Фантом. Последние штрихи - Тессье Томас

– Привет, – сказала женщина улыбнувшись.

– Привет, – отозвался Майкл.

– Здесь сегодня многолюдно.

– Яблоку негде упасть, – согласился Майкл с ноткой сарказма в голосе. Проще и безопаснее было рассмотреть ее в зеркало за барной стойкой. У нее было яркое искусственное кукольное личико. Возможно, теперь на макияж у нее уходило больше времени, чем раньше, но она еще не достигла той стадии, когда косметика не помогает. Быть может, это ее скоро ждет, но не сегодня.

– Меня зовут Ви, – представилась она. – Сокращенно от Вийеллы[6], как фирма по производству рубашек. Как тебе такое имя? Все зовут меня Ви. А тебя?

– Дейв, – ответил Майкл. Это было его среднее имя.

– Хорошее имя. Надежное, – сказала Ви. – Имена меня завораживают, а тебя? Моего первого мужа звали Илиано, но все звали его Или, что ему подходило. Он никак не мог решить, кем ему быть или чем заниматься. Он был или в человеческом обличье. Постоянно застревал между альтернативами, никогда не знал, что выбрать. Все время, что я его знала, он был этим или. Может, таким он и остался, бедняга.

Чем больше Ви говорила, тем меньше он хотел ее слушать. Он задал ей всего один вопрос – из вежливости:

– Ты живешь в Линнхейвене?

Но этого было достаточно, чтобы Ви взяла диалог в свои руки.

– Линнхейвен забавный старый городишко, – сказала Ви. – Миленький, но дурацкий, понимаешь? Город неплохой, но не самое оживленное место на земле. На самом деле, жизнь здесь течет чертовски медленно, если разобраться.

Майкл кивнул в знак согласия. Не было никакого смысла говорить ей, что город нравился ему именно по этой причине.

– Я хочу отсюда уехать, – продолжала Ви. – Но не знаю, куда. Поэтому я все еще здесь. Я уже полгода об этом думаю – вот какая я нерешительная. С тех пор как умер Ральф. Может, поеду в Аризону, или в Орегон, я слышала, что там неплохо. Но потом я вспоминаю, что в Аризоне активизировалась мафия. Думаю, это лишь вопрос времени…

«Она не подозрительная, – решил Майкл. – Просто дурочка». Теперь он понял, что глупо было приходить сюда. Дома его ждали жена, сын и много выпивки. Так что же он делает в этой безымянной дыре? Чего ищет? На самом деле, ничего. Просто приятно дойти пешком до бара, выпить пива и вернуться домой. И этого достаточно. Достаточно, чтобы вспомнить, насколько ему повезло. Мир был полон несчастных людей, таких, как Ви, Тед и те кактусы. Людей, у которых ничего нет, в жизни которых ничего не происходит. Даже Линда, его собственная жена – где бы она была без него? Она хороший человек, она полна любви, но сможет ли она жить одна, если придется, удержит ли она себя в руках? Есть ли в ней необходимая внутренняя сила? Майкл задумался. Конечно, у нее будет Нед, но дети часто мешают, а не помогают. Если когда-нибудь что-то случится с Майклом, то Линде потребуется помощь. В том числе помощь другого мужчины. Она просто не из тех людей, кто может жить один. Может, Майклу следует увеличить сумму страховки на случай его смерти, чтобы у Линды была подушка безопасности, если произойдет немыслимое. Страховка лишней не бывает.

– …на обратном пути, – Ви продолжала свой рассказ. – Мы с Бруно поженились, вот так. Такие уж мы люди. Но наш брак продлился всего неделю. На медовый месяц мы поехали на Гаити, что оказалось удобно, потому что там можно достаточно быстро развестись. Что мы и сделали. Не спрашивай меня, почему. Кто вообще понимает в браке? Скажу лишь, что это смешная штука. В любом случае, позже я узнала, что Бруно занялся оружейным бизнесом в Никарагуа и стал очень богатым. Вот так мне повезло. Он продает оружие и тем, и этим, вообще всем – в этом прелесть свободного рынка. Так себе способ зарабатывать, конечно. Я наконец поняла, почему он был таким нервным.

«Уязвимость», – подумал Майкл. Да, это одно из качеств, а возможно и основное качество, которое привлекало его в Линде. Она была очень уязвима. Она нуждалась в заботе и защите. Она была главным проектом его жизни, и одна мысль об этом делала Майкла счастливым.

– Когда разговариваешь в баре с незнакомцами, в голову приходят интересные мысли, – сказал Майкл отрешенно. – О которых ты раньше не задумывался.

– Не говори, – согласилась Ви.

Майкл еще раз посмотрел на женщину и вынужден был признать, что она вполне ничего. И фигура у нее хорошая. Он даже мог бы найти ее привлекательной, если бы задумался об этом.

Хорошо, что он счастлив в браке.

9. Под полумесяцем

Перед сном.

Сидя у окна.

События в спа-отеле проигрывались у него в голове, словно фильм, снова и снова.

А потом пугало, освещенное светом полумесяца, пошевелилось.

Руки-палки, сначала одна, потом вторая, повернулись и указали.

На Неда.

10. Линда

Она ждала знака.

Ее муж, пролистывающий последний номер журнала «Бизнес Уик»? Ее сын, тихонько смотрящий «Бака Роджерса» по телевизору? Бульканье и гудение посудомоечной машины? Нет, это не то.

Линда подумала, что ее проблема заключалась в том, что она была слишком романтичной. Перечитала Вордсворта[7] в колледже, или что-то в этом роде. Можно всю жизнь прождать знака о том, что началась идеальная, идиллическая жизнь, о которой ты мечтала. Но этого никогда не произойдет. Даже если все сложилось, как надо, и до мечты уже рукой подать… Как тяжело было сомкнуть пальцы вокруг нее. Воспоминания? Можно осветить их волшебным фонарем, но они так и останутся самыми обычными.

Но Линда ждала совсем другого знака. Того, который предвещает неприятности. Нельзя сказать, что Линда ждала их с нетерпением, но здравый смысл подсказывал ей, что они рано или поздно произойдут. Когда у тебя есть один-единственный ребенок, осознание потенциальной опасности повышается. Знак, когда он появится (если появится), может означать что угодно, но больше всего она боялась какого-нибудь недуга. Хотя Нед казался абсолютно здоровым ребенком, в нем мог быть заложен ее собственный физический изъян, словно бомба с часовым механизмом.

С астмой связано множество мифов и ложных представлений. Друзья из Вашингтона уверяли Линду, что она сошла с ума, когда решила переехать на побережье, так как влажный морской воздух убьет ее. «Переезжай в Аризону», – советовали они ей. Но астма на разных людей влияет по-разному, и Линда на собственной шкуре убедилась, что сухой воздух с большей вероятностью может спровоцировать у нее приступ. Даже здесь, в Линнхейвене, они установили увлажнители воздуха на обоих этажах своего дома. Некоторые люди считали астму исключительно психологической проблемой, и это ее раздражало. Она сбилась со счета, сколько раз ей советовали хорошего психиатра. Конечно, стресс играл свою роль, но астма все-таки физическое заболевание. Даже люди с самой устойчивой психикой не были застрахованы от сильных приступов. Но больше всего ее огорчало то, что некоторые были уверены, будто астмой заболевают только в детстве. Если бы это было действительно так, то Линда начала бы отсчитывать дни до того момента, когда Нед будет в безопасности. До его подросткового периода осталось всего несколько лет. Но астма могла проявиться у человека в любом возрасте. А во многих случаях она появлялась у взрослых. Поэтому Линда испытывала облегчение каждый день, когда Нед был здоров, но в то же время чувствовала неминуемую угрозу. Никогда нельзя знать наверняка, никогда нельзя чувствовать себя в полной безопасности.

И астма была лишь одной из многих опасностей. Ребенок может умереть по миллиону различных причин. Пускай наркотики и уличные банды остались в Вашингтоне (по крайней мере, она на это надеялась), но Линнхейвен по-прежнему являлся незнакомой территорией, и было бы ошибкой относиться к нему, как к абсолютно безопасному месту. Нед мог пораниться о ржавый рыболовный крючок, например, и заразиться столбняком.