Зона отчуждения (СИ) - "MAD Gentle Essence"

А потом...

Потом позвонила мама и сказала, что Ян появился дома.

Пьяный и избитый...

Следующие несколько минут, когда мы, подорвавшись как в жопу раненые и даже не одевшись как следует, рванули домой к близнецам, были как во сне. Передо мной мелькали квадратные глаза на бледном лице матерящегося Свята, когда я на ходу безрезультатно пытался попасть в рукав куртки, ощущая при этом, что мне почти физически плохо.

Свят ворвался домой, хрипло выдохнув: «Где?» – когда испуганная мама близнецов с влажными глазами вышла из кухни.

- В ванной... он заперся, Свят...

- О... че-е-ерт... – выстонал старший и рванул уже туда.

Я пролепетал Александре Геннадьевне какое-то приветствие и, разувшись, тоже пошел за Святом.

- Ян... Ян... открой, слышишь? Пожалуйста... – Свят стоял возле двери, упершись в нее лбом, и говорил почти спокойно... вот только голос дрожал.

А у меня колени подгибались, для меня вся эта ситуация была просто дикой, пронизывающе острой... Мне хотелось скулить от бессилия, а еще больше - просто проснуться и понять, что это не более чем идиотский сон...

Я вернулся на кухню, мне надо было хоть что-то знать.

- Как он... сильно избит? – спросил я, после того как сделал глоток воды из стакана, молча протянутого мне Александрой Геннадьевной.

- Он в крови весь. Вернее лицо с левой стороны... куртка в потеках... – она кивнула на лежащую на полу возле вешалки толстовку Яна.– По-моему, у него сильно рассечена бровь, поэтому столько крови... Но он запретил мне вызывать скорую...

Я не выдержал. Слушая и Александру Геннадьевну и Свята, все упрашивающего Яна открыть дверь, отошел в прихожку и, присев, поднял куртку... Господи... как же у меня сердце колотилось... Эта кровь на ней... этот ЕГО запах... у меня кружилась голова. Мне было больно и страшно... я даже не пытался сдержать слезы бессилия и злости, кипевшей у меня в груди.

Злости к той, неизвестной мне твари, посмевшей прикоснуться к Мозаику...

- Его девушка привела... я так поняла, что они приехали на такси. – тихо сказала мама близнецов, и я чуть не заскулил...

«Бля-я-ядь... да что же это такое? Господи, малыш... куда же ты вляпался?»

Оставил куртку, вытерев украдкой глаза, подошел к Святу, продолжающему уговаривать Яна открыть дверь.

- Ян... прекращай фигней страдать, слышишь? Я к тебе и пальцем не прикоснусь. Открой только... Хочешь, Дин только войдет? Он тут, со мной... Не молчи, родной... пожалуйста...

Свят отчаянно царапал ногтями дверь, и я уже понимал, что еще пара минут и он сорвется... Нервы-то уже вторую неделю в напряжении. И тогда не избежать эмоционального взрыва, выломанной двери и... блин... да вы сами понимаете, чем все это могло закончиться в конце концов.

Я не мог допустить такого.

- Дай я сам... – сжав локоть старшего твинса, так хотел, чтобы он успокоился. И Свят, повернул голову и, бессильно выдохнув, кивнул.

- Ян... слышишь меня? Открой. Я обещаю, что не буду к тебе приставать с расспросами... Пожалуйста... впусти меня. Одного пусти... Свят не войдет... Ты же знаешь меня... я врать тебе не умею... Пожалуйста...

Я умолк, прислушиваясь к тишине за дверью с выскакивающим из груди сердцем, и молил про себя: «Открой... открой, малыш... Иначе я сдохну тут, блядь...»

Через несколько секунд щелкнул замок, а я и дышать перестал...

Он открыл... МНЕ открыл.

- Закрой, Дин.. – Мозаик отошел к раковине, когда я шагнул в ванную, у меня аж сердце ёкнуло – он покачнулся, и я еле сдержался, чтобы не рвануть к нему...

Щелкнув задвижкой, я развернулся. Сердце в груди не билось, а как-то странно дергалось, я судорожно сглотнул: во рту так неприятно пересохло, несмотря на то, что всего несколько минут назад выпил воды...

И молча смотрел на спину своего парня, к которому не прикасался уже почти две недели... Он оперся руками о раковину обляпанную кровью, опустив голову, такой худенький, с остро выступающими лопатками, голой поясницей под задравшейся олимпийкой...

То ощущение из сна, такой невозможно болючей тоски навалилось на плечи реальной тяжестью... А тут еще к такому непростому состоянию примешивались вопросы, кружащие в голове безумным хороводом: ««Ян... Ян... что означает все это? Что происходит? Что УЖЕ произошло? Кто? За что? ПОЧЕМУ ВСЕ ТАК???»

- Ян... малыш... господи... – да, я помнил, что обещал сейчас ни о чем не спрашивать, потому и заткнулся... Пока, по крайней мере.

Да и больше самих разборок и их результатов сейчас волновало другое: насколько сильно он избит.

Я действительно начинал понимать, что другими отношениями тут и не пахнет... тут было что-то иное. Что-то действительно серьёзное. Но я уже не сомневался в том, что это все что угодно, но только не другие отношения, и, как бы тяжело мне ни было, понимание именно ЭТОГО давало возможность быть хоть капельку сильнее...

Подошел и, положив руку на его плечо, осторожно сжал. Мозаик вздрогнул от этого прикосновения.

- Не надо, Дин... не надо... пожалуйста... – этот хриплый голос... да, он явно был пьян, но даже в таком состоянии пытался отгородиться.

- Все хорошо... – я бережно обнял его рукой за талию, аккуратно прижимая к себе боком, но без излишнего напора, который мог его отпугнуть, и все равно чувствовал, как он отстраняется, упираясь. И я его отпустил. – Успокойся... Все будетхорошо... Я не сделаю того, чего ты сам не захочешь. О’кей? Я обещаю... Я хочу тебе помочь. Покажи мне свое лицо, котенок... покажи...

Я очень осторожно попытался развернуть его к себе, прикасаясь пальцами к скуле, боясь при этом причинить невольную боль.

- Посмотри на меня... пожалуйста... мне надо видеть что с тобой... – я говорил тихо и спокойно, мне было крайне необходимо заполучить его доверие.

И в конце концов он приподнялся, опираясь о раковину одной рукой, и медленно развернулся, поворачиваясь ко мне лицом. Он покачнулся, и я его бережно подхватил.

- Я держу тебя. Расслабься... Ты со мной, малыш. Я не дам тебе упасть... Все о’кей, милый... Все о’кей...

- Не надо... только не касайся крови пальцами...

Вот... блин...

– Малыш... я не буду пальцами... не буду... Я же понимаю...

Блин, да, я понимал. Но не то, чтоимел в виду Ян. Совсем не то... я же думал он про то, что я мог грязь занести... а он... но пока я об этом ничего не знал.