Август Бебель - Генрих Гемков

Позицию, резко противоположную этим двум направлениям, занимали немецкие левые, объединившиеся вокруг Карла Либкнехта, Розы Люксембург, Франца Меринга, Клары Цеткин и других революционных руководителей рабочих, последовательно защищавших марксизм и революционную классовую политику партии и стремившихся к применению новых форм и средств борьбы.

Август Бебель не принадлежал к политико-идеологическому направлению немецких левых, но он разделял их непоколебимую революционную классовую позицию и верность марксизму. Насколько он чувствовал себя тесно связанным с ними, особенно с Карлом Либкнехтом, показывает письмо, которое он 10 ноября 1908 года направил своему юному соратнику и лучшему ученику в немецкой партии, заключенному за антимилитаристскую деятельность в крепость Глац: «Полагаю, что весной, когда ты вновь будешь на свободе, мы сможем выбрать часок-другой для беседы… Нам крайне нужны способные молодые кадры. К сожалению, их очень мало. Ты единственный, с которым я связываю свои надежды»[87].

Перед лицом все более наглых атак ревизионистов, их отвратительных попыток втереться в доверие господствующих классов старый Бебель, который чувствовал, что его физические силы идут на убыль, испытывал глубокую тревогу за будущее немецкой социал-демократии и сохранение ее революционного наследия. Когда 22 февраля 1910 года, в день его семидесятилетия, его засыпали поздравлениями, поступавшими буквально со всех концов света, когда для всех угнетенных и эксплуатируемых его имя стало символом непобедимого пролетарского интернационализма, он, отвечая всем приславшим ему поздравления, заявил, полный уверенности в победе: «Я хотел бы еще дожить до того дня, когда с красным знаменем в руках я пойду впереди вас, идущих на штурм»[88].

Август Бебель не дожил до этого желанного дня. Тяжкими были для него последние годы жизни. Много сил отнимали стычки с ренегатами типа Носке и Зюдекума, Гейне и Давида и постоянная борьба с все усиливающейся агрессивностью империалистического, милитаристского государства. Тяжелым было положение в семье. У жены Бебеля обнаружили рак. Болела и единственная дочь Фрида, которая вышла замуж за социалиста доктора Симона и жила в Швейцарии. В этот период сложной политической борьбы он был вынужден много времени тратить на поездки в Кюснахт близ Цюриха, где был теперь его второй дом.

В ноябре 1910 года умерла Юлия Бебель, его верная, преданная подруга в жизни и борьбе. Сам Бебель страдал тяжелой болезнью сердца. Врачи настаивали на полном покое, но Бебель ни за что не хотел сдаваться и упорно боролся с физическим недугом.

По-прежнему много сил отдавал Бебель научному и литературному труду – издавал переписку Маркса и Энгельса, ибо чувствовал себя обязанным выполнить завещание основоположников научного коммунизма, но главное – писал свои воспоминания. В начале 1910 года вышла первая часть его мемуаров «Из моей жизни», полтора года спустя – вторая, а в 1914 году – изданная Карлом Каутским третья часть.

Работая над книгой воспоминаний, Бебель опирался не только на собственную память. Он добросовестно собрал, используя первоисточники, обширный материал, критически его обработал и создал в итоге труд, который всегда будет занимать почетное место в марксистской историографии. Его оценка и критика лассальянства с партийных позиций и подробное научное описание становления и формирования революционной немецкой социал-демократии являются достойным завершением научной деятельности и подтверждением роли Бебеля как учителя рабочего класса. Ибо для воспитания немецкого пролетариата в духе классовой и социалистической сознательности и сохранения революционных традиций немецкой социал-демократии воспоминания Бебеля – воспоминания рабочего, написанные для рабочих, – сохраняют до наших дней бесценное политическое, идеологическое и этическое значение.

В начале 1911 года Бебель потерял одного из самых верных своих соратников – Пауля Зингера. Годом позднее умер его зять доктор Симон – от инфекции, полученной во время научных опытов. От горя тяжело заболела дочь Фрида. «Так подтачиваются и уходят те немногие духовные и физические силы, которые еще остались…»[89] – печально сообщал Бебель одному из своих друзей.

Но поразительно: несмотря на эти удары судьбы и плохое здоровье, он всегда был на переднем крае борьбы, если дело касалось самого существования партии, вопросов, жизненно важных для нации. Несмотря на энергичные протесты врачей, он не прекращал своих утомительных путешествий между Цюрихом и Берлином.

На партийном съезде в Магдебурге в 1910 году вновь разгорелись принципиальные споры с ревизионистами, которые, одобрив государственный бюджет, отвечающий интересам крупной буржуазии, предали интересы рабочих. Бебель резко полемизировал с теми, кто высказался за предоставление требуемых ассигнований, и их предательству противопоставил классовую точку зрения рабочего класса. Основываясь на своем огромном полувековом опыте, он заявил: «Если я, социал-демократ, заключаю союз с буржуазными партиями, то ставлю тысячу против одного, что выиграют не социал-демократы, а буржуазные партии, мы же проиграем. В политике действует закон, что везде, где объединяются правые и левые, левые теряют, а правые выигрывают»[90]. В этих словах Бебель на закате жизни сформулировал закономерность классовой борьбы в капиталистическом обществе, закономерность, тысячекратно подтвержденную прежней губительной политикой правых социал-демократических руководителей.

Для Бебеля не было ни малейшего сомнения в том, что социализм может быть завоеван лишь в революционной борьбе и что господствующие эксплуататорские классы из страха перед крепнущим рабочим движением скорее предпочтут мировую войну, поставив на карту само существование нации, нежели добровольно сдадут свои позиции. В одном из последних своих выступлений в рейхстаге, 9 ноября 1911 года, Бебель беспощадно разоблачил авантюристическую, агрессивную политику германских империалистов и ее катастрофические последствия для народа: «И так они будут… вооружаться до зубов, и вновь вооружаться, будут вооружаться до того момента, когда та или другая сторона однажды скажет: лучше ужасный конец, чем ужасы без конца.

…А затем в Европе протрубит большой генеральный марш, и по его сигналу от 16 до 18 миллионов мужчин, цвет мужского населения различных наций, людей, оснащенных самыми совершенными орудиями убийства, двинутся друг против друга, как враги, на поля сражений.

Но я глубоко убежден в том, что за большим генеральным маршем последует великий крах. Да, по этому поводу вы смеялись уже не раз, но он обязательно придет, он только временно отсрочен…