Ольга Кентон - Ольга Кентон

За последние два года мы многое прошли вместе.

Но что же теперь? Расставание? Зачем оно нам? Правда, я не представляю, как можно с тобой расстаться… Но и не могу сказать, что представляю нашу жизнь вместе.

Германов, что я пишу?.. Я совсем не понимаю себя. Мои мысли путаются… Забудь обо всем, давай просто будем друзьями.

Помнишь, как ты мне когда-то сказал: «Мы будет лучшими друзьями…»

Всегда твоя Маша.

Ответ пришел через два дня. Он был кратким: «Будем лучшими друзьями. Возвращаюсь в Москву через две недели».

Я решила, что это хороший знак.

Я наслаждалась последними днями на Мальте и своими, по местным меркам, длительными отношениями с Алексеем. Он уехал в Москву на несколько дней раньше меня. Расставание было весьма холодным, но я решила, что он просто делает вид, чтобы я не расстраивалась. Последние дни я хранила верность своему новому возлюбленному, несмотря на то что провела я их в квартире лондонского художника. Видимо, слишком сильным было мое одиночество и депрессия, что Светиного присутствия мне было мало. Я пыталась рассказывать ей о своих чувствах, но, кажется, Света мало понимала меня, ведь ей самой было не легче — предстояло возвращение в Москву. А вот Ваня (так звали художника) был идеальным собеседником: он выпивал по бутылке виски в день, ставил холст рядом с балконом и задумчиво смотрел то в его пустоту, то в бескрайнюю синеву моря. Слушать меня ему не составляло труда, наверное, я была таким же шумовым эффектом, как сбившаяся радиоволна или начавшийся шторм.

Москва встретила меня проливным дождем и холодным приемом Алексея: я рассчитывала на огромный букет роз, получила лишь дежурный поцелуй и какую-то непонятную фразу: «Извини, торопился, забыл дома бумажник…» Пока он вез меня до дома пришлось выяснять причину его отчужденности.

— Ты не рад меня видеть?

— Рад.

— Тогда что? Или ты был таким горячим только на Мальте?

— Нет, просто я думаю, это ты слишком любвеобильная.

— Не поняла, что ты имеешь в виду, объясни.

— А то, что нужно закрывать свой почтовый ящик, когда больше не хочешь сидеть в Интернете.

— Ты прочел мое письмо к Дане. Да?

— Не знаю, как там зовут твоего любовника, но да, я прочел.

— Его зовут Даня, и он мне не любовник, а просто друг. Мы расстались.

— Но у тебя там такое письмо, ты то говоришь о любви, то о дружбе…

— Не понимаешь, я была не совсем в себе… А через два дня пришел ответ, что мы теперь просто друзья. Ты мне веришь?

— Хорошо, верю.

Алексей поцеловал меня, и мы отправились к нему домой, где я осталась ночевать. Это продлилось до самого приезда Дани.

Как-то утром меня разбудил звонок телефона.

— Алло, — сонным голосом сказала я.

— Машинский, где тебя носит? Я тут чуть с ума не сошел, прихожу домой, а тут пусто. Ты где?

— У друга.

— У друга, а предупредить не судьба?

— А с какой стати?

— Слушай, Маш, я все-таки волнуюсь, ты мне не кто-нибудь. Я, конечно, понимаю, что мы теперь свободные люди, но элементарно позвонить, оставить записку ты бы могла? Живи как хочешь, я тебя ругать не буду, не мама, но не надо заставлять меня волноваться.

— Не волнуйся, хорошо, извини, я предупрежу в следующий раз.

Я положила трубку.

— Кто это? — спросил Леша.

— Это Даня.

— Что ему нужно?

— Волновался, где я.

— А ему какое дело?

— Ну, мы живем вместе.

— То есть как живете вместе?

— Понимаешь, мы купили вместе квартиру, теперь мы, конечно, расстались, но, думаю, жить все равно будем вместе.

— Не понял.

— Продавать квартиру нет смысла, она очень хорошая, а если делить деньги пополам, то на них такого жилья не купить. А мы будем просто друзьями.

— Ты решила, что я полный идиот? Какими друзьями?

— Почему ты так злишься? Я тебе говорю правду. Прекрати эти глупости.

— Сама прекрати.

— Пожалуйста.

Я собрала свои вещи и ушла. Наверное, было забавно смотреть на меня со стороны: девушка в красивом белом плаще и туфлях на высоких каблуках идет по Рублево-Успенскому шоссе… Мимо проезжали редкие машины, некоторые останавливались с недвусмысленными предложениями. Я собиралась так быстро, что забыла мобильный у Леши дома. Дойдя до въезда на МКАД, я так устала, что без сил села на грязную траву. Мне было плевать на все. Рядом остановилась машина, тонированные стекла опустились.

— Такая красивая девушка и сидите на траве.

— А вы сами попробуйте, пройдите на десятисантиметровых каблуках столько, сколько я, не только на траву сядете, но и ляжете.

— Нет, и не уговаривайте, пробовать не буду. Лучше вас подвезу, куда скажете.

— Спасибо. На Трубниковский.

Так я познакомилась с Артуром. Ему было около сорока лет, он занимался игорным бизнесом, был разведенным холостяком с двумя детьми. Буквально через несколько дней я уже ужинала с ним в только что открывшемся ресторане на Кузнецком мосту, а потом отправилась играть в его же казино… Так начался новый период в жизни, который я и назвала «гориллы в зелени».

Глава VIII

Обо всем этом я вспоминала, а Георгий спал рядом. Судя по всему, период «горилл» продолжался.

Утром он поцеловал меня в ухо и сказал, что ему пора ехать по делам. Спросил, хочу ли я остаться тут или поеду с ним. Я сказала, что останусь здесь и дождусь его возвращения: прошлая ночь была прекрасной, хотелось посмотреть, будет ли таким же новый день.

Георгий уехал. Я встала с кровати, выглянула в окно. С утра район показался мне просто ужасным. Еще кое-где лежал подтаявший снег, одиноко стояли голые деревья. Кто-то гулял с собакой. «Ничего интересного, — подумала я. — И зачем я только согласилась?» Но изменить что-либо уже было нельзя.

Зазвонил телефон, это была Диана:

— Маша, привет, ты где? Я тебя вчера весь день искала, а твой Даня ничего не говорит.

— Курю возле окна и смотрю на серый снег… в квартире одного молодого человека.

— У какого?

— Да того, помнишь, из кафе.

— Какая ты быстрая.

— А тебя это смущает?

— Ты же знаешь, что нет. Ну и как?

— Очень даже… но так странно, представляешь, он знает Отара и Арчила.

— Откуда?

— Помнишь грузинскую вечеринку, он там был.

— Ну и классно.

— Что классного, а если он позвонит Арчилу и спросит про меня. Что он услышит? «А это та Маша, с которой я как-то переспал, а потом она ушла от меня утром, хлопнув дверью».

— Он ему не скажет.

— Почему?

— Потому что это унизит его, подумай сама, он провел ночь с девушкой, а она ушла, ничего не сказав. Какой может быть вывод — он был не на высоте.