Титус Гроун - Мервин Пик

Между тем нянюшка Слэгг успела не только приготовить требуемый Фуксией завтрак, но и пройти почти половину пути до ее комнаты. Поднос был довольно тяжел, и руки няньки подрагивали. Завернув за угол, где коридор делал изгиб, Нянюшка остановилась, увидев доктора Прунскваллера. Тот был почти у угла, и столкновение казалось неизбежным. Однако врач обладал профессиональной реакцией, что спасло обоих придворных от столкновения.

– О-ха-ха, хо-хо, милая, ха-ха, госпожа Слэгг, как драматично, ха-ха, – начал свое обычное бормотание лекарь, поправляя очки.

Вообще-то старая служанка недолюбливала Прунскваллера. Конечно, чужаком в замке назвать его было нельзя – он давно жил тут, но все-таки было в нем нечто такое, что всегда коробило нянюшку. Просто настоящий доктор – такой, каким его представляла себе в идеале нянька – должен был выглядеть не так, как Прунскваллер. Обычно нянюшка вела себя тактично и старалась не демонстрировать людям своего отношения к ним, тем более что она ведь невольно служила примером для подрастающих будущих хозяев Горменгаста. Однако нянюшка подозревала, что за ее спиной лекарь позволяет себе насмехаться над ней.

И теперь, с неприязнью разглядывая эскулапа, нянька вдруг обнаружила, что никогда еще не видела его аккуратно причесанным (а как же быть тогда с врачебной аккуратностью?). Впрочем, ей-то какое дело до этого? Она должна в первую очередь накормить завтраком ребенка, а остальное ее не касается…

– Хах-хах-хах! Хе-хе! Нянюшка, позвольте мне подержать ваш поднос, вы же устали, – затараторил доктор. – А вы пока расскажете мне, куда вы пропадали на целый месяц… Что-то я давненько вас не видел, хаха. Обычно всегда встречались где-нибудь на лестнице, а тут… Хах-хаах.

– Просто ее сиятельство не хотели видеть меня все это время, – сообщила нянька, с укором глядя на врача. – А потому я, сударь, живу теперь в западном крыле…

– Ах, даже так? – удивленно протянул Прунскваллер и, приняв поднос из рук женщины, осторожно опустил его на пол. После чего, присев на корточки, лекарь выжидательно уставился на нянюшке, поблескивая стеклами очков.

– Выходит, вы теперь обитаете в западном крыле? В самом деле? – вопросы сыпались из уст врача, как горох из худого мешка. – Ну как же так можно было – не желать вас видеть? Вы что – животное какое? Или все-таки человек?

Бедная нянюшка даже не знала, что ответить на столь провокационные вопросы.

– Госпожа Слэгг, я хочу ответить на собственный вопрос. Скажем прямо – я знаю вас уже давно. Ну, десять лет уж точно. Конечно, вместе мы не выпивали и не обсуждали жизненные проблемы, но коли я знаю вас давно, то все-таки имею право высказаться. Да, имею право. И скажу определенно – вы не животное. А ну, присядьте-ка на мое колено.

Не веря своим ушам и одновременно ужасаясь невероятному предложению, пожилая женщина бросила испуганный взгляд вдоль коридора, прикидывая, сумеет ли удрать от назойливого эскулапа. Но в следующий момент он точным движением схватил ее за ноги, и не успела нянюшка глазом моргнуть, как оказалась сидящей на острой костлявой коленке врача.

– Вы ведь не животное, – повторял Прунскваллер, – так ведь?

Старуха растерянно затрясла седой головой. Она вообще потеряла контроль над собой.

– Ну вот, ха-ха, конечно, вы не животное. Скажите тогда, ха-ха, кто вы на самом деле?

Нянюшка судорожно, как выброшенная на песок рыба, глотнула воздух:

– Я… я… старая женщина.

– Вы очень необычная… пожилая женщина. И я не ошибусь, если скажу, что очень скоро вы проявите себя с самой наилучшей стороны, что только докажет окружающим вашу бесценность. Да… – тут последовала пауза, а потом лекарь неожиданно спросил. – А как давно вы видели ее сиятельство, госпожу герцогиню? Наверное, это было так давно…

– Верно, верно, – простонала нянюшка. – Это было много месяцев назад.

– Так я и думал, – обрадовано завопил лекарь, – ха-ха, я так и полагал. Но, конечно, вы не задумывались над тем, что делает вас столь незаменимой?

– О нет, сударь, – воскликнула женщина, с тоской глядя на поднос с остывающим завтраком.

– Милая моя госпожа Слэгг, скажите, вы любите детей? – с этими словами доктор перебросил няньку с одного костистого колена на второе. – Вы любите детей, этих цветов жизни? Младенцев и побольше? В общем, детей, ха-ха?

– Детей? – опомнилась нянюшка. – О, они такие прелестные, я готова расцеловать их всех. Такие крошки, умницы, они…

– Вот и хорошо, – кивнул врач, – хорошо, вы достойная женщина. Готовы расцеловать их всех. Впрочем, этого от вас как раз не требуется. Мне нужно посвятить вас в некоторые… обстоятельства. Вам будет поручено попечение над одним младенцем. Целовать его не стоит, но воспитывать его вам придется. Ха-ха, как звучит – поставить на ноги самого Гроуна.

Наконец смысл слов лекаря дошел до сознания женщины, и она неистового замахала руками:

– Ну что вы, сударь, что вы!

– Да, да, – в тон ей ответил Прунскваллер, – хотя герцогиня и не хочет больше вас видеть, они все равно не могут обойтись без вас. Что делать, так устроен этот мир. Ну да ладно. Попомните мое слово, скоро новый Гроун заявит о себе. Кстати, вы помните, как я принимал роды Фуксии?

Нянюшка задрожала всем телом, из глаз ее покатились слезы – доктору даже пришлось подхватить старую женщину за талию, чтобы она ненароком не свалилась с не слишком удобного сиденья.

– Я мало что помню, сударь, – бормотала несчастная нянька, – и вообще – кто бы даже мог подумать?..

– Вот именно, – воскликнул Прунскваллер. – Впрочем, мне пора идти. Но сначала я должен нижайше попросить вас освободить мое колено, мой коленный сустав, говоря врачебным языком. Скажите-ка пока, что вам известно о теперешнем состоянии ее сиятельства?

– Ничего, ничего, – возмущенно затрясла головой пожилая женщина. – Никто не считает нужным что-то говорить мне.

– И тем не менее все заботы лягут на вас, – загадочно сообщил доктор. – Ведь вы сами говорите, что любите возиться с малышами? Так ведь?

– Верно, верно, сударь. Хорошо бы понянчиться с ребенком, тем более в это тяжкое время.

– Вы уверены, что это на самом деле так?

– О да, да, конечно. В самом деле так. Такое божье благословение. Неужели мне правда доверят ребенка? Вы не шутите?

– У них все равно нет выбора, – сказал доктор неожиданно серьезно. – Да, кстати, как там Фуксия? Как вы полагаете, она догадывается о чем-нибудь?

– Да что вы, избави Бог говорить такое, – ужаснулась старуха. – Она же почти не выходит из комнаты, разве только по ночам. И ни с кем не разговаривает… Кроме меня, конечно. С какой стати она должна знать все это?