Любимый плут - Дина Джеймс

Мария шла по Хай Холборн так быстро, что запыхалась. К несчастью, это не отбило у ее спутника желание сопровождать ее. Кажется, этому негоднику такая быстрая ходьба не стоила никаких усилий. С его длинными ногами ему не составляло большого труда идти с Марией в ногу. Она повернулась к нему, подняв зонтик.

– Пожалуйста, оставьте меня в покое. Джоко отступил на шаг, вид у него был недовольный.

– Я вправду не могу этого сделать, но был бы рад узнать, к какому дьяволу мы идем.

– Я уверена, что вы понятия не имеете об этом месте. Я уже прибыла куда нужно. Я прогуливалась не ради удовольствия, мистер Уолтон. – Мария, словно жезлом, указала кончиком зонта на ряд строений, расположенных в глухом переулке.

Это были ветхие, неприглядные, покосившиеся дома. Деревянные фасады чередовались с кирпичными и каменными. Почерневшие узкие двери покрывала плесень. Мостовая здесь больше напоминала проселочную дорогу, никаких тротуаров, разумеется, не было.

Джоко обвел взглядом эти убогие жилища. Было ясно, что он не находит их привлекательными.

– Ты собираешься пойти туда? – поднял он брови. – Ты уверена? Ты думаешь, что твоя сестра там? – Джоко сдвинул шляпу на затылок. Мария покачала головой:

– Мне хотелось бы, чтобы она была там, но это было бы слишком чудесно.

– Да уж, чудесно.

Сердито посмотрев на него, Мария осторожно двинулась вперед по скользким булыжникам мостовой.

Третий дом слева отличался от остальных начищенной до блеска латунной круглой дверной ручкой и чистым порогом. Мария позвонила и подождала. И еще подождала.

– Никого нет дома, – с надеждой в голосе произнес Джоко. – Наверно, все куда-нибудь ушли.

Мария сверилась с часами, приколотыми булавкой к груди.

– Они, наверное, служат заутреню.

– О Боже! – Джоко закатил глаза к небу. – Один из этих…

– Прошу вас, не надо. Мария снова нажала звонок.

За дверью загремела цепь. Дверь со скрипом приоткрылась. Показалась половина бледного до синевы лица с одним глазом. Сухой голос произнес:

– Да?

Мария наклонилась к этому лицу.

– Мне необходимо видеть преподобного господина Динсмора, – прошептала она.

– Да благословит его Господь, – последовало в ответ, хотя дверь не открылась шире.

Джоко громко кашлянул. Глаз посмотрел на него.

– Можно нам встретиться с преподобным господином Динсмором? – поспешно вступила в разговор Мария.

– Он на службе.

– Хорошо, тогда… – Джоко дернул Марию за локоть, – мы не будем беспокоить его святейшество.

Мария оттолкнула его от двери.

– Мне нужно встретиться с господином Динсмором. Это вопрос первостепенной важности.

Дверь закрылась, но замок не заперли.

– Послушай… – начал было Джоко, но цепь загрохотала снова. На этот раз дверь отворилась ровно настолько, чтобы они смогли войти. За дверью, потупив голову, стояла очень худая молодая женщина.

Вступив в переднюю, Мария не могла справиться с охватившей ее дрожью. В доме было еще холоднее, чем на улице, и ее замутило от сильного запаха кислой капусты. Впервые Мария была рада присутствию Джоко Уолтона, проскользнувшего в дверь вслед за ней. Жуткий серый полумрак воцарился в этом жилище после того, как женщина с грохотом затворила за ними дверь.

– Райский уголок, – прошептал Джоко ей на ухо.

– Тсс… – Марии удалось сложить губы в подобие улыбки. – Будет замечательно, если господин Динсмор согласится нас принять.

– Он очень занят, – недовольно проговорила какая-то старуха. Женщина, открывшая им дверь, стояла молча со склоненной головой.

– Мне нужно срочно с ним поговорить. Мне требуется его помощь.

– Кто вас послал?

Мария глотнула воздуха и скрестила пальцы под муфтой.

– Миссис Эйвори Шайрс.

– Подождите здесь со Смиренностью. – Старуха повернулась на каблуках своих черных башмаков на толстой подошве, подол ее черной суконной юбки, которая нескольких дюймов не доставала до пола, зашуршал и заколыхался.

Мария адресовала привратнице теплую улыбку. Молодая женщина никак не отреагировала. Она стояла, потупив голову и молитвенно сложив ладони на тощей груди, недвижная словно каменное изваяние. Марии стало не по себе, ее ноги замерзли, холод пробирал ее до костей.

– Что ты надеешься тут найти? – поинтересовался Джоко, не желая больше говорить шепотом.

– Преподобный господин Динсмор помогает бедным, – ответила Мария. – Особенно он заботится о падших молодых женщинах. Господин Динсмор помогает им встать на праведный путь. Он писал об этом в письмах к миссис Шайрс.

– Держу пари, клянчил денег, – усмехнулся Джоко.

– Да, он попечитель этого дома милосердия.

– А кто получает это милосердие?

– Заблудшие девушки, которые прозрели и увидели свет.

Джоко вышел из-за спины Марии вперед. Его голубые глаза холодно обозревали темную переднюю, в которой из мебели стояла только жесткая скамья и подставка для зонтов. Он выдохнул через открытый рот, и его дыхание от холода превратилось в пар. Каблуки Джоко глухо простучали по голому полу, когда он, прошагав по всему помещению, возвратился назад и остановился перед Марией. Он ссутулил плечи и засунул руки в карманы.

Мария не замечала его, сосредоточив свое внимание на бледной, озябшей Смиренности. Та по-прежнему стояла недвижная и безмолвная. Дверь на другом конце передней отворилась.

– Он согласен вас принять.

Мария поспешила вперед, Джоко пошел следом за ней.

Старуха преградила ему путь:

– По одному.

– Почему? – захотел узнать Джоко, но Мария уже исчезла в проходе. Дверь перед ним закрылась.

Мария проследовала за черной юбкой несколько серых коридоров, поднялась по лестнице, куда-то завернула и прошла через маленькую, почти без мебели, комнату в помещение побольше. Вся его скудная обстановка состояла из стула, небольшого письменного стола и пузатой печки.

– Подождите здесь.

Мария бочком подошла к печи. Она никогда не думала, что в доме может быть так холодно. Она сложила ладони вместе и потерла их друг о дружку, чтобы согреть.

– Моя дорогая сестра.

Мария вздрогнула от низкого голоса, прогремевшего в комнате. В дверном проеме стоял молодой мужчина. По крайней мере, ей показалось, что это молодой мужчина. Присмотревшись внимательнее, Мария стала сомневаться насчет его возраста. Тусклый свет, пробивавшийся сквозь шторы, приоткрыл седину, кое-где окрасившую его волосы, казавшиеся во мраке комнаты темными как ночь. Эти густые волосы были зачесаны назад, открывая лоб, который нельзя было назвать иначе как благородным. Щеки и подбородок мужчины скрывала аккуратно подстриженная черная борода.