Право на жизнь (СИ) - Гущина Яна

Кончиком языка я скользнула меж его губ и лизнула их. Затем проникла глубже к его языку. Максим судорожно выдохнул, застонал и страстно ответил на мои ласки. Барьер стеснения был преодолён! Его глаза загорелись, дыхание участилось.

Капсула верности, вживлённая под кожу в день бракосочетания, отчаянно посылала в мой мозг сигналы, блокирующие возбуждение. Надо было заранее изъять капсулу, но я не подумала об этом, и сейчас моё сознание боролось с действием капсулы. В голове всё путалось. Мне необходимо было переспать с Максом, и в то же время я должна была сохранять верность мужу. Я аж застонала от такого противоречия.

Попыталась успокоиться. Вдох. Выдох...

Мой муж пренебрёг мной. Он отказался от брачной ночи. Именно поэтому я сейчас вынуждена переспать с его братом. В душе вскипело негодование и злость на Кирилла. Я оказалась близка к чувству ненависти.

Включилось рациональное мышление. Итак, Кирилла нет в живых! Так кому я собралась хранить верность? Покойнику? Эта мысль взорвалась в моём мозгу, как водородная бомба и подавила действие капсулы. Теперь ничто не останавливало меня. Ограничения были сняты. Я ощутила себя свободной женщиной. Возбуждение вспенилось внутри меня, жаждая близости с мужчиной.

Стараясь не шуметь, мы раздевали друг друга, лаская и целуя полуобнажённые тела. Нам не терпелось слиться в едином порыве страсти, чтобы испытать блаженство. Неистовство сводило с ума. Наши тела горели от похоти. Мне казалось, что я стала бесстыдной жрицей любви, готовой к совращению. И даже было плевать, что вокруг нас полно людей. Пусть сделают вид, что не замечают нас. Ведь прошлой ночью мы не мешали им заниматься любовью, так пусть и они не вмешиваются!

Я кожей ощущала любопытные взгляды зрителей, но мне было совершенно всё равно. Сейчас для меня существовал только Макс, и только желание познать его сексуальность. С удивлением обнаружила, что мной движет не только страсть, но и нечто, очень похожее на любовь. Неужели всколыхнулись чувства, которые я испытала тогда, когда только познакомилась с братьями? Макс покорил меня своим живым чувством юмора, своей непринуждённостью. Но браки между обычно рождёнными были вне закона. Поэтому я приняла ухаживания Кирилла и внушила себе любовь к нему.

Как-то не вовремя я вспомнила об этом. Но ещё более не вовремя было влюбляться и привязываться к кому-то!

Но сердце не обманешь. Оно колотилось от сладостной муки. Я судорожно сглотнула и посмотрела на Максима. Его глаза отливали безумством, к которому примешивались отблески восхищения. Я вспомнила его страстный поцелуй в автобусе, его жадные взгляды, когда мы мылись в распределителе, и поняла, что он любит меня, причём давно и сильно.

Теряя голову от счастья, я с упоением ласкала каждый изгиб его потрясающего тела. Крепкие мышцы подрагивали под моими ладонями. Как же он прекрасно слажён! У него было совершенное тело! Я чуть ли не вопила от счастья при мысли, что этот мужчина сейчас займётся со мной сексом.

Его руки то нетерпеливо стискивали мои груди, то нежно скользили по коже, то приникали в укромные уголки, и тогда я выгибалась и стонала.

Вскоре сладостная истома возбуждения оказалась невыносимой. Максим навалился на меня и раздвинул коленом мои ноги. Он широко развёл их и одним движением ворвался в моё узкое девичье лоно. Я чуть не закричала, но вовремя зажала руками рот.

- Прости, - прошептал Макс, целуя меня в висок.

Перетерпев боль, я убрала руки с лица, и зарылась пальцами в густые мужские волосы.

- Ты даже не представляешь, как много для меня значит сегодняшняя ночь, - признался Макс, - и как часто я мечтал о ней.

- Для меня она тоже стала желанной.

Максим шумно выдохнул и поцеловал меня взасос.

Этот поцелуй заставил меня забыть о только что перенесённой боли. Теперь меня переполняло счастье. Тяжесть мужского тела немыслимо возбуждала. Сердце колотилось, дыхание сбивалось.

Движения Максима вначале были неторопливыми и осторожными. Он интуитивно подстраивался под мои желания, то ускоряясь, то замедляясь. Страсть опаляла наши души, заставляя тела сплетаться в неистовстве. Упругий член растягивал мои девственные глубины, достигая самой дальней точки. Мне было немного больно оттого, что влагалище оказалось слишком тесным для такого большого члена. Но сама мысль о том, что сейчас происходило, возбуждала меня так, что я еле сдерживала стоны наслаждения. Это было настолько приятно, что я едва контролировала себя. Если бы мы были одни, то я кричала бы и металась в безумстве.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я гладила широкие плечи любовника, ласкала его спину, а потом добралась до упругих ягодиц и, положив на них ладони, стала прижимать их к себе в такт движений Максима.

В какой-то миг я ощутила волну блаженства, накрывшую меня с головой. Я закричала и выгнулась. Максим поспешно закрыл мне рот ладонью. Сделав ещё несколько движений, протяжно выдохнул, вжавшись бёдрами в моё лоно.

Я почувствовала, как его семя импульсами проникает внутрь меня. При мысли об этом, мне стало ещё приятнее.

- Я люблю тебя, - прошептал Макс.

- Я тебя тоже, - вымолвила в ответ.

Макс тихо застонал и пламенно поцеловал меня в губы.

Глава 9

Кирилл быстро шёл на поправку. Сыворотка от всех хворей делала своё дело: уже через несколько дней его раны затянулись, а вскоре исчезли даже рубцы.

- Это невероятно, - ахала Николь, рассматривая его тело. - После таких ранений мало кто выживает, а ты полностью восстановился, и даже следов не осталось!

В ответ Кирилл лишь усмехнулся. Чудодейственная сыворотка действительно работала! Но помимо этого у искусственно рождённых шрамы никогда не оставались, так что Кириллу не грозили неприглядные рубцы.

Медицина пришлых людей не смогла выявить в нём генномодифицированного человека. Впрочем, это являлось поводом для радости, а не для огорчений. Было бы куда хуже, если бы врачи распознали бы в нём чужака.

После опробования сыворотки, Кирилл понял, что медицина завоевателей имеет уникальное лекарство: сыворотка, воистину, казалась волшебной. Она ставила на ноги даже тех, у кого не было шансов на выживание. Как понял Кирилл, именно этой сывороткой боролись со всем, начиная от простуды, заканчивая эпидемией зла! Некоторые заразившиеся смертоносным вирусом, пройдя курс лечения, выздоравливали. Но всё же большинство так и не поддалось действию лекарства.

Впрочем, цель у врачей была одна: не допустить новых заражений. И сыворотка вполне справлялась с этой задачей. Незаражённые люди могли контактировать с инфицированными, и хворь их не брала! Фактически, это уже и была победа над эпидемией.

Но сыворотки не хватало: при захвате чужих территорий, никто не подумал о больших поставках. Лазарет был переполнен ранеными. Каждый боролся за свою жизнь, но не всем удавалось сохранить её. Мор был страшный. Различные инфекции поражали раненных. Большинство из них лишились в бою рук, или ног. Медсёстры и врачи старались облегчить страдания больных, но сыворотки было недостаточно. Глядя на людские страдания, Кириллу хотелось покинуть это место как можно скорее.

Как только смог ходить, он прошёл в палатку медсестёр. Отыскал глазами Николь. Так уж сложилось, что именно она чаще других наведывалась к нему и проявляла интерес.

- Тебе нужен покой! - возмутилась она, всплеснув руками.

Он ничего не ответил на это. Ему хотелось переговорить с ней без свидетелей.

- Николь, где бы мы могли уединиться?

Глаза девушки смущённо забегали, но, видимо, она тоже хотела бы остаться с Кириллом наедине. Кивнув в сторону палатки старшей медсестры, сказала:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Там сейчас нет никого.

Они прошли туда, и Николь задёрнула полог палатки, чтобы никто не мешал им. Видя её суетливые действия, Кирилл понял, что она хотела не просто уединиться, но и приластиться. Чтобы не воспалять и без того бурную фантазию девушки, он начал с главного.