Жизнь удалась - Ванесса Фитч

— Ты не передумала опять, а? — тяжело вздохнул он, когда узнал, кто был на другом конце линии.

— Совсем нет. Я хочу удостовериться, что ничего не изменилось. Мы улетаем через неделю — во вторник, правильно?

— Да. Для начала я смогу взять на тебя лишь туристическую визу, но как только ты появишься в парижских домах моделей, то будешь завалена предложениями о работе.

— Меня не интересует работа. Просто мне нужно убраться отсюда.

— У тебя все еще проблемы с Кастэрсом?

— Да.

— Когда-нибудь тебе придется рассказать мне об этой отвратительной истории.

— Возможно.

Гарри вздохнул.

— Я твой друг, любовь моя. И никогда не расскажу никому о том, что услышу от тебя. Ты боишься, что могут пойти грязные слухи?

— Вовсе нет. Для этого не нужны никакие факты. И так всем известно, что я спала с каждым фотографом, с которым работала.

— Увидела бы ты, что иногда пишут обо мне!

— И наверное, сплошную правду.

— Разумеется, — рассмеялся Гарри. — Хотя моей карьере это не вредит. Поразительно, как много женщин хотят сниматься у безнравственного Стивенсона. Думаю, то, что пишут о тебе, также не вредит твоей карьере.

— Моя карьера, может быть, и не страдает от слухов, Гарри, зато страдает личная жизнь.

— Ты подразумеваешь, что Кастэрс действительно верит всей чепухе, которую о тебе пишут?

— Не только верит, но они его подогревают, мне кажется. Ему нравится, что я плохая.

— Это не очень красит его самого, Эбони. Пора тебе развязаться с ним. Ты действительно хочешь этого, а?

— Теперь да.

— Отлично. Теперь, что с твоим агентством? Что ты им скажешь?

— Просто-напросто, что собираюсь в длительную рабочую поездку за рубеж и через неделю уезжаю на три месяца. Так я могу оставить за собой место. Конечно, они не очень-то обрадуются. Придется аннулировать пару уже подписанных контрактов и отклонить несколько новых предложений. Ну ничего, переживут. У них на очереди всегда стоит масса других хороших моделей, жаждущих работы.

— А как с квартирой?

— Я собиралась препоручить ее агенту и сдать, но теперь решила иначе, чтобы избежать возможных неприятностей. Кроме того, тогда мне надо было бы сдать на хранение все свои вещи, а это долго и дорого. Поэтому просто закрою ее и попрошу соседей поглядывать. Если решу остаться в Париже, то, может быть, придется вернуться и продать ее.

— Можно и так. Как ты выражаешься, не нужно торопить события. Главное, просто убраться отсюда на время.

— Я не могу ждать, — взволнованно сказала она.

— Тогда решено. Ладно, я позвоню тебе попозже на неделе. Пообедаем вместе.

— С удовольствием. А теперь мне пора на гимнастику. В понедельник у меня съемки для журнала мод. Купальный комплект, можешь себе представить? Разумеется, в середине зимы. Когда же еще? Хотя, собственно говоря, я не возражаю. Хорошо быть занятой. На этой неделе я работаю каждый день.

— У меня тоже несколько предложений. Может быть, отложим обед на вечер пятницы?

— Что ж, думаю, это разумно.

— А что, если пообедать у меня в комнате?

Устроим интимный маленький ужин при свечах, и ты сможешь мне все рассказать, не боясь быть подслушанной.

Эбони тихо и грустно рассмеялась.

— Ты же не собираешься приставать ко мне, Гарри?

— О, когда дело касается моей бывшей любимой партнерши, я имею самые честные намерения.

— Надеюсь. Одно неверное движение в эту пятницу — и вместо прислуги в комнате появится служба безопасности.

— Даю тебе честное слово, что буду чтить твою честь.

— Гарри, — сухо рассмеялась она, — но ты человек без чести.

— Я знаю это, дорогая, зато у тебя ее хватит на двоих.

— Так ли это? — сказала она внезапно дрогнувшим голосом.

— Ты знаешь, что так. Я не встречал ни одной девушки, которая выглядела бы, как ты, жила бы одна, вращалась в тех кругах, в которых вращалась ты, и к двадцати годам осталась бы девственницей. Чтобы затащить тебя в первый раз в постель, мне понадобились все мои уловки. И, несмотря на это, ты все равно весь следующий день плакала. Спорю на последний доллар, что кроме этого идиота Кастэрса у тебя с тех пор никого не было. Я прав?

— Да, — глухо сказала она.

— Черт побери, так и хочется пойти и высказать этому ублюдку все, что я о нем думаю. Как он смеет судить о тебе плохо. Ты ангел. Этот человек либо сумасшедший, либо слепой, либо глупец, а может быть, и то, и другое, и третье!

— Нет, Гарри, я не ангел, — грустно возразила она. — Я совсем не ангел. Собственно говоря, иногда я задумываюсь, не создала ли я эти проблемы сама себе…

— Какая чушь! Теперь ты начинаешь винить саму себя, дорогая. Ты хорошая девочка и если у мужчины не хватает ума понять это, он безнадежен. Забудь этого дурака. Поверь, как только ты исчезнешь из его жизни, он тебя забудет. Я знаю таких людей. Прежде, чем ты успеешь моргнуть глазом, он затащит к себе в постель какую-нибудь сексуальную штучку, о которой тоже будет плохо думать. Ему не нужна любовь, Эбони. Ему нужен только секс. Поверь мне на слово. А теперь иди на гимнастику и больше не вспоминай об этом ничтожестве!

Не думать об Алане было невозможно. Но чтобы не расклеиться, Эбони весь конец недели старалась занять себя чем-нибудь. Она делала гимнастику, убиралась в квартире, приводила в порядок волосы, упаковывала вещи, заставляла себя есть, слушала музыку, в третий раз посмотрела старый фильм и старалась поменьше плакать. Модель не должна ходить с заплаканными глазами.

Но в глубине души Эбони все время боялась, что может появиться Алан, позвонить в дверь и принудить ее к встрече с ним. И хотя она решила ни в коем случае не допускать этого, было ясно, что подобное столкновение снова совершенно выведет ее из душевного равновесия.

Однако прошла суббота и воскресенье, а Алан не подавал никаких признаков жизни. Странным образом это расстроило Эбони. Он заявил, что не позволит ей уйти, но создавалось впечатление, что теперь передумал. Утверждение Гарри, что Алан быстро забудет ее, кажется, сбывалось. Это подтверждало поверхностную природу его чувств к ней, отсутствие в них какой-либо глубины или интереса, а значит, должно было бы принести ей определенное спокойствие, подтвердив правильность ее линии поведения. Но, ложась в воскресенье вечером в постель, Эбони не чувствовала себя особенно счастливой. Она ощущала лишь усталость и одиночество.

К счастью, утро выдалось ясным, но солнце совершенно не грело. Съемки должны были производиться на пляже Бонди, и нанявшая ее компания организовала для нее автоприцеп, в котором она могла переодеться и укрыться между сеансами. Так как ей надо было сменить около десятка костюмов, это было скорее необходимостью, чем роскошью.