Игра за выживание - Владимир Мясоедов

Монстры во время бега лишних звуков не издавали или были они настолько тихими, что из-за разделявшей нас дистанции оказались не слышны. Я тоже берег дыхание. Таким образом погоня проходила тихо, культурно, в практически абсолютной тишине… До тех пор, пока из-за спины не раздался отчаянный визг, сильно напоминающий верещание напуганного поросенка. Брошенный назад взгляд показал чудесную картину: вновь отдалившийся метров на двести упырь плюнул на столь резвую добычу и решил перекусить своим бывшим товарищем. Бежавший на четырех конечностях жирдяй, в чьей шкуре до сих пор торчали дротики, определенно не ожидал, что союзник резко развернется и кинется кусаться, а потому сейчас пронзительно верещал, истекая потоками темной крови из прокушенной шеи. Два скелетообразных покойника сошли с дистанции и теперь медленно ковыляли в обратном направлении, еще три покуда ковыляли в мою сторону, но делали это практически шагом и разделяло нас почти полкилометра. К тому же существовала вероятность, что они отвлекутся на кровавое пиршество упыря в надежде урвать свой кусок или хотя бы останками пообедать. В общем, я мог с полным на то правом записать себе победу по очкам, пусть и доставшуюся ценой нещадно разодранного плеча… К сожалению, данный триумф не принес трофеев. Или за таковой может считаться спасенная девушка, чья фигура маячит от меня метрах в трехстах? Кстати, а почему она скрючилась в явно неудобной позе, словно разбитая радикулитом бабушка лет восьмидесяти?

– Эй, ты в порядке? – Даже если бы не отсутствие языкового барьера, вопрос был откровенно глупым. Особенно если учитывать тот факт, что пока я до неё дошагал, девушке явно стало хуже, и она легла на землю. Легла и не двигалась даже после того, как я её потряс. Пальцы левой руки незнакомки пробороздили в траве глубокие следы, а правая держалась за грудь… Вернее, за сердце. Из прокушенной губы текла кровь, тело била крупная дрожь, которую, наверное, следовало бы уже называть судорогами. – Ох, кажется, я понял, что с тобой. Слушай, вот тут есть у меня одна штука, возможно, она сумеет помочь…

Буквально за три секунды до того, как я вложил в руку незнакомки трофейный кристалл, её выгнуло дугой, а из распахнувшегося рта ударил фонтанчик крови. Тонкие холодные пальцы, которыми я обжал эту радужную колючку, стиснули её со всей силы, но результата это не принесло. Грудь девушки больше не вздымалась, а поднесенная к губам незнакомки рука так и не ощутила дыхания. Попытка реанимации прямым массажем сердца через грудную клетку успеха тоже не имела. Передо мной лежал труп. Очень свежий, еще теплый… Но мертвый.

– Прости, красавица, но искусственное дыхание тебе делать не буду. Боюсь, что ты внезапно оживешь и кинешься кусаться. – Я забрал кристалл, поморщился от в очередной раз прострелившей мое сердце боли и убедился, что тот по-прежнему предлагает выбор из возможных вариантов использования своему обладателю.

Вдалеке упырь и три скелета обедали неудачливым участником погони и вроде бы проявлять в сторону излишне прыткой добычи агрессию пока не собирались. Но, тем не менее, ситуация являлась слишком тревожной, дабы можно было организовать нормальные похороны.

Только теперь я получил время на то, чтобы как следует рассмотреть погибшую девушку. Её черные длинные волосы, сейчас превратившиеся в беспорядочный колтун, оттеняли чересчур бледную кожу, которую во множестве пятнали следы засохшей грязи, синяки и кровоподтеки. Перед нашей встречей покойная, очевидно, успела как следует пошататься по тому «чудному» месту, где мы очутились. На пальцах усопшей обнаружился обломанный маникюр, покрытый каким-то блестящим перламутровым лаком с блестками. На мизинце левой руки оказался надет перстень с крупным камнем, кажется, зеленым, но точно цвет было сложно определить в царящей вокруг полутьме. Ноги у неё длинные и довольно стройные, на ступнях некогда белые кроссовки… Размеров на десять меньше моего, а то и на все пятнадцать. Изорванная одежда почти не скрывала подтянутое тело. Скорее спортсменка, чем манекенщица, те худые словно палки. Как разденешь, без слез не взглянешь. Плавали – знаем! Черты лица усопшей являлись немного… Странноваты. Где-то плавные, где-то резкие. Но в целом выглядело мило. Дитя смешанного брака азиатской и европейской рас, унаследовавшая с обеих сторон самое лучшее? Или просто над ней хорошо поработал талантливый пластический хирург?

Уже закрыв покойной глаза и собравшись встать, я заметил, что из густой копны черных волос торчит кончик некоего светлого предмета. И рука, потянувшаяся подправить погибшей девушке прическу, дабы можно было получше рассмотреть данную штукенцию, обнажила кое-что очень необычное. Ухо. Длинное острое ухо, чье строение явно отличалось от моего собственного. Мда…Тушите свет, пишите письма! Либо я окончательно сбрендил, либо на земле передо мной лежит мертвая эльфийка.

Глава 6

Труп эльфийки беспорядочно задергался, словно к нему подвели ток, а после пары минут судорожных конвульсий рваными движениями и далеко не с первой попытки поднялся на ноги, будто управляемая неумелым кукловодом марионетка. Весь процесс перехода в состояние нежити занял у неё примерно полчаса. Засечь точное понятное время не получилось, однако вряд ли погрешность являлась существенной. В том, что это именно каким-то противоестественным образом восставшее из мертвых тело, а не сама девушка, которой резко стало лучше, я был практически уверен. Но все равно предпочел убедиться, метнув к её ногам один из дротиков, их я выстругивал, пользуясь относительной передышкой и использованными в качестве укрытия деревьями. От первых моих поделок эти отличались тем, что имели многочисленные зазубрины, обязанные при характерном для монстров грубом рывковом извлечении руками или зубами обеспечить жертве обильно кровоточащую рваную рану. Для боя же на ближней дистанции был подобран с земли хороший тяжелый полутораметровый сук, его словно сама природа предназначила на роль не то посоха, не то и вовсе боевого молота. Осталось только его ударную часть в нужном месте заострить. Бегать с такой оглоблей наперевес не очень удобно, но возможность с одного удара раздробить чей-нибудь череп или реберную клетку стоит того.

Обладательница острых ушек не испугалась воткнувшейся в землю прямо перед ногами палки, не отшатнулась с руганью и даже не заплакала – она качающейся и шатающейся походкой дошагала до неё, неловко стукнула несколько раз сбивая на землю и в качестве финального аккорда попыталась загрызть. Видимо умственных способностей новорожденного зомби не хватало, дабы помыслить о том, что способный двигаться предмет может оказаться несъедобным. Вторая заостренная ветка, на сей раз вонзившаяся в тело, тоже не донесла до монстра сию глубокую мысль. Интересно, а эльфийки от природы такие гибкие, что могут достать ртом до своей пятой точки и укусить себя за попку? Или это просто немертвому телу плевать на то, какое растяжение получат суставы после подобной гимнастики?

К некоторому моему удивлению на то, чтобы свалить зомби, потребовалось всего три попадания. Причем первое из них гарантированно не являлось смертельным или хотя бы особо травмирующим, все же выбирал самую тупую палку для предварительного броска. Я даже стал подозревать некое наличие хитрости у данного существа, но нет – когда я приблизился к нему вплотную, оно не стало на меня скалить зубы и пытаться укусить. То, что еще совсем недавно было симпатичной девушкой, умерло окончательно, когда дротик вошел в шею и углубился внутрь сантиметров на семь. По всей видимости монстр, которым она стала, не имел того же запаса прочности, что и его более матерые коллеги. А радужный кристалл в нем если и имелся, то совсем-совсем крохотный и хилый – при приближении к телу вплотную я вроде бы начинал ощущать совсем неуместные в данной ситуации позывы, но были они крайне слабыми. Примерно такие же, какие сытый до отвала человек испытал бы, проходя мимо румяного хлеба: вроде если укусить, и будет вкусно, ну да лучше как-нибудь в следующий раз.

– От свежего тела ничем таким вообще не веяло. И живая она тоже так не пахла. – констатировал я, а после собрал свои дротики, стараясь не очень приглядываться к тому, что сделали они с телом эльфийки. Лицезреть дело рук своих мне было стыдно и противно. Не помогало даже осознание того, что я не убил девушку, а лишь избавил мир от монстра, завладевшего её телом. – Полагаю, людоеды в этой адской дыре культурно умерщвляют свою жертву, прежде чем приступить к трапезе, дабы повысить её аппетитность. А в их наличии я вот почему-то ну ни капли не сомневаюсь.

В последний раз посмотрев на мертвое тело, я закрыл ему глаза и зашагал обратно к тем же зданиям, от которых пришлось улепетывать сломя голову. Мне, очевидно, нужны были вырезанные из сердец монстров радужные кристаллы, чтобы не повторить судьбу эльфийки. Интенсивность периодически простреливающих грудь болевых импульсов продолжала нарастать, теперь они вполне сравнялись с ощущениями от погрызенного плеча, если его чем-нибудь задеть. Приходилось каждый раз прилагать нешуточные усилия, чтобы ограничиться хотя бы тихим шипением сквозь зубы, а не орать на всю округу благим матом. К тому же в разведанных домах хоть и скрывалась целая толпа живых мертвецов, однако, их количественный и качественный состав был на настоящий момент известен. Обычные зомби, по всей видимости, не отличались чуткими органами чувств, проворностью и сообразительностью. А упырь и несколько скелетонов передвигались гарантированно медленнее здорового человека. Главное, чтобы они снова побежали за мной и отделились от общей массы… В любых других местах имелся риск нарваться на нечто более шустрое. Или умное. А может даже обладающее какими-нибудь дальнобойными атаками. К тому же интуиция подсказывала мне, что ждать рассвета уже недолго, а при наличии хорошего освещения массовка в виде зомби тупить станет меньше, поскольку начнет лучше видеть.