Гибель советской империи глазами последнего председателя Госплана СССР - Владимир Иванович Щербаков

которым должен соответствовать специалист каждой категории, установим на уровне государственных требований, что обеспечит единые требования по всей стране. Аттестацию должны проводить не госорганы, а их коллеги. Они точно знают, “кто есть кто”, и если на отдел или отделение выделят средства на повышение зарплаты, то вероятность объективного подхода к конкретным людям высока.

Не понятно также почему для повышения зарплаты хорошему работнику его нужно непременно сделать начальником. В результате часто из хорошего технолога делаем неумелого руководителя, к тому же увеличиваем звенность управления. Ведь, чтобы повысить зарплату нужному сотруднику, под него следовало создать группу, потом из нескольких групп сделать бюро, из нескольких маленьких отдельчиков – управления, потом департаменты и т. д. А зачем они нам были нужны, никто объяснить не мог.

Но решение одной проблемы порождает новые. Назвав своего “продвинутого” сотрудника начальником, его автоматически переводят в административно-управленческий персонал (АУП), расходы на который совершенно правильно жёстко контролируются, в отличие от затрат на производственный персонал, отдельно устанавливается даже лимит на командировки АУП. То есть технолога можно послать в командировку, но начальника технологического бюро уже нет.

Под ограничения попадала учёба, переобучение этих специалистов, даже с совещаниями у нас возникали проблемы. В бюджетном плане специальная статья жёстко контролировала такие траты. Доходило до абсурда! Если пачку бумаги давали технологу, то относилось это к одной статье расходов, а если его начальнику – к другой. Представителю АУП должны карандаши давать по установленным лимитам. Отменить лимитирование затрат на управление пока невозможно, но давайте хотя бы не принуждать хозяйствующих субъектов к увеличению численности этой категории в связи с необходимостью увеличить зарплату.

О сокращении звенности, реформировании управления тогда уже заговорили так, что моя речь на том совещании была в русле происходящих перемен.

Я предлагал специалистов ИТР распределить по категориям: I, II, III, ведущий, старший, главный и т. д. В каждой из них установить вилку размера заработной платы. Критерии мы разработаем, а дальше все в своих коллективах пусть проводят аттестацию. Мы будем настаивать только на одном: перед переходом в следующую категорию сотрудник должен пройти переобучение и аттестацию в своём коллективе.

Таким образом, человеку обеспечивался профессиональный рост и мы увеличивали его отдачу.

Гейдар Алиевич после окончания моего монолога спросил: “А что кто-то против этого возражает?” – “Ну да, – вынужден был ответить я. – В первую очередь, Минфин!” – “Ну что? Понятно! – заключил Алиев. – Работайте!”

Через некоторое время меня вызвал Гаврилов и сказал, что начальник отдела зарплат уходит на пенсию: “Как ты отнесёшься, если тебе сделают предложение занять его место?” – “Ну, если сделают, то я рассмотрю его”, – ответил я».

Вскоре, в феврале 1986 года, вышло решение Секретариата ЦК КПСС за подписью Е.К. Лигачёва о новом назначении Владимира Ивановича. Отдел заработной платы, который он возглавил, был уже побольше – человек 15. Почти одновременно, в марте, Щербаков становится членом коллегии Госкомитета. Впрочем, на размере его собственной зарплаты это не сказалось, все начальники отделов получали одинаково.

А вот задуманную реформу тогда реализовать удалось. 17 сентября 1986 года вышло Постановление Совета министров СССР и ЦК КПСС № 115 «О совершенствовании организации заработной платы и введении новых тарифных ставок и должностных окладов работников производственных отраслей народного хозяйства».

В постановлении заявлялось о «расширении самостоятельности объединений, предприятий и организаций в расходовании фонда заработной платы и в стимулировании выполнения работ с меньшей численностью персонала».

Констатировалось, что «заработанные коллективами средства должны оставаться в их распоряжении и использоваться на материальное поощрение работников в соответствии с трудовым вкладом каждого в общие результаты работы».

Совершенствование организации заработной платы должно было осуществляться «на основе перестройки тарифной системы, повышения качества нормирования труда, внедрения прогрессивных форм оплаты труда и премирования, усиления связи доплат и надбавок с конкретными достижениями в труде».

Для инженеров вводились квалификационные категории (инженер, инженеры I и II категорий, ведущий инженер) и соответствующие категории для других специалистов. Увеличился диапазон между минимальными и максимальными размерами окладов по каждой должности и квалификационной категории.

Руководителям объединений, предприятий и организаций разрешалось «устанавливать должностные оклады руководителям подразделений, специалистам и служащим без соблюдения средних окладов по штатному расписанию и без учёта соотношений их численности в пределах фонда заработной платы, определяемого по стабильным нормативам раздельно для конструкторов, технологов, научных работников и для других специалистов и служащих».

Указывалось, что необходимо систематически, не реже одного раза в три года, проводить «аттестацию руководителей производственных подразделений и служб, специалистов и служащих. По результатам аттестации руководителям объединений, предприятий и организаций принимать решения о повышении (понижении) в должности, в классном звании и квалификационной категории работников, повышении или понижении им должностного оклада в пределах максимальных и минимальных размеров по соответствующей должности, об установлении, изменении или отмене надбавок к должностным окладам, а в необходимых случаях – об освобождении от занимаемой должности».

В постановлении был раздел, посвящённый усилению стимулирующей роли премий.

Авария на Чернобыльской АЭС и её ликвидаторы

В 01:23:47 в субботу, 26 апреля 1986 года, произошла авария на Чернобыльской атомной электростанции, взрыв разрушил четвёртый энергоблок АЭС.

Чернобыльская авария стала событием большого общественно-политического значения для нашей страны. Поэтому и расследование её причин происходило непросто. Специалисты так и не достигли единого мнения о точных причинах аварии, версии разных атомщиков оказались сходны в общих чертах и различались в конкретных механизмах возникновения и развития аварийной ситуации.

Первым государственным документом, принятым уже в день аварии, было Распоряжение Совета министров СССР № 830 рс от 26 апреля 1986 года. Для расследования причин аварии на Чернобыльской АЭС образовалась правительственная комиссия во главе с заместителем председателя Совета министров СССР Б. Е. Щербиной.

Комиссии было поручено доложить Совету министров СССР «о результатах расследования указанной аварии и о принятых мерах, а также об оказанной помощи пострадавшим».

Позже Борис Евдокимович расскажет: «…Мне тогда и в голову не приходило, что мы двигаемся навстречу событию планетарного масштаба, событию, которое, видимо, войдёт навечно в историю человечества, как извержения знаменитых вулканов, гибель Помпеи или что-нибудь близкое к этому»[6].

29 апреля была образована Оперативная группа Политбюро ЦК КПСС по вопросам, связанным с ликвидацией последствий аварии на Чернобыльской АЭС, которую возглавил член Политбюро ЦК КПСС, председатель Совета министров СССР Н.И. Рыжков.

В. И. Щербакова забрали и отправили в Чернобыль прямо с Красной площади. Что там происходит, никто не понимал.

Щербаков В. И.: «Впервые я получил билет на вторую трибуну. Любуюсь зрелищем, вдруг ко мне подходят два крепких молодых мужчины к штатском. Удостоверившись, что я Щербаков, предлагают пройти