Тринадцатый стул - Михаил Учайкин

Игорь зло усмехнулся, пробираясь к Нине Федоровне и Альбине Ивановне, пытавшихся навести порядок в костюмерной и ощенить нанесенный костюмам урон, — сколько работы создали ни в чем не повинным женщинам, только чтобы скрыть тот факт, что платье Мэри Поппинс испорчено.

— Я вам отыщу вандала, — пообещал Игорь костюмершам. Он погрозил кулаком в пространство, — причем сегодня же.

И без слов, и без объяснений Игорю все было понятно. С такими же предосторожностями он покинул разгромленную комнату и решительно зашагал в сторону гримерок.

— Где можно отыскать Вадима Иванцова? — спросил Игорь, поймав какого полуодетого, видимо, актера.

— Ай, — тот махнул рукой в самый конец коридора, — где-то там.

Но Вадима на месте не оказалось — его место перед столиком с зеркалом пустовало.

— А нас замена…

В гримерную вошел низенький лысоватый мужичок.

— Вместо Иванцова роль Петрушки будет играть Максимов.

— Кошмарный ужас…

Следом за ним в гримерку, с грохотом распахнув дверь, ввалился полуодетый актер, с которым Игорь столкнулся совсем недавно в коридоре.

— Спектакль пропал, — схватился он за голову. — Максимом — Петрушка? Это нонсенс, — произнес он пафосно. — Да, к тому же он и роли не знает.

— Это не мое дело, — махнул рукой мужичок и, больше ничего не говоря, покинул гримерную.

— Извините, — Игорь догнал его, — не подскажете, что случилось с Иванцовым?

— Приболел, — отмахнулся тот от Игоря, как надоедливой мухи, всем своим видом показывая, что он человек маленький, и что начальство прикажет, то он и выполняет.

— А как мне его найти? — Игорь сделал вид, что весьма расстроен и чуть не плачет. — Я его двоюродный брат, проездом, с самолета, ночь не спал… Гостинец привез от родителей. А он приболел. Как так?

Мужичок бдительно оглядел Игоря — одежда помята, как будто спал прямо в ней, сидя в неудобной позе на стуле или кресле, глаза красные, как после бессонной ночи.

— Откуда прилетел? — спросил он строго.

— Из Красноярска, — не моргнув глазом солгал Игорь. В его деле главное — уверенность.

— Здесь недалеко, — мужичок назвал адрес, — театральное общежитие. На вахте спросишь, тебе скажут, в какой комнате Иванцов обитает. Только думаю, не заболел он, а перепил вчера и с похмелья мается.

— Что, пьет брат? — округлил глаза Игорь.

— А кто не пьет? — выразительно произнес мужичок…

Общежитие, действительно, располагалось недалеко от театра. В нем проживали не только молодые артисты почти всех городских театров, но и студенты театрально училища.

Игорь уже и забыл, как шумно бывает в местах подобного рода — мимо вахты сновал туда-сюда галдящий молодой люд. Мрачного вида охранник неопределенного возраста, одетый в темно-синюю униформу с надписью на груди «охрана» (скорее всего, на спине была такая же надпись, только несколько побольше, решил Игорь) ни у кого не спрашивал пропусков. Но только не у Игоря.

— Куда?

Охранник встал у него на пути, не позволяя пройти через турникет.

— Туда… — Игорь махнул рукой и, сделав наивный взгляд, захлопал ресницами. — Мне к Вадиму Иванцову, — протянул он заискивающе. — Брат из Красноярска. Проездом.

Охранник вынул телефон из кармана форменных брюк. Только этого не хватало. Придется трясти служебным удостоверением, а Игорю, ой, как не хотелось, этого делать.

Но мужчина, похоже, только взглянул на часы.

— Дрыхнет, поди, еще, — сказал он раздраженно, — заявился под утро. Не пустил бы его, да еще бы и в трезвиловку сдал, будь старые времена. А сейчас е положено — ночь-полночь дверь отопри и впусти.

— А почему в вытрезвитель сдать хотели? — жалобно спросил Игорь.

— Разило перегаром на версту, — скривился охранник.

«Трезвенник или язвенник», — сделал вывод Игорь, терпеливо дожидаясь, когда ему разрешат пройти внутрь.

— Комната четыреста двадцать восемь. Лифт направо, но он не работает.

На турникете снова во все стороны загорелись зеленые стрелки — вход свободен.

Обитатели комнаты на четвертом этаже спали без задних ног, лежа поверх покрывал, причем все трое, а не только Вадим. Ни один не потрудился раздеться и лечь, как положено, на простынку под одеяло — то ли жарко им было, то ли лень раздеваться.

Кто из них конкретно Иванцов, Игорь узнал сразу — на разбитом лбу были наложены свежие швы, торча в разные стороны нитками, не прикрытые ни повязкой, ни лейкопластырем. Доктор в травмпункте, видимо, посоветовал — на открытом воздухе такого типа раны быстрее затягиваются и шрамы, хоть они и красят мужчину, меньше заметны.

— Тихо, — Игорь схватил парня за плечо, — разговор имеется. Тихо, — повторил он, — не вздумай сигануть в окно, я не хочу быть виновником твоей смерти — здесь все же не второй этаж, а четвертый.

— Чего тебе? — и спросонья, и спьяну Иванцов сильно вырываться не стал.

— Я же сказал, — упрямо повторил Игорь, — разговор есть.

Вадим нехотя поднялся и поплелся вслед за Игорем в коридор. Он его совершенно не опасался — вырваться и удрать всегда успеет.

— Хочу сразу предупредить, — сказал Игорь негромко, — тетя Маша вызвала полицейских, те сняли с подоконника и окна твои пальчики.

— Ой ли, — фыркнул Вадим.

— Можешь бегать и дальше, — продолжил Игорь, не обратив на его реплику никакого внимания, — но кто ты и что ты, полиции уже сегодня днем станет известно при желании. Пока тетя Маша молчит, тебя, дурака, жалеючи.

— Блефуешь, — Вадим облизнуть пересохшие губы. — Колосники горят.

— Пойдем в кафе, — предложил Игорь, — я возьму тебе пивка. Его вечером не продают, а с утра пожалте, никаких ограничений. Хотя какое утро? Обед уже. Могу чего и покрепче взять, оно как и обезболивающее, и для расслабухи потянет. Насколько я понимаю, ты напился не только от боли, но и с горя. И похаваем заодно.

— И откуда ты такой умный выискался? — хмыкнул Вадим, но от предложения посидеть в кафе отказываться не стал. — Ты сегодня мой спонсор?

— Так и быть, проспонсирую за инфу, — согласно кивнул Игорь. — Да, кстати, мне тебя еще как-то надо прикрыть перед тетеньками из костюмерной — обещал им привести вандала.

— Не надо, — поморщился Вадим. — Сам пойду к ним с повинной. Они поймут, если меня с раной на лбу и двумя симметричными бланшами увидят.

— Да уж, — незлобно хихикнул Игорь, пожалев не только свой коньяк, но и парня, которому неслабо засветили в лоб, — дней десять сходить будут, не меньше.

— Опухоль сойдет, швы снимут, можно и на работу выходить — под театральным гримом все равно ни синяков, ни шрамов видно не будет, — согласился с ним Вадим.

Они прошли мимо мрачного вахтера. Игорь ему любезно улыбнулся — с такими людьми надо быть как можно доброжелательней, ведь непонятно, когда в следующий раз придется снова перед турникетом оказаться.

Расположились на открытой веранде театрального кафе.

— Не опасаешься, что кто-то из своих заметит? — спросил Игорь, очертив овал рукой вокруг лица.

— Нет. Наши сюда не заглядывают, в основном, зрители, — ответил Вадим. — Я же не настолько популярен, чтобы меня рвать на сувениры. Не засвечусь. А если и увидит кто, я предупреждал, что болен, мне и больничный выдали, между прочим. Это в позже надрался… С горя… у артиста лицо, можно сказать, его рабочий инструмент, а ему по нему…

Он всхлипнул.

Игорь не кинулся жалеть парня, видел, что тот играл на публику, пусть в одном его лице. Что скажешь? Артист.

Они заказали штоф водки, закуски и отбивных с запеченным картофелем, с пивом решили не связываться. Да и какие можно вести серьезные разговоры под несерьезный напиток? Так, только о бабах потрепаться.

Глава 15

— Это все Аглая придумала, — сказал Вадим.

После первой выпитой рюмки на его лицо вернулись краски жизни, а после второй — и улыбка, похоже, заняла свое привычное место на губах. Нормальный парень, не смазливый, в пору войдет, женщины гроздьями вешаться будут, а сейчас можно сказать, что приятной внешности, и даже синяки его не портили, решил Игорь.

— Она сначала потеряла ключ от бабкиной квартиры, потом его нарыла где-то среди своих вещей, но возвращать его не стала, думала, что та замки сменила, — продолжил рассказывать Вадим, непрерывно при этом что-то нанизывая на вилку и отправляя в рот.

«Дырка» во лбу аппетит ему нисколько не ухудшила и рюмку за рюмкой забрасывать внутрь тоже не мешала.

— Аглая сильно потратилась на свадьбу, — добавил он, сложив руки домиком в ожидании горячего. — И тут в ее красивую головку пришла умная мысль — ограбить тетю Машу. Правда, это не совсем было бы ограбление, так… — он махнул рукой. — Я вошел бы в дом под видом Галины, открыв дверь ключом, забрал бы пару-тройку золотых вещичек из секретера и тихо удалился.