Повести. Рассказы - Станислав Говорухин

— Вот корова, — беззлобно ругала Александра Тамару. — Глаза не успела умыть, а уж в зеркало выпялилась. Постель же убрать рук нет.

Она сама Взбила подушки на кровати подруги, поставила их углышком одна на другую, накрыла кружевной салфеткой.

— Он красивый? — сквозь зубы спросила Тамара — во рту у нее были шпильки.

— Увидишь, успеешь, — ответила Александра и опять накинулась на нее: — Сколько тебе надо талдычить — не оставляй волос в гребенке? Посмотри, какую копну вычесала…

Она выкинула катышек волос за окно, расправила складки на скатерти, села у стола, закинув одну ногу на другую, и строго сказала Лизе:

— Вводи!

Девушки расселись вокруг стола и вперили взгляды в дверь.

Вошли Лиза с Павлом.

— Знакомьтесь, девочки, — волнуясь, сказала Лиза, — Павел Иванович Глазков.

Александра встала, сильно встряхнув, пожала ему руку.

— Шура.

— Павел.

— Очень рада познакомиться, — сказала Тамара.

Венера протянула ладонь, не поднимая глаз.

Снова все сели, Лизе стула не хватило, она присела на краешек кровати. Помолчали.

— Чайник! — вспомнила Александра и толкнула Тамару в локоть.

Та бровью не повела — во все глаза рассматривала лейтенанта.

Венера молча вышла из комнаты.

Из черного блюдца репродуктора, похрипывая, лилась музыка марша из кинофильма «Встречный».

— Неплохо живете, — оглядывая комнату, сказал Павел. — Чисто…

— Стараемся, — откликнулась Тамара.

— Сколько напрыгали? — спросил Павел, чуть наклонясь и рассматривая ряд оборонных значков на лацкане жакета Александры. Среди них один был значок парашютиста с цифрой «10» в кружочке.

— Завтра двадцатый, да, Шура? — с гордостью за подругу ответила Тамара. — Мы все пойдем на аэродром. Хотите с нами, товарищ старший лейтенант?..

Александра оборвала ее:

— Очень интересно это Павел Ивановичу…

— Отчего же, я с удовольствием, если пригласите…

— Конечно, пригласим. Правда, Шурочка?

— Если хотите, — смущаясь, сказала Александра.

Вошла Венера с горячим чайником, поставила его на пепельницу посреди стола.

— Будем завтракать, — поднялась Александра. — Венерка тоже сегодня только приехала, — посмотрела она на Лизу. — Прямо перед тобой…

— Да?

Венера кивнула.

— Час назад. Поездом…

— Ой, как здорово, девочки! — всплеснула руками Лиза. — Опять вместе…

— О-о… Соскучилась, — добро нахмурилась Александра. — А я дак без вас надышаться не могла…

Лиза обняла ее за плечи.

— Очень соскучилась, верно… Вы домой так и не съездили?

— Когда? У меня соревнования, у этой… — она кивнула на Тамару, — всё амуры…

— «Лишь только вечер затеплится синий…» — запела Тамара, подмигивая Лизе и помогая Венере выгружать из чемодана снедь.

Венера развернула полотенце, в нем были завернуты поджаристые треугольные пироги с дыркой посредине.

— Эч-пичмяч, — объяснила Венера. — Татарский пирог… Мама специально для вас напекла.

— Мама твоя — мастерица, — заметила Александра, потирая руки. — Вкуснотища, наверное…

— Надо их разогреть.

— Да у вас пир! — Забытый на минуту Павел поднялся. — Не помешало бы винца… Хоть сладенького… Где тут магазин?

— Я провожу, — предложила Тамара. — Разрешишь, Лизка?

— Тебя только за смертью посылать, — сказала Александра. — С Лизаветой бы и сходили, Павел Иванович…

— Пусть идет, — отмахнулась Лиза.

— Только быстренько, ждать не будем. Десять минут вам даем. По-военному…

— Слушаюсь, товарищ командир, — ответил Павел и открыл дверь, пропуская впереди себя Тамару.

— Как он вам, девочки? — сказала Лиза, когда закрылась дверь.

— Он все знает? — спросила Александра.

— Нет.

— Дак чего тянешь? Хочешь, чтобы злые языки донесли? — Лиза подошла к окну.

— Жалко ломать. Так все началось хорошо… А зачем я ему такая?

— Вот дура! — ругнулась Александра. — Недоросль! Дак ведь не скроешь, ведь все равно узнает!

— Пока узнает… Не хочу эти три дня портить… Потом напишу… — она повернула к подругам лицо с навернувшимися на глаза слезами. — Люблю я его, девочки…

Магазин оказался квартала за три.

— Можно я Вас под руку возьму? — спросила Тамара.

Она была с правой стороны; обошла лейтенанта и просунула полную руку ему под левый локоть. Павел усмехнулся:

— Были друзья-военные?

Тамара неопределенно хмыкнула. Она шла, высоко подняв голову, косясь по сторонам — все ли видят, как она идет под руку с молодым пограничником.

Какой-то парень в полосатой футболке остановил велосипед, не доехав до них метров двадцать; отставил ногу с зашпиленной штаниной на тротуар.

— Здравствуй, — сказала Тамара, едва повернув к нему голову.

Павел поднес руку к козырьку — мимо шагал взвод розоволицых, только что из бани, красноармейцев с вениками и полотенцами в руках. Взвод развернулся и вошел в ворота военного городка. На воротах плакат:

«Трудящиеся Советского Союза. Не забывайте о капиталистическом окружении. Будем неуклонно укреплять нашу Красную Армию и социалистическую разведку — ВЧК!»

— Лизка красивая, правда? — спросила Тамара. Павел кивнул.

— Вы когда познакомились?

— Вчера.

— Вчера? — испугалась Тамара и посмотрела на лейтенанта — не шутит ли. — И уже решили пожениться?

— А что? Напрасно?

— Нет, что Вы… Жена у Вас — клад. Я только удивляюсь, как Вы быстро разглядели…

— У пограничника глаз зоркий, — усмехнулся Павел, вспомнив ребят с тетюшской лестницы.

— Вы на какой границе служите?

— На западной.

— А-а… — протянула Тамара с уважением. — Диверсанта приходилось брать?

— Приходилось.

— Лично?

— Лично — нет. Всей заставой…

— Орден у Вас за это? — она кивнула на «Красную Звезду».

— Нет. За Хасан.

— Воевали! — ахнула она.

— Это еще не война. Пограничный конфликт…

— Вот и дошли… — сказала Тамара. Около магазина торговали мороженым.

— Хотите мороженого?

Продавщица выдавила формочкой кружок обложенного вафлями мороженого.

— А себе?

— Вы пока угощайтесь — я в магазин на минутку. — Он взглянул на часы. — Десять минут, отпущенные нам, кончились. А еще обратно топать…

— А вон оно, наше общежитие, — кивнула Тамара.

И правда — за высокими тополями совсем рядом белело знакомое двухэтажное здание.

— Чего же мы кружили? — Павел подозрительно поглядел на Тамару.

Она расхохоталась.

— За ваше счастье! — подняла бокал Александра. — Венера, вылей! Хотя бы пригуби… За Лизавету!

Венера чокнулась с Лизой и Павлом, но пить не стала. Навалились на пироги.

— Вкусный перемяч, — похвалила Тамара.

— Эч-пичмяч, — поправила Венера. — Перемяч — другое, по-вашему беляш…

— Давайте, девки, после практики к Венерке закатимся, — предложила Александра. — Лес, речка, ягоды. Каждый день будем этот эчемяч трескать…

— Эч-пичмяч…

— Когда у Вас практика? — спросил Павел.

— С понедельника. А Вам когда на службу?

— 22-го.

— Говорят, войны не будет? — полуутвердительно спросила Тамара.

— Это почему? — повернулась к ней Александра.

— Газеты пишут.

— Ты готовься к худшему, как в песне поется: «Если завтра война…» А ты и палец, как следует перевязать не сможешь… Я дак, если война, сразу в действующую попрошусь. Девка здоровая — самый раз раненых из огня таскать… А Вы как думаете, Павел Иванович? Как там немцы себя ведут?

Павел вынул из кармана газету.

— Вот, говорят, передвигаются, новые части перебрасывают…

— Это мы знаем, читали. Ваши собственные наблюдения?

Павел улыбнулся:

— Уезжал, было тихо. Они рядом, за Бугом…

Лиза придвинулась к Павлу, легла щекой на плечо. Он разлил по стаканам портвейн. И обнял Лизу.

Александра покосилась на них, подняла свой стакан.

— И все-таки за то, чтобы ее не было! — сказала она проникновенно и отпила глоток. — А теперь давайте чай пить с вареньем…

— А что, если за Волгу махнуть? — предложила Тамара. — Лодка будет, я сговорюсь…

— Мне в техникум надо слетать, — сказала Александра. — Разве часика через два…

— Раньше я и не успею, — сказала Тамара. — Значит, договорились — в одиннадцать? Вы как, Павел Иванович?

— Я не прочь искупаться…

— Ты бы отдохнул, Паша… — тихо сказала Лиза. — Он всю ночь не спал. Я на его койке дрыхла…