-11 как личный рекорд (СИ) - Бельская Луиза

      - Нет. - Филипп слабо улыбнулся и поправил подушку под головой. - Я чиню машины и открываю двери.

      Олег налил немного водки на ладонь и, поделившись ею со второю, приложил влажные руки к горячим плечам Филиппа. Тот вздрогнул: жидкость поначалу показалась ему ледяной.

      - Ты открываешь порталы? - Ладони заскользили в сторону предплечий. Олегу было очень приятно ощущать пульсирующие вены, эти жизненные русла, питающие такое доброе и доверчивое сердце.

      Филипп попытался расслабиться и по возможности отпустить боль, он понимал, что сейчас нужно делать именно так.

      Олег плеснул еще водки в ладони и прикоснулся к треугольникам ключиц - Филипп перестал вздрагивать, он только полуприкрыл свои большие глаза и едва заметно приоткрыл рот, чтобы ответить:

      - Да, порталы, - его голос не был грубым, он не был нежным или певучим, он звучал тихо и спокойно. Шорох - и этим было все сказано.

      Шорох был приятен Олегу. Поэтому Олег очень нежно, так нежно, как только умел, заскользил руками по его груди, покрытой слабой порослью кучерявых, почти черных волосков, увлажнил кожу, заставив кучеряшки слипнуться в завитушки, едва заметно подушечками больших пальцев он зацепил соски: устоять от их соблазнительного вида было просто невозможно. Потом он обработал бока - реберный рельеф едва заметно проступал под кожей. Олег включил только настольную лампу, и на почти что полностью обнаженное тело Филиппа упали приятные тени. Ребра под ними становились похожи на вспаханное поле: колея - борозда, тени - блики. И родить такая земля могла только бескорыстное добро и борьбу за справедливость.

      Руки Олега легли на бедра, задержавшись на этих местах лишь на доли секунды. Олег с трудом отогнал от себя желание сжать их в ладонях, чтобы Филипп ясно ощутил, кто тут хозяин. Но Олег не любил жесткий подход, он любил, чтобы партнер доверял ему абсолютно, а до этого уровня отношений они с Филиппом пока что не доросли. Ладони спустились к ногам, чуть раскинутым в разные стороны. Олег тут же оценил изящный изгиб стопы Филиппа - уж у кого у кого, а у него точно не было плоскостопия.

      - Ты в армии служил? - как бы невзначай обронил Олег, с довольным видом начиная заниматься хорошо развитыми икрами.

      - Нет, - нотки досады прозвучали в голосе Филиппа. - Меня по зрению не пропустили. Но я не инвалид, ты не подумай. - Он даже приподнялся на локтях, чтобы как можно искренней заверить Олега в своей правоте.

      Его темные вьющиеся волосы на макушке совсем растрепались, на висках еще лежали более-менее - Олег не смог удержаться и как следует взлохматил эту шевелюру, придавая Филиппу взъерошенный и абсолютно потерянный вид. Совсем как филин - перышки в разные стороны, глаза-лупари, острый клювик, вот только улыбаться еще пытается - подобных людей Олег никогда еще не встречал.

      Олег слишком сильно сжал безупречную щиколотку.

      - А. - Филипп испуганно приподнял голову.

      - Прости, - прошептал Олег, - я буду нежным, очень-очень нежным, только ты должен выполнять приказы беспрекословно.

      - Да, хорошо, - тягуче ответил Филипп, откидываясь на подушку, а Олег, растирая другую ногу, смотрел на изгиб его длинной шеи и наслаждался ее видом, особенно ямочкой у самого ее основания.

      Олегу захотелось налить туда водки, туда, до самых краев привлекательных хрящей, и выхлебать ее оттуда абсолютно по-собачьи, как дикий зверь, но чтобы жертва сумела полностью отдать себя под его бдительный контроль.

      - Филя, перевернись, - распорядился Олег, изо всех сил заставляя себя отвести взгляд от холмика под трусами.

      Тот послушно улегся на живот, положив руки под подбородок. Филипп чувствовал, как температура начала отпускать: возможно, укол подействовал запоздало, а, может быть, хмельной вальс властных ладоней так сработал - только когда Олег дошел до поясницы, Филипп уже явно ощущал себя неплохо. Олег не стал заострять внимания на ягодицах, ощутив сладкую истому в паху - нужно было прекращать всю эту медицинскую помощь и уходить.

      - Ну, что? - Филипп присел и потрогал уже высохшую кожу. - Мне вроде полегче. - Он зевнул, прикрывая рот ладонью, потом потрогал сам себе лоб - действительно, что-то явно сработало.

      - Олег, - позвал он, натягивая на себя одеяло до самого подбородка. - Ты растопи мне завтра баню, я помыться нормально хочу - запах водки меня... раздражает.

      - Хорошо, - согласился тот, намереваясь покинуть комнату.

      - Олег! - окликнул его еще раз Филипп. - Пожалуйста, там, в боковом кармане, мои глазные капли. Не подашь?

      - Эти? - Олег протянул ему пузатый флакончик.

      - Спасибо! - улыбнулся Филипп, запрокидывая голову и щедро заливая искусственную слезу в каждый глаз.

      - Спи, выздоравливай, - пожелал Олег, осторожно прикрывая за собою дверь, когда в комнату вошла Зарина с большой чашкой малинового чая. Она лишь вздохнула, поправила одеяло, сползшее с плеча ее подопечного и, оставив чай на столе, бесшумно удалилась.

      В борьбе с простудой прошел остаток дня и ночь, а утром Филипп проснулся от дикой боли в горле и воплей Зарины, разносившихся по всему дому. Его уже не знобило и, с трудом сглатывая липкий ком скопившейся слюны, Филипп потянулся за флакончиком с каплями. Как следует проморгавшись, через пару минут он припал к рюкзаку, чтобы достать чистую одежду, облачился в джинсы, футболку, серую байку с капюшоном и вышел во двор, где уже вовсю распалилась какая-то шумиха.

      Мужики ходили смурные, подозрительные, лица их выглядели заспанными и недовольными: Зарина успела всех поднять на ноги с утра пораньше, причем абсолютно всех, включая председателя артели. В это время хозяйка дома носилась по первому этажу - было слышно, как она громко хлопает дверьми.

      - Нету его там! - крикнул Олег, приближаясь со стороны гаража. - Я везде посмотрел.

      - Что? Славик пропал? - удивился Филипп, пряча руки в карманы и привычно ссутуливаясь.