Голубая роза - Яна Темиз

Нет! Все было правильно. Пусть ищут.

Главное – не нервничать и ничем себя не выдать.

Не интересоваться расследованием больше, чем надо. И молчать. Наверное, это потом пройдет – эти неприятные чувства, и страх, и эти сны. Знать бы, что так трудно быть убийцей – я бы… что? Вот то-то же! Случись все снова – все равно пришлось бы убить.

Замкнутый круг.

Снова сказать ей: «Посмотри вон в то окно, да нет, вон в то… видишь?» – и набросить чулок на шею. Оказывается, совсем не трудно задушить человека.

Конечно, она меня не боялась, ничего такого не ожидала…

Дурочка… Сама виновата. А вовсе не я.

Глава 7. Подозреваемая

Когда дверь квартиры открылась, Кемаль понял, что до этого момента у него была надежда. Что «кто-нибудь» – это мать, или сестра, или отец, или… При виде стоявшего в прихожей мужчины он удивился своему разочарованию. Надежды больше не оставалось: это явно не был ее отец, хотя… может быть, брат-адвокат?

– Доктор Октай Гюльолу, – с улыбкой представился мужчина. – Проходите, пожалуйста. Айше предупредила, что вы зайдете. Она будет с минуты на минуту.

Доктор… И другая фамилия. Значит, жених. Судя по всему, ему как раз по карману бриллианты в платине. И надо признать: этот доктор очень приятен, да что там приятен – просто необыкновенно хорош.

Американская улыбка – как с рекламы. Такой мог бы рекламировать что угодно: от зубной пасты и крема для бритья до надежности банка. От него так и веет благополучием и доброжелательностью, небось все пациентки от него без ума.

Все эти размышления и наблюдения не помешали Кемалю представиться и сказать несколько ничего не значащих фраз. Доктор Октай был одет по-домашнему – не то спортивный, не то просто костюм, но явно дорогой и новый; он был чисто выбрит и благоухал каким-то очень эффектным одеколоном. И вел себя как гостеприимный хозяин, который, однако, понимает, что гость пришел по делу, а потому не навязывает своего внимания и держит дистанцию.

Что-что, а держать дистанцию Октай умел. Сначала это получалось у него инстинктивно, потому что он слишком часто чувствовал свое внешнее и интеллектуальное превосходство и выдавал его, но со временем научился лучше контролировать себя и стал вовсю пользоваться своим умением держать собеседника на почтительном расстоянии. Иначе и нельзя вести себя с пациентами и неподходящими, но приличными дамами вроде Сибел. Этому полицейскому он сразу отвел место пациента – причем бесплатного, из государственной больницы.

– Сюда, пожалуйста, располагайтесь, – сказал он таким тоном, как будто приглашал Кемаля по меньшей мере в королевские покои. Вежливо и снисходительно.

– Благодарю вас, – Кемаль оценил его тон и сменил свой на более официальный. Ничего, он тоже умеет играть в эти игры и сможет дать понять этому супермену, кто хозяин положения. Но стоит ли делать это сейчас? Кемаль на секунду почувствовал себя мальчишкой-школьником, которому на баскетбольной площадке в присутствии самой красивой в классе и в мире девочки сказали, что он мазила и лучше бы ему не лезть на поле. Обидно.

Но, улыбнувшись про себя, он тут же подумал, что эти подростковые комплексы пришли ему на ум не сами по себе, а из-за поведения любезного хозяина. Похоже, это он собирается предложить Кемалю какое-то очень замаскированное соревнование. Зачем? Соперничество? В связи с убийством или… из-за Айше? Но почему? Что могла сказать женщина своему жениху (или другу? или любовнику?) о визите Кемаля такого, что породило бы это желание посоревноваться? Или это его обычная манера, и он, несмотря на импозантную внешность настоящего мужчины, в душе не взрослый, зрелый человек, а подросток?

Кемалю всегда казалось, что у каждого есть свой внутренний, психологический возраст, которому человек соответствует – вопреки возрасту реальному. Один себя уже в молодости ведет как человек средних лет, другой в сорок ухитряется оставаться тинэйджером, третий в двадцать пять рассуждает как глубокий старик… Он был лично знаком с семидесятилетней старушкой, кокетничавшей, как семнадцатилетняя.

Войдя в гостиную, Кемаль изумленно замер и забыл все свои рассуждения и даже мысли о расследуемом преступлении.

Такой комнаты он никогда не видел, хотя не сразу понял, что ничего особенного в ней нет. Точнее, по отдельности все предметы в ней были обыкновенны, но, взятые вместе, они производили удивительное впечатление. Наибольшее место в гостиной занимал вид из окна – если такое определение вообще допустимо для вида из окна. Но казалось, что он действительно часть гостиной. Голубизна и синева моря и неба почти сливались с короткими, висящими под самым потолком занавесками странного, не поддающегося описанию сине-голубого цвета.

Окно занимало почти всю стену, а по бокам те же странные занавески были длинными, и было видно, что они не однотонные, а какие-то переливающиеся и очень тонкие, почти прозрачные. Стены и мягкая мебель тоже были голубыми, а на низком столике перед диваном стоял пышный букет искусственных бело-голубых роз. На одной стене царила огромная квадратная картина. Кемаль не разбирался в живописи и не мог бы сказать, абстракция это, или импрессионизм, или постмодернизм, но, вглядевшись в непонятные (наверное, у интеллектуалов это называется «причудливые»?) переплетения линий и пятна красок, понял, что это несколько вычурных голубых цветов, похожих на розы, на черном фоне. В углу неярко светила большая настольная лампа: голубоватый абажур держала очень красивая обнаженная женщина из белоснежного фарфора, распущенные фарфоровые волосы изящными волнами спускались почти до пят. Ковер на полу был с современным асимметричным рисунком и очень подходил по цвету ко всей обстановке, включая вид из окна.

Красивая и необычная комната. Похожа на свою хозяйку, подумал Кемаль и восхищенно сказал:

– Как у… – он неловко замялся, не зная, как продолжить: «у вас» или «у нее»? – Как здесь хорошо! Очень красивый вид!

– Да, на всех гостей эта комната так действует. Айше могла бы быть неплохим дизайнером. Она долго над своей квартирой колдовала, и получилось хорошо, да?

– Она, наверное, любит голубой цвет? – Кемалю было приятно, что Октай не употреблял местоимения «мы», говоря о квартире.

– Да нет, это случайно вышло. Стены были изначально голубыми, на ремонт тогда не было ни времени, ни средств. Пейзаж – сами видите какой. Потом ей русская соседка привезла эту шаль…

– Какую шаль? – не понял Кемаль.

– Вы тоже подумали, что это картина? – снисходительно усмехнулся Октай, указывая кивком головы на панно на стене. – Это платок. Из России. Шелк и ручная роспись. Айше решила вставить его в раму, потому что смять и носить такую красоту у нее рука не поднялась. А занавески… да вы садитесь, что же мы стоим?

Кемаль и правда все еще стоял в дверях этой голубой гостиной. Чтобы не заставлять хозяина (или он все-таки не хозяин?) повторять приглашение, он вошел и опустился в большое удобное кресло около окна. И продолжал осматривать комнату – теперь уже спокойным взглядом профессионала. Да, гостиная обставлена со вкусом. Мебели немного, только самое необходимое, и мебель недорогая, как, впрочем, и все остальное. Здесь явно проводят немало времени, не имея, скорее всего, еще одной комнаты, где проводят время, когда нет гостей. Кемаль часто видел шикарные гостиные, где все было по последней моде, стоило бешеных денег и где не хватало одного – души. Здесь она была.

– А занавески и скатерть сделала жена ее брата, она мастер на все руки, – продолжал развлекать гостя Октай, открывая одновременно дверцу маленького бара. – Выпьете что-нибудь или скажете, что вы на работе?

– Скажу. Но если вы предложите чай или кофе, то не откажусь, – улыбнулся Кемаль. – Если вас не затруднит, – добавил он со смутной надеждой, что Октая затруднит приготовить кофе в чужой квартире.

– Вовсе не затруднит, – рассеял его надежды Октай, – сейчас поставлю чайник, а там и хозяйка, наверное, придет.

Он вышел на кухню, и Кемаль немного расслабился: не надо следить за лицом. Прямо перед ним на низком сервировочном столике стояли голубые розы. Взглянув на них, Кемаль почувствовал, что не может отвести глаз. Искусственных цветов везде полно – в любой гостиной, в каждом офисе и магазине, и он никогда не видел в них ничего привлекательного. Правда, в последние годы появились букеты – настоящие произведения искусства, сделанные в основном в Китае или Гонконге, красивее настоящих.

Не так давно Кемалю пришлось принять участие в одном расследовании, центр которого оказался как раз в магазине, торгующем искусственными растениями и цветами. На какие только букеты и икэбаны он там не насмотрелся! Потом коллеги постоянно обращались к нему за советом, если собирались сделать подарок жене или невесте. Хорошая память Кемаля была всем известна, и он с легкостью профессионального флориста сообщал, какие оттенки гвоздик и роз сейчас в моде, какой дизайн букета считается устаревшим, какие цветы больше подойдут юной девушке, а какие пожилой даме, сколько должен стоить цветок с имитацией капелек росы и сколько без них.