Этим летом будет жарко - Екатерина Аверина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А я понимаю, что дело не в камне. Дело в самом подарке. Маленький лисенок — это я. Так считает Иван. Сжав виски пальцами, роняю голову к себе на колени. Правильно будет этот подарок вернуть. Что я Васе скажу? Сама себе купила? На какие? А прятать такие вещи в шкатулке — преступление.
— Женьк, а может у него серьёзно?
— Не говори ерунды! И вообще, ты на чьей стороне? — фыркаю на подругу. — Какие мальчики, Дин? У меня муж и ребенок.
— Муж объелся груш, — показывает язык подруга. Тебе не муж нужен, Женька. А мужик! Чувствуешь разницу? Мужик, который умеет проблемы решать, а не сидит на жопе ровно, протирая трусы. Который даст вам с Миланкой надежный тыл. И будет офигенно трахать тебя, в конце концов!
— Дина!
— Да что Дина то? Скажи еще, что я не права.
— Но у нас же семья. Да и Васька, он… он машину отца починил. Обещал пока таксовать. Все будет нормально. Сложности ведь у всех бывают. Что теперь, каждый раз расходиться и бежать в объятия другого за букет цветов? Не смеши меня.
— Семья. — закатывает глаза к потолку. — Да зашибись у вас семья, Жень! Ты с работы на работу, Миланка все время у бабушки, а муж дома супчик варит и в игрушки играет.
— Мне кажется, все так живут, — пожимаю плечами. — Мы же не вчера поженились. Первые страсти улеглись давно.
— А они были? — хихикает подруга. — Ну чтобы коленки дрожали весь следующий день, и кровь кипела? Не представляю Васю в роли горячего любовника, уж прости.
— Дин, — укоризненно смотрю на нее. — Он был… Ну я не знаю. Внимательным, хозяйственным, родителям моим нравился.
— Вот! А надо то было, чтобы нравился тебе!
— Мне тоже нравился, — пожимаю плечами. — Иначе я бы за него не вышла. И нормально мы жили. Как все.
— Звучит как оправдание. А поехали сегодня ко мне после работы? И Ваське своему ничего не говори. Просто исчезнешь. Посмотрим, будет он тебя искать или нет.
— Ты серьёзно?
— Вполне. Если мужик любит, а его женщина пропала и не выходит на связь, значит он что? Телефон будет обрывать и по городу носиться как в жопу ужаленный, чтобы ее найти. Давай! Встряхнем твоего лентяя.
— Хорошо, — сдаюсь. Авантюра немножко детская, но мне почему-то очень нравится.
Договорившись с подругой, иду к Ивану в кабинет, опять сжимая в ладошке лисёнка. Выкладываю его на стол перед начальством.
— Я не возьму, — качаю головой.
— Садись, — игнорируя мои слова, кивает на кресло напротив себя.
Отдает мне две папки с прайсами от новых поставщиков. Обсуждаем детали, качество расходки, оба все время поглядывая на несчастного лисёнка, так и лежащего на столе. Потом еще немного говорим о курсах для сотрудников и мне пора уходить. Отложив в сторону документы, поднимаюсь, поправляя ладонями юбку, иду к двери.
— Женя…
Оглядываюсь.
Ваня встает из-за стола и быстро оказывается рядом. Высокий такой, сильный… И у меня, как говорила Динка, дрожат колени. В его руке сверкает камушками — глазками его подарок. Кравцов смотрит мне в глаза, не отрываясь. Своими наглыми пальцами расстегивает верхнюю пуговицу на блузке и едва коснувшись ключицы, пристегивает брошку на изнаночную сторону. Застегивает пуговичку и поправляет воротник.
— Вот так он не увидит, — тяжело сглатывает. — А я теперь не отступлюсь. Я свое никому никогда не отдам, — сминает подушечкой большого пальца мою нижнюю губу.
— Вань, не надо, — отклоняюсь, — не усложняй, пожалуйста. Мне придется уволиться, если ты не остановишься, а я бы не хотела. Давай вспомним наш первый день. Иван Александрович, Евгения Федоровна. Субординация и просто работа.
— Ты думаешь, натянула на себя строгий вид, собрала волосы, и я повелся? Я же вижу, как ты на меня смотришь, Евгения Федоровна, — ухмыляется мальчишка. — Поцелуй меня, — требовательно.
— С ума сошел?! Нет, конечно!
Он наклоняется к моему уху. Я стараюсь не дышать, но его запах все равно обволакивает кожу и проникает внутрь. Меня качает назад. Ваня ловит за талию, вжимает в себя, и я… О, черт! Я чувствую его эрекцию! Твою мать… А чего там все такое большое то?!
— Прошлой ночью мне опять пришлось дрочить, думая о тебе, — шепчет он. — Жестокая женщина.
Меня приводят в чувство собственные влажные трусики. Сучонок! В его серых глазах насмешка, смешанная с возбуждением. Это так злит, что рука дергается сама, оставляя на его щеке хлесткую пощечину. Пугаясь звука удара, отскакиваю к двери. Ищу ручку, ожидая ответной реакции. Ее не следует. Иван лишь прикладывает ладонь к пострадавшей щеке и улыбается, совершенно не стесняясь своей выпирающей ширинки.
Нахожу ручку и сбегаю в свой кабинет. Быстро снимаю нижнее белье, прячу его в сумку. Ааа!!! Вот же скотина! Да как он смеет мне такое говорить?! И как смеет мое тело так на него реагировать?! Пошляк! Наглец! Извращенец!
Сажусь в свое кресло и сжимаю бедра. Внизу живота все предательски пульсирует, а его слова заезженной пластинкой крутятся в голове.
Сволочь! Какая же ты сволочь, Кравцов!
Хочется что-то сделать прямо сейчас, чтобы чертов узел внизу живота разорвало и меня отпустило.
Не поведусь! Нет! Я не поведусь на него! Пусть идет к черту!
Глава 11
Иван
Щека от ее удара горит до самого вечера. Нормально так она мне зарядила, но Женьке понравилось. Я уловил легкий сладковатый запах ее возбуждения в момент, когда она сбегала. Травмоопасно, однако, так ломать ее границы, но чертовски интересно. Она выстраивать их не успевает, я сношу, и эта незаметная для других война длится с первых минут
