должный эффект. Она изложила вам все, что ей сказал мистер Гудвин?

– Не она, а ее муж. Он сказал, что если арестованный, Орри Кэтер, предстанет перед судом, то все, что касается Изабель, выплывет наружу. Кэтер виновен, и ваша единственная надежда – собрать достаточно доказательств его невиновности, чтобы его отпустили. И это вы называете услугой?

– Конечно. Это очевидно. А вы сомневаетесь?

– Да. Я думаю, что это просто дешевая уловка. Почему вы говорите, что Кэтер невиновен? Вы можете это доказать?

– Пока нет, но собираюсь.

– Я вам не верю. Думаю, что вы просто ловите рыбу в мутной воде и пытаетесь запутать дело, чтобы Кэтера было труднее осудить. Не вижу, с какой стати вы хотели бы оказать миссис Флеминг услугу, но если бы вдруг и в самом деле хотели, то могли бы убедить Кэтера и его адвоката не упоминать на суде про определенные обстоятельства. Я знаю, что вы не согласитесь, хотя могли бы.

– Но вы бы этого от меня хотели?

– Конечно. Ради миссис Флеминг – это спасло бы ей жизнь.

– Но вы знаете, что я не соглашусь?

– Да.

– Тогда зачем вы пришли сюда?

– Она меня попросила. Вернее, они оба. Они думают, что вы просто блефуете, да и я, откровенно говоря, тоже – уж слишком много небылиц ваш человек им наплел. А почему вы решили, что Кэтер невиновен?

Вульф прищурился.

– Вам следует лучше разобраться в своих мыслях, доктор. Мистер Гудвин объяснил миссис Флеминг, что в ее интересах получить доказательства невиновности мистера Кэтера. Вам же это не по нутру. Вы спорите. Может быть, вам гораздо важнее собственное здоровье, нежели здоровье миссис Флеминг? Может быть, вы убили Изабель Керр?

Гамм оторопело уставился на Вульфа.

– Как вы... – Он судорожно сглотнул. – Какая наглость!

– Правильно. Но поскольку я по известным мне причинам полагаю, что мистер Кэтер не убивал ее, я хочу знать, кто убийца. Как мужчина, чьи повторные домогательства были отвергнуты, вы вполне подходите. Вы могли не стерпеть постоянного унижения. Тут все зависит от характера и темперамента, а я вас совсем не знаю; придется посоветоваться с теми, кто вас знает – например, с мистером и миссис Флеминг. Но факты я могу собрать и без их помощи. Где вы были в субботу утром с восьми до двенадцати? Если докажете свое алиби...

Вульф умолк, потому что ряды слушателей поредели. Рост и телосложение доктора Гамма не позволяли ему рассчитывать на величественный уход, но даже вихляя бедрами и переваливаясь, как утка, он все-таки добрался до двери и вышел вон. Я неторопливо последовал за ним и выбрался в прихожую как раз в ту секунду, когда доктор открывал входную дверь. Заперев за ним дверь, я вернулся в кабинет, воздел руки, чтобы потянуться и прикрыть сладкий зевок, и произнес:

– Еще с одним покончено. А ведь сам бы он ни за что не ушел, не выведав ваших планов. Или хотя бы не попытавшись.

Вульф сидел, поджав губы. Он разлепил их, чтобы сказать:

– Либо он убийца, либо осел.

– Конечно, осел. Мне кажется...

Позвонил телефон. Я подошел и снял трубку. Саул доложил об интервью с двумя подозреваемыми. Я сказал, что у нас примерно такие же успехи, и пожелал удачи на завтра.

Но и завтра нам не повезло – ни мне, ни ему. Собственно говоря, в четверг улов был еще скуднее, чем в среду, хотя я буквально лез вон из кожи, так как Вульф сделал мне комплимент. Возможно, он уже тоже дошел до ручки, но факт остается фактом: в среду вечером Вульф поручил мне еще раз потрясти жителей квартала, где была убита Изабель Керр. Впервые за всю историю Вульф поручил мне то, чем уже занимался Саул, так что, признаюсь, я втайне мечтал, что мне повезет. Например, консьерж из дома напротив мог видеть незнакомца, похожего на доктора Гамма, или Стеллу Флеминг, или Барри Флеминга, или Джулию Джекет, или похожего хотя бы на мистера или миссис Баллу. Или просто незнакомца. Подумаешь, в районе Большого Нью-Йорка их всего каких-то двенадцать миллионов.

Но на самом деле мне было не до смеха. Мало того, что Саул с Фредом прочесали все окрестные дома, но и полицейские не дремали, расспросив всех жителей района. За один день я опросил более сорока человек, к которым приставали уже так часто, что ответы у всех были готовы. В половине седьмого я решил, что на сегодня достаточно, и отправился домой ужинать. Там меня ждала лишь одна новость: звонил Паркер и сказал, что снова виделся с Орри, а потом разговаривал с помощником окружного прокурора, но по-прежнему считает, что пока не стоит предпринимать попытку вызволить Орри под залог.