Ужас Дикого Леса - Василий Горъ

заметила – окрыленная искренней похвалой, она сначала висела у меня на шее, потом «фонила» гордостью и счастьем, а по дороге «домой» все вертела головой в поисках еще какой-нибудь цели.

Успокоилась только после водных процедур, поднявшись в «спальню», завалившись рядом со мной на матрас и укрывшись теплым пледом. Но вместо того, чтобы расслабиться, попросила разобрать бой «по шагам» и как следует попридираться. И это было предсказуемо, ведь за девять дней до этого, во время охоты на Доломановых у «нашего» озера, она наделала море глупых ошибок, в результате чего потеряла покров, дважды промедлила с уходом под отвод глаз и заработала аж три серьезные раны. Да, продолжала драться даже в таком состоянии и, в конечном итоге записала на свой счет четырех отнюдь не слабых противников из четырнадцати, припершихся за нашими головами, но понимала, что выжила только за счет применения ультимативного навыка земляной капкан и моей помощи.

В этот раз придираться было практически не к чему, и я использовал этот разбор полетов для того, чтобы раздвинуть ее горизонты:

– В принципе, ты отработала, как часы. Грамотно двигалась, постоянно уходила из фокуса внимания, била только наверняка и смогла обойтись без капканов, но один изъян все-таки был: ты жила этим боем и думала только о нем. Поэтому зевнула пролет сокола-сапсана и не заметила появление гадюки в каких-то семи метрах от себя. А ведь через какое-то время у тебя появятся навыки типа обнаружения жизни или чувства металла, требующие постоянного внимания в любой ситуации!

– Я научусь, Яр! – пообещала она.

– Нисколько в этом не сомневаюсь… – мягко улыбнулся я, растрепал ее гриву, почувствовал вспышку радости и прижал девчонку к себе.

Этот способ выражения тепла и приязни, за две недели пещерной жизни ставший абсолютно естественным, но ничуть не потерявший… хм… в силе воздействия на чувства сестренки, вызвал ожидаемую реакцию – она растаяла, растворилась в ощущении всепоглощающего счастья и потерялась во времени. На все пятнадцать минут, которые я выделил на предобеденный отдых. Потом благодарно поцеловала в щеку, озвучила пожелания и, получив два комплекта пищевых контейнеров, начала накрывать на «стол».

Да, в принципе, в этом не было никакой необходимости. Ведь в каждой стандартной упаковке ресторанов Новоалексеевки и Горно-Алтайска имелось все необходимое, начиная с одноразовых пластиковых столовых приборов и заканчивая влажными салфетками, но Ладе нравилось обо мне заботиться, а мне нравилась ее забота. Поэтому я получил нешуточное удовольствие, наблюдая за тем, как на мате для медитаций появляется белая «скатерть», как сервируется этот «стол», как в «бокалы» наливаются соки и так далее. А перед началом трапезы почувствовал потребность порадовать хозяюшку чем-нибудь особенным и включил хулиганский режим. В смысле, улучил подходящий момент, поймал ее за руку, дернул на себя, усадил на левое колено и заявил, что буду кормить. С ложечки. Ибо заслужила.

Первые несколько мгновений я был уверен, что Рыжая разревется. И даже решил, что ненароком наступил на какую-то больную мозоль родом из далекого детства. Однако как только «кризис» был преодолен, понял, что попал именно туда, куда требовалось: с первого и до последнего мгновения обеда сестренка пребывала на седьмом небе от счастья. Да что там говорить – когда я спросил, чем самую послушную девочку на свете порадовать на десерт, она заявила, что чем угодно, лишь бы не сгонял с колена и продолжал кормить!

– Лопнешь! – притворно ужаснулся я.

– Не-не-не! – затараторила она. – Мой животик только кажется плоским, а на самом деле в него влезает о-о-очень много вкусняшек! Особенно если никуда не торопиться и кормить с чувством, с толком и с расстановкой.

Ну да, два куска бисквитного торта с заварным кремом улетели, как камень в бездонную пропасть. Но я все равно решил поберечь «плоский животик» и проявил изощренное коварство, достав из пространственного кармана шоколадку.

Наслаждаться этим лакомством Лада любила исключительно лежа, причем возле меня, так что через считанные мгновения «стол» был отодвинут подальше, а я получил боевой приказ перебираться поближе к изголовью и укладываться на спину. А еще через четверть часа и половину плитки услышал вопрос, которого ждал с раннего утра:

– Я-а-ар, а когда ты поднимешь меня в шестую звезду подмастерья?

Все, что можно было выжать только из сочетания разницы рангов и давления магофона пещеры, я выжал еще в конце июня, поэтому следующие десять дней по пять-шесть часов в сутки выкладывался, как раб на галерах, работая с фракталами «волосков» и «ворсинок». Да, теоретически прорвать Ладу на следующий ранг я мог еще накануне. Но лишь за счет нормального сна. Что было крайне нежелательно из-за запланированного экзамена. Вот и отложил этот процесс на сутки, и «самая послушная девочка на свете» приняла это решение без каких-либо возражений. Но ждать, конечно же, ждала. Со все усиливающимся нетерпением. Вот оно и вырвалось наружу.

Не воспользоваться представившейся возможностью повеселиться было выше моих сил, и я выдал заранее придуманную фразу:

– Как только тебе надоест обниматься.

Она прищурилась и «задумчиво» закатила глаза:

– Если отталкиваться от запасов еды в пространственном кармане, то обниматься мы будем с этой минуты и до конца августа. Маловато, конечно, но для начала сойдет…

Я рассмеялся, чмокнул ее в лобик и обозвал маньячкой.

– Ага, я такая! – довольно заявила она, а потом перестала валять дурака: – Планы на вторую половину дня не изменились?

Я отрицательно помотал головой.

– Тогда пора начинать. Чтобы я успела адаптироваться к новому уровню. Кстати, у меня есть маленькая просьба.

– Озвучивай. Выполню… – пообещал я, почувствовал вспышку буйного веселья в эмоциях этой оторвы, и понял, что поторопился.

– Еще минуту тому назад я была уверена, что давно достигла предельно возможного уровня обожания, но ты только что заставил меня прозреть… – хохотнула она, измучила меня длинной театральной паузой и продолжила издеваться: – Я поняла, что ты – живое воплощение доброты, деликатности, сострадания, терпимости и великодушия, и теперь не представляю, чем за все это можно отплатить!

– Один-один! – признал я, сообразив, что это месть за шутку про объятия.

Рыжая кивнула, посерьезнела и невесть в который раз за две недели убила запредельной прямотой:

– Не ослабляй побочный эффект от прорыва, ладно? Не знаю, как было у матушки, а у меня это удовольствие усиливается Знаком Макоши. Вне всякого сомнения, не просто так. Поэтому я хочу насладиться этим Даром в полной мере и поделиться им с тобой. О, Знак проснулся и подтверждает мою правоту. Чувствуешь?

Приятное тепло под татуировкой действительно появилось сразу после этого монолога, и я на несколько мгновений закрыл глаза, вспоминая