Газлайтер. Том 4 (СИ) - Григорий Володин

Подходит официант. Пока девушки делают заказа, Камила шокированными глазами разглядывает Лакомку. Такую красавицу она в жизни не видела! Фигура подиумной супермодели, безупречно правильные черты лица, белоснежная кожа, ослепительный румянец и сияющие золотые волосы. Стыдно подумать, но Камила, первая краса школы, рядом с этой незнакомкой почувствовала себя замухрышкой.

— И насколько вы близки с Даней? — спрашивает брюнетка с жутким интересом.

— Очень близки, — весело улыбается блондинка, отчего Камила хмурится.

— Люда — троюродная сестра Дани, — добавляет Лена.

— Понятно-о-о-о, — протягивает брюнетка, ничего не поняв. Что имела в виду эта блондинка? Троюродная сестра — совсем не близкая родственница. Троюродным родственникам даже разрешено жениться… Камила едва не хлопает себя по лбу. Ну нет! Эта лощеная блондинка вряд ли имеет планы на Даню. Ей лет больше двадцать, вот какая вся округлая и пышная в нужных местах. При этом настолько элегантная и утонченная, что даже немножко бесит.

— Расскажите еще о себе, — просит Камила, улыбаясь Лакомке. — С какой целью приехали в Будовск? Надолго ли здесь? А чем вы вообще занимаетесь? С Даней вы знаете друг друга с детства?

Лена вздыхает. Вот тебе и прогулялись, разговор явно выйдет не из легких. Зато, с другой стороны, появилась возможность проверить убедительность легенды Лакомки.

— Ого, сколько много вопросов, — улыбка альвы не дрогнула. — Конечно, я всё расскажу, Камила Альбертовна. Начнем с последнего? Как долго мы с Даней знаем друг друга? Кажется, что целую вечность. Помню, как в детстве мы играли с ним в свадьбу, а потом он, еще будучи малышом, пообещал, что когда вырастет, сделает мне настоящее предложение. Правда, мило?

«Предложение⁈ Да, она издевается!» — доходит до пораженной Камилы. Ей приходится приложить неимоверное усилие, чтобы и дальше сидеть с спокойным выражением лица.

— Да, дети такие выдумщики, — небрежно отвечает брюнетка.

А Лакомка, прекрасно осознавая, что девочка внутри вся дымится, продолжает подначивать ее.

— Возможно, но за Даней я никогда не замечала лжи, даже в детстве, — весело блестят голубые глаза альвы.

Только Камиле с Леной далеко невесело. Девушка Дани с дрожью в сердце следит, чтобы заигравшаяся Лакомка ничем не выдала себя. Но как оказалось, трехсотлетняя альва прекрасно владеет собой. Даже лучше тактичной Камилы.

* * *

На следующей день просыпаюсь в объятиях посапывающей Лакомки.

Несколько секунд созерцаю золотой каскад длинных волос и идеально сидящее женское платье, а потом осторожно выбираюсь из-под нежных рук.

Сегодня Лена ночует у себя дома — ей в школу надо собираться. А мне вот не надо. Потому что я злостный прогульщик, ага. Снова поеду на базу, буду общаться с Сергеем насчет обустройства и оснащения гвардии. Завтра уже отбуду в Москву, поэтому нужно убрать у моего главы последние вопросы.

Быстро одеваюсь, бросив взгляд на спящую альву. Вчера мне Лена рассказала об их посиделках в кафе. А Лакомка всё же умница. Та еще озорница, но умница. От души поразвлекалась с Камилой, вдоволь позлила брюнетку, но от легенды не отошла ни на шаг.

Спускаюсь в столовую. За огромным столом сидит угрюмый Степан и ест мюсли, залитые ряженкой. Заглянув на кухню, я окликаю повариху, чтобы приготовила яичницу с беконом, а также подала хлеб с пудингом. Обожаю абрикосовый пудинг тети Тамары. Если вы не пробовали — то советую.

— А что пить, Даня? — по-свойски обращается ко мне пышная женщина в фартуке. — Чаёк с сахаром?

— Можно, кофе, только сахара побольше, тетя Тамара.

— Ну это понятно, — хмыкает женщина. — Когда бы главный сладкоежка отказался от сладкого кофе.

Возвращаюсь в столовую и усаживаюсь на свое место. В ожидании завтрака достаю мобильник и пробегаюсь по журналу звонков. Пусто, ну и славно.

— Выспался герой-любовник? — бурчит Степан, косо глянув на меня.

— Да, — осторожно отвечаю. Отчим явно не в духе.

— Удивительно, — хмыкает царский охотник, после чего делает шумный глоток горячего кофе из его любимой гигантской кружки. — Полночи визжали, скакали и всё равно выспался?

— Хм, — чувствую неловкость. — С чего ты взял?

— Кровать скрипела, — бросает Степан. — Расшатал ты ее знатно. От того и вывод, что «скакал». А про «визжал», надеюсь, пояснений не надо?

— Нет. — Черт, кто же знал, что в доме отсутствует нормальная шумоизоляция…. Подождите! Это что же получается! Я уже давно с Леной провожу ночи у себя в комнате, и значит ли это, что всё это время мои родители нас прекрасно слышали?

— Что молчишь, Даня? — допытывается до меня тем временем Степан. — Постеснялся бы!

— Молчу я от растерянности, — смотрю на него внимательно. — Что-то я не помню таких упреков после того, как с Леной ночевал.

Степан еще большое угрюмится.

— С Леной вы вели себя тихо, намного тише, — выдает отчим. — Да и Лена — твоя девушка, тут сам бог велел, как говорится, совет да любовь. Ну а с Лакомкой вы перепугали даже охрану. Это я не придумал, мне посреди ночи звонили патрульные. Мать бы пожалел, Даня. Ирина всю ночь боялась, что вы там друг друга задерете.

Мда, Лакомка очень темпераментная особа. Ну а мне гордость не позволяла уступить этой блондинистой «кошке» и проиграть постельный марафон.

Не знаю, какого вывода от меня ждет отчим. Но я отношусь к услышанному сугубо прагматично.

— Значит, нужно поставить в моей комнате нормальную шумоизоляцию, — пожимаю плечами.

— Даня, — наставническим голосом произносит Степан. — Ты понимаешь, что так поступать не совсем правильно. Лакомка — иномирянин, женщина другого вида. Ты даже не знаешь, может ли она забеременеть от тебя.

— Не думаю, что она горит желанием завести ребенка, — отвечаю, вспомнив, как грустила альва по своей дочери.

— А если всё же забеременеет и родит больного малыша? — дожимает Степан. — Никто не знает, кто появится из союз альвы и человека. Ты, конечно, можешь сказать, что вы предохраняетесь. Но я не об этом, а о том, что мы ничего не знаем об альвах, — он вздыхает. — Пойми, мы все любим Лакомку. Но ее физиология нам неизвестна. Вдруг она после десятого секса с тобой сойдет с ума и откусит тебе голову, как самка богомола?

— Отец, — морщусь я. — Ты сейчас вылил на меня ведро предрассудков. Сознание Лакомки открыто мне полностью. Я помог ей вернуть человеческое обличье, я ставил ей щиты, я уже побывал в ее воспоминаниях везде где только можно. — На удивленный взгляд Степана поясняю. — Мы поселили ее у нас дома, ради безопасности всех нас пришлось пожертвовать конфиденциальностью ее личной жизни. В общем, я знаю многое о Лакомке. Уверяю, она не откусит мне голову, ребенка мы пока тоже не собираемся рожать. Волноваться не о чем.

Степан некоторое время молчит, опустив взгляд на кружку с черным, как деготь, кофе.

— Ну вы это…хотя бы потише резвитесь, ладно? — выдает отчим. — Мать вся извелась. Придумай как сделать так, чтобы мы вас не слышали. И патрульные тоже.

— Обязательно, — чувствую небольшое смущение. — Честно, не знал,