Запретная страсть - Дайан Левинг

— Очень жаль, они очень красивая пара.

— Мне тоже он нравится, но кое-что заставляет насторожиться, вызывает у меня тревогу.

— О чем ты говоришь, Адель?

— У меня такое чувство…

— Да говори же!

— Он напоминает мне одного человека.

— Ты заставляешь меня сгорать от любопытства!

— Когда он заходит в комнату, мне кажется, что прошлое снова настигает меня, воспоминания не дают жить настоящим.

— Ах!

— Дебора, тебе не кажется, что Родерик похож на Жана Ренье?

— Постой-постой, в самом деле у них есть что-то общее.

— Это мучает меня с тех пор, как я познакомилась с Родериком.

— Тебе нужно отогнать эти мысли и постараться уговорить дочь не отказывать такому замечательному жениху.

— Я тоже думала об этом, но тут есть одна проблема.

— Я тебя слушаю.

— Родители Родерика погибли в автокатастрофе много лет назад.

— Не может быть!

— Это правда, он до последнего молчал об этом.

— А как звали его родителей?

— Естественно, он назвал ничего не говорящие мне имена, но такое совпадение пугает меня.

— Понимаю.

— Есть еще одно…

— Что же?

— Родерика воспитала бабушка, которая недавно умерла. Это произошло еще до знакомства с нашей семьей, поэтому никто не знает, где она похоронена и как ее звали.

— И он не показывал вам фотографий его семьи?

— В том-то и дело, что нет. Эта неизвестность пугает меня.

— Постой, я не слышала, чтобы у Николь и Жана был ребенок. Газеты ничего не писали об этом, а мать Николь была очень скрытной особой и после гибели дочери и зятя совсем отгородилась от окружающего мира.

— Это была страшная женщина, невероятно озлобленная.

— А разве ты знала ее?

Глаза Деборы горели любопытством, а Адель явно страдала от тяжелых воспоминаний.

— Я никогда не видела ее, но, после того как мы с Патриком поженились, она несколько раз звонила мне и угрожала. — Адель поежилась от страшных воспоминаний.

— Что она говорила тебе?

— О нашей свадьбе писали в газетах, публиковалось множество фотографий, на которых мы улыбались, а эта женщина считала меня виновницей несчастья ее дочери, в частности ее гибели.

— Какая нелепость!

— Она не могла смириться с тем, что я счастлива, а ее дочь погибла. Она угрожала мне, говорила, что рано или поздно превратит мою жизнь в ад. — Адель снова не смогла сдержать слез.

— Бедная Адель! Почему ты не рассказывала никому об этом, держала все в секрете и переживала все эти ужасы в одиночку?

— Я боялась, что Патрик отвернется от меня, узнав, что я была любовницей Жана Ренье. Мне было невыносимо трудно оправиться от предательства — он оставил меня ради Николь. Но потом я полюбила Патрика, так зачем же было ворошить все эти события?

— Может быть, ты и права.

— Дебби, я совсем запуталась. Если Родерик сын Николь и Жана, то мне следует опасаться за Маргарет. Кроме того, я боюсь, что Патрик все узнает и еще больше возненавидит меня.

— Боже!

— Теперь ты понимаешь, как мне нужна твоя помощь?

— Но чем я могу тебе помочь?

— У тебя много влиятельных знакомых во Франции, ты могла бы выяснить, что стало с матерью Николь и был ли у Жана ребенок.

— Я очень польщена твоим доверием, но не лучше ли будет расспросить обо всем Родерика?

— Нет, этого делать нельзя.

— Почему?

— У него точно есть какая-то тайна, и я хочу узнать о ней. Если же это не имеет отношения к моей истории, то ему и не нужно знать ее.

— Поняла. Ты хочешь обезопасить себя?

— Ты правильно поняла меня, сестренка. Спасибо тебе за то, что выслушала. Мне было необходимо с кем-то поговорить.

Это был тяжелый разговор для Адель. Но теперь у нее появилась надежда, что Дебора поможет ей разрешить проблему.

16

Машина мчалась по широкой трассе. То и дело мелькали заправочные станции и закусочные. Ник и Маргарет возвращались домой.

За те два часа, которые они находились в пути, не было сказано ни единого слова. Ник чувствовал, что она в ужасном состоянии, и не знал, как себя вести.

Мысли Маргарет вертелись вокруг создавшегося положения. Ее сердце разрывалось от горя. Поступок родного отца не укладывался в голове. Она корила себя за беспомощность, за неумение вести дела и чувствовала себя никчемным существом. От одной мысли о браке с Родериком ее начинало тошнить.

Еще страшнее было представлять, что с ней будет, если она разорвет помолвку.

А рядом был Ник. Такой надежный и притягательный!

Как бы я была счастлива, если бы на месте Рода оказался он! Я бы умерла от счастья!

У Маргарет жутко разболелась голова, поездка утомила ее.

— Ник, не знаешь, есть ли поблизости приличная гостиница, где можно перекусить и немного отдохнуть?

— Минут через двадцать будет.

— Это хорошее место?

— Четыре звезды. Подходит?

— Вполне.

Это был действительно хороший отель с домашней кухней, вышколенным персоналом и живописной природой вокруг. Недалеко располагалось небольшое озеро, откуда дул прохладный ветерок.

Постояльцев было немного, атмосфера вокруг была умиротворенной.

Именно в такой обстановке и нуждалась Маргарет, которая от нервного напряжения еле двигалась. Ник договорился о номере и помог своей спутнице выбраться из машины.

— Марго, может быть тебе нужен доктор?

— Нет, совсем нет. Просто мне нужно немного поспать, и все будет хорошо.

— Как скажешь. Нам нужно подняться на третий этаж. Я помогу тебе.

— Спасибо. Распорядись, пожалуйста, чтобы принесли в номер чего-нибудь перекусить. Но только после того, как я проснусь.

— Хорошо.

Они поднялись в номер. Это была большая, уютная и очень чистая комната с видом на озеро, возле которого прогуливалось несколько пар и резвились ребятишки. Маргарет подошла к окну и сказала:

— Я бы тоже хотела вот так беззаботно гулять и не думать о проблемах. — В ее голосе явственно слышалась тоска.

Ник подошел сзади и нежно обнял ее.

— Сейчас тебе не нужно о чем-либо заботиться.

— Неужели? — Маргарет таяла от его близости. Стоило ему вот так обнять ее, как она забывала обо всем на свете.

Он прикоснулся губами к ее шее и замер на секунду, вдыхая аромат ее кожи.

Эти мгновения были самыми прекрасными для них обоих. Все преграды пали, все социальные предрассудки улетучились, и им меньше всего хотелось думать о том, что будет дальше.

— Давай я помогу тебе раздеться и лечь в постель. — Это прозвучало просто и естественно, несмотря на то что внутри него бушевали нешуточные страсти.