Капитали$т: Часть 3. 1989 (СИ) - Росси Деметрио

— Должен объявиться, — сказал я. — Наверное, действительно в какой-то глуши застряли. Так что, не будем нагнетать.

Лев Толстой с портрета смотрел на меня сочувственно. По крайней мере, мне так показалось…

— Леш, — сказал Орловский умоляющим голосом, — очень нужно, чтобы металл нормально за бугор ушел. Ты видишь, какая лажа получается на каждом шагу… Если и тут обосремся…

— Тебе же все согласовали? Ну так чего ты переживаешь? Больше оптимизма, Саша! Больше жизнерадостности! На кой хрен тебе тогда и бабки нужны, если все время в стрессе и в напряге? Сидел бы в своем комсомоле…

— Ладно, — примиряюще ответил Орловский. — Ты меня извини, Леш. Крыша едет от всего этого. Веришь, ночами не сплю, лежу, думаю, считаю чего-то. Потом весь день сонный хожу, и коньяк не берет, ничего не берет! А оно все больше, больше, как снежный ком! Не выдерживаю уже.

— Проехали, — сказал я. — Но ты, в самом деле, как-то расслабляйся, что ли…

— Вот сделаем дело, — заявил Орловский, — тогда и расслабимся! В лучших традициях русского купечества!

— В общем, ставь меня в курс, если по Пашке какая-то информация появится. Я его видел три раза в жизни, но все же — знакомый. Не хотелось бы, чтобы с ним все плохо оказалось…

— Обязательно, — заверил меня орловский. — И Юрику позвоню, чтобы он там не придумывал несуразное. Вы компьютеры на кондитерскую фабрику не отгружали еще?

— Нет еще, — сказал я. — В ближайшее время отгрузим, нормально все будет.

— Ох, твои бы слова, да богу в уши, — вздохнул Орловский. — А кстати, — вдруг улыбнулся он, — ко мне тут на днях какой-то церковный чин заходил… денег просил, представляешь?

— Вполне представляю, — кивнул я. — И чего, дал денег?

— Немного, — Орловский поднял указательный палец. — Столько, чтобы не обидеть человека отказом, но в то же время — чтобы не было жалко… Да речь же не о том, Леш! Ирония судьбы же — мы чуть ли ни с детского сада церковников и капиталистов осуждали и высмеивали. А теперь сами капиталистами сделались, а церковникам бабки даем. Может боженька и вправду есть, и он так шутит? — Орловский с сомнением посмотрел на прислоненную к графину иконку, с которой строго смотрел Николай Чудотворец.

— Все, — сказал я. — Если у тебя философия началась, то я пойду. Это выше сил человеческих. Звони, Саша, если новости будут.

— Позвоню, — задумчиво пообещал Орловский.

— О смысле жизни разговаривали, — весело сказал я в «предбаннике» секретарше, которая наградила меня уничижительным взглядом. — Сначала за бабки базар шел, за земное и грешное, а затем мы с Александром Сергеевичем смыслом жизни озаботились. Искали его, искали — нету! Не находится. Честное слово не вру, вот хотя бы сами у него спросите… не знаю, как вас зовут, не обессудьте!

Секретарша посмотрела на меня с подозрением.

— Вы его не беспокойте пока с полчасика, — добавил я. — Он сидит, о душе думает. На днях, говорит, денег какому-то попу заслал. Так тот поп за него помолился, какой-то молитвой особой. И сработало! Поперла благодать! Так он теперь хочет с попом контракт заключить — засылать ему каждую неделю список наиважнейших вопросов, и чтобы батюшка по своей молитвенной линии те вопросы решал.

Секретарша гневно фыркнула, а я поспешил раскланяться и покинуть негостеприимный «предбанник». Все же у нас в конторе намного демократичнее, и ближе к народу, и Люся наша не чета этой девице…

А на улице другой, новый мир проникал в привычный, старый. «Металлисты» в драных джинсах, в браслетах и железках, волосатые и бородатые. Иномарки — еще мало, но уже заметно — «Опели», «Форды», «Тойоты» и прочее. Уличная торговля. Видеосалоны — уже не таясь. И тут же — ветераны в орденах, еще не старые. Лозунги про ум, честь, совесть и тому подобное — уже бессильные и бессмысленные, но все еще вездесущие. Черные «Волги» обкомовского начальства. «Мерседесы» воротил теневой экономики. Пионеры в галстуках и октябрята со «звездочками». Гопники в «трениках». Американские фильмы в кино. Карикатурные капиталисты в «Крокодиле» и настоящие капиталисты по ресторанам. Капиталисты с партийными билетами. Сплошной социалистический реализм в книжных магазинах. Проститутки в барах.

Новый мир прорастал в старый, и это было странно, дико, абсурдно. Еще это было почему-то весело. Ветер перемен выдувал привычные вещи, составляющие жизнь обывателя, и он же приносил какие-то куски чужой жизни, с которой было непонятно что делать и которую было непонятно как жить. А старый мир разваливался, терял силу, терял смысл…

Было, впрочем, и вечное — пьяно бредущие домой с нелюбимой работы мужики. Как раз начало шестого, самое их время — приняли примиряющий с реальностью допинг и пошли из одного проклятого места, которое «работа», в другое проклятое, которое «дом». Впрочем, так, наверное, везде, где живут люди…

На следующий день мы отправили компьютеры Светлане Романовне на кондитерскую фабрику. Все десять штук. Светлана Романовна была довольна — автоматизация производства, новейшие технологии, да и сто тысяч рублей отката тоже чего-то да значат. Компьютеры принимала она лично вместе с главным инженером.

— Нам их куда девать-то, Светлана Романовна? — спросил главный инженер. Он очень походил на типичного героя советских детективов — честного, но слабохарактерного служащего, которого подлые злодеи-расхитители затянули в свои сети. Обычно у такого киногероя ималась не очень красивая, верная и очень честная жена.

— Я откуда знаю? — ответила Светлана Романовна с некоторым раздражением. — Вы — инженеры. Вот и думайте.

Инженер покорно кивнул. Очевидно, что в скором времени весь заводской техотдел начнет осваивать «Лексикон» и рубиться с компьютерами в шахматы. Хоть какая-то, да польза.

— Между прочим, — сказал я, — таких компьютеров, Светлана Романовна, у нас в городе еще нет. Так что, ваша фабрика сейчас наиболее технически продвинута. Можете хоть сегодня в газету заметку писать — «Перестраиваемся с ускорением!»

— Слыхал?.. — Светлана Романовна одарила инженера грозным взглядом. — Вот что ребята говорят! Наиболее технически продвинутая фабрика! И насчет заметки подумай тоже.

Несчастный инженер снова кивнул. Он грустно разглядывал полученные компьютеры.

— Оплату мы уже сегодня проведем, — сказала Светлана Романовна, довольно улыбаясь. — Спасибо вам, ребята, приятно с вами иметь дело!

— Тогда на днях снова увидимся, — ответил я.

Настроение было праздничное. «Макинтоши» с учетом скидки обошлись нам меньше, чем по девять тысяч рублей за штуку. Продали мы их по двадцать пять тысяч. Итого — больше ста шестидесяти тысяч чистого заработка. Такие суммы и вдохновляли, и расслабляли одновременно. Напрягающие моменты, впрочем, тоже имели место. Во-первых, отец вот-вот слетит с должности. А значит, административный ресурс, с помощью которого мы добились первых серьезных финансовых результатов, переставал существовать. Второй момент — напрягала ситуация с пропавшим Пашей, от которого все еще не было никаких известий. Во всяком случае, Орловский не звонил…

Обмывать сделку поехали, как водится, в «Театральный», где мы уже давно были своими людьми. Там было как всегда — разгульно, но с легким налетом рафинированности, хоть интеллигентская публика и захаживала сюда все реже.

За соседним столиком гуляли наши старые знакомые и приятели — близнецы-тяжелоатлеты Андрей и Матвей вместе с друзьями. Близнецы сориентировались в меняющейся обстановке — они бросили видеосалонный бизнес, как малоперспективный и переключились исключительно на охранные услуги. А попросту говоря — на рэкет. Нет, никаких ужасов вроде раскаленных утюгов и зверских избиений потенциальных клиентов они не практиковали. Клиенты, запуганные приблатненной шпаной, шли сами, в надежде получить защиту. Спрос на охранные услуги был серьезный, так что, группировка Андрея и Матвея росла, пополнялась новыми членами — выходцами из спортивных клубов и даже процветала. По крайней мере, эти ребята обзавелись несколькими автомобилями, хорошо одевались и проводили вечера напролет в ресторанах. Их увеличивающееся влияние сильно не нравилось представителям криминального мира, от которого Андрей с Матвеем и их друзья были очень далеки. Обычные уголовники смотрели на них, как на чужих, незваных гостей в их жизни, которые пришли в криминал зарабатывать, никакого веса среди уголовников не имея… Так что, у Андрея с Матвеем и их группировки отношения с традиционными уголовниками складывались напряженные, вполне в духе холодной войны, которая в любой момент могла перерасти в горячую.