Скандал в Академии монстров. Жена для чудовища - Мара Вересень

еще и неверно подсказали. Поэтому сейчас вы вместе с адепткой отправитесь к смотрителю Дейзу и сообщите, что поступаете в его полное распоряжение до конца занятия. Тема реферата по теме пропущенного урока будет ждать вас в ваших комнатах.

— А… время выполнения? — осмелился уточнить Лойд, пока остальные заметно притихли, опасаясь тоже под раздачу плюшек угодить.

— Узнаете, когда ознакомитесь с темой реферата, — ответил Корпс и всем видом дал понять, что мы для него не существуем, до следующего занятия по темной защите как минимум.

Глава 5

Лойд дернул меня за рукав к выходу. Твари в клетках вяло проводили нас взглядами, только крайний мордобрюхий слизняк снова обмуслякал прутья.

— Вот упырь, — сказал Лойд, когда нас выпустили из занимаемой монстрами части подвала, и подозреваю, что говорил он вовсе не о скользком страшиле. — Что хотел от тебя? Так шептал, что наши подумали — к себе на некромантию вербует.

— В основном, восхищался моим самообладанием.

— А в частности?

— Зачем-то решил, что у меня тут протекция, — сдержанно ответила я.

Парень быстро смекнул, что я не стану развивать тему, и отстал. Тем более что мы вышли из подвала.

Увидев двоих адептов до сигнала к окончанию урока, сторож молча послал нас к тому самому Дейвзу в кабинет неподалеку, а Дейвз вздохнул и тоже послал. Сначала. Даже ключ Лойду вручил, и направление рукой указал. Потом передумал и пошел с нами сам. Открыл складовку, дал по метелке и велел прибраться, только ничего не двигать и не ронять.

— А то сложить сложили, а пыли натрясли и песка натащили, как на полигоне. Как закончите, запрете, метлы в углу оставите, ключ сторожу сдадите. И чтоб без нежностей мне тут. А то знаю я вас, молодых. Сам такой был. — И помуркивая под грушевидный нос песенку о горячих булочках, удалился. Голодный был, наверное, а мы его от перекуса оторвали.

Мы с Лойдом переглянулись и сообща решили, что если управимся быстренько, освободимся даже раньше тех, кто остался на уроке.

Помещение было не очень большое, однако разноразмерные ящики, сложенные один на другой не только вдоль стен, но и в центре, шеренгами и пирамидами на первый взгляд совершенно бессистемно, мешали как следует развернуться. Особенно Лойду. Он был крупнее меня.

Метелками мы орудовали одинаково неумело. У Лойда, по-моему, даже лучше выходило, но он не везде мог пролезть. И так вышло, что он как раз меня попросил, а я развернулась, выдергивая застрявшую в щели метлу, и толкнула стоящий позади ящик.

Громыхнуло знатно, но страшнее всего прозвучал едва слышный за грохотом хрусь, будто ваза раскололась или чашечка из дорогого фарфора. Мне этот звук был хорошо знаком. Мортон, крыса, однажды свалил на меня вину за сбитый со стола на пол поднос с любимой маминой чайной парой. Так же хрупнуло.

Поворачиваться было боязно, но пришлось.

Ящик и крышка лежали отдельно. В ящике — шестерка крупных, размером с голову, чешуйчатых яиц, пестрых, как павлиний хвост. Все разные. Треснуло крайнее, розовато-фиолетовое, и белая трещина с полпальца шириной и правда была похожа на фарфор на сколе.

Мы с Лойдом стояли, не дыша. Ничего не происходило.

— Да ну, подумаешь, — не очень уверенно попытался утешить меня парень, — оно, может, и ненастоящее, просто муляж, глина и глина.

— Это драконьи яйца?! — я просто не верила своим глазам, поскольку те самые вараваны, про которых я читала в книжке, хоть и откладывали яйца, как все порядочные ящерицы, но обычные, гладкие и нормального окраса, а не чешуйчатые цвета радуги.

— Не драконьи. Дракотьи. Тут на ящике написано на бумажке: “Яйца дракота. Хранить в сухом умеренно-теплом помещении, не трясти, не подвергать термальным нагрузкам, не мочить, не лизать, не трогать руками, и ни в коем случае не…”

— Что там еще?

— Все, дальше кусочка не хватает.

— Надеюсь, на отсутствующей части не было написано “не ронять”, — продолжая буравить взглядом трещину, проговорила я.

Яйцо все так же выглядело абсолютно не живым. Из него даже не потекло, как из нормального яйца, если его разбить.

— Давай быстро крышку обратно наденем и на место поставим. Будто его треснули еще когда сюда несли, — предложил Лойд. — А то если признаемся, то не только до конца урока в распоряжении смотрителя будем, мы у него вечными рабами станем. В лучшем случае. А в худшем — у Корпса.

— Но крышка-то оббилась с угла, заметно, что падала. И что падала недавно.

В целом, я не возражала против плана, но ведь действительно заметно: уколок вмялся и старый, потемневший слой дерева стесался до светлого. На полу царапины.

— Это дело поправимое. Я заклинание восстановления знаю. Не-не, не смотри, на яйцо даже пробовать не стану. Вдруг оно настоящее? А заклинание для чуточку поврежденных вещей, как крышка или поцарапанный пол. Только надо быстро, а то чем больше ждем, тем хуже сработает.

— Только не тряси, ладно, и так потрясений хоть отбавляй, — пыхтела я помогая Лойду поставить ящик на место.

— Ты бы еще их не лизать попросила… Ну? Как? Так?

— Можно подумать, я спиной видела, как оно там точно стояло. На том месте, которым я его толкнула, глаз нет.

— А было бы не лишним.

— Колдуй давай, ведьмин сын.

Лойд сунул мне в руки свою метлу, потоптался, отошел на шаг, чуть присел, потом с возгласом: “Хья!” резко толкнул воздух рукой в сторону примятого угла.

У меня защипало нос, метелки, которые я держала прутьями вверх, выпрямили примятые прутья, а следы падения с ящика пропали. Затем Лойд проделал тоже самое с полом, но уже с меньшим успехом.

— Да и ладно, — парень потер царапину ногой, — сами поцарапали, когда ящики таскали. Все — сами. Ой, что это у тебя?

— Где?

— Между прутьев метлы. Дай-ка… — Лойд выдернул узкую бумажную ленту и упавшим голосом прочел: — Использовать магию. — Облизал губы и добавил еще: — Не трясти, не подвергать термальным нагрузкам, не мочить, не лизать, не трогать руками, и ни в коем случае не использовать магию…

Мы в полном молчании домели, ссыпали мусор в цилиндр-утилизатор, оставили метелки в углу, как было велено, заперли дверь, отнесли ключ кивнули друг дружке на прощание и разошлись по своим корпусам.

А к окончанию занятий у меня поехала крыша. Сама по себе. Никто ее не пинал, не ронял и не тряс. Только мне чудилось, что за мной кто-то следит, мурашечно смотрит в спину, ходит следом почти неслышно, и — цок-цок-цок. Будто маленькие острые коготочки стучат.

Из