Свой среди волков - Шон Эллис

Альфы — самые значимые члены волчьей группы. Они принимают все важные решения, и без них стая неуправляема. Поэтому их выживание — первостепенная задача остальных. В тех случаях, когда еды не хватает на всех, альфы едят первыми, а другим может и вообще ничего не достаться. Все прочие, включая волчат, останутся голодными, даже погибнут, если это неизбежно. Но никто не должен прикасаться к пище, помеченной запахом бета-волка. Это знание досталось мне дорогой ценой.

Охотничий сезон был в самом разгаре, и как-то раз местные парни принесли нам трех подстреленных уток. В то время я еще не знал, как волки классифицируют и распределяют между собой разные виды добычи. В холодные зимние месяцы утки, в которых много жира и сала, — ценный источник энергии. Такая еда — привилегия животных высшего ранга. Альфа-паре достались две из трех птиц. А я, хотя не был голоден, решил, что мне следует активнее бороться за свою долю, и взял третью, не заметив, что бета-волк очертил вокруг нее дугу своим запахом.

Через долю секунды я лежал на земле. Представьте себе столкновение с локомотивом, несущимся на всех парах. С такой же мощью, с расстояния около десяти метров, на меня налетел Рубен. Утку выбило из моих рук, я сам упал на спину и распластался лепешкой под его весом. Волк схватил мое лицо всей пастью и сжал. Из его груди вырывалось глухое рычание, с клыков стекала слюна. Я почувствовал, как мои лицевые кости гнутся под напором его челюстей. При этом раздавался звук, похожий на хруст веток. «Мне конец, — подумал я. — Сейчас он убьет меня, как пить дать». Что было делать? Придавленный к земле, я, мягко говоря, не имел особого выбора. В панике я решил испробовать первое, что мне пришло на ум и что всегда срабатывало, а именно — выказать ему доверие и уважение. Если бы он действительно хотел убить меня, при его-то силище и острых клыках — я бы уже давно в раю бабочек считал. Видимо, я просто заслужил очередной урок, и теперь следовало показать, что он не прошел даром. Я попытался откинуть голову назад, насколько мог, чтобы подставить волку незащищенное горло — жест, означающий смирение и послушание. Рубен переместил свою хватку туда, помедлил еще пару секунд, отпустил меня и вернулся на свое место, продолжая рычать и скалить зубы.

Если бы только я заранее заметил и правильно расшифровал те предостерегающие знаки, что бета-волк подавал мне! Ведь он рычал все громче, пока я подходил к этой злополучной утке. Но я не обратил внимания на предъявленный мне смертоносный арсенал, вот и поплатился. Еще Рубен предупреждал меня особым положением ушей, опустив их горизонтально, как крылья самолета, чтобы показать, что даже издали он защищает свою собственность.

Этот случай заставил меня по-новому взглянуть на многие вещи. Я покинул вольер, размышляя о том, кого же в действительности считать чудовищем на нашей планете. Люди объявили волков кровожадными убийцами, но ведь истинная сила — в том, чтобы, имея оружие, не пускать его в ход без надобности. Смог бы кто-нибудь из людей, обладая столь сокрушительной боевой мощью, так же разумно и сдержанно пользоваться ею?

Я провел в армии семь лет. Мне часто доводилось видеть людскую жестокость, и каждый раз я испытывал все больше ужаса и отвращения. Будь я человеком набожным, возможно, обратился бы, подобно многим другим ветеранам, к Богу и церкви, чтобы замаливать грехи — свои и всего человечества. Вместо этого я смотрел на волков и все сильнее чувствовал некую духовную связь с ними. Тот палевый, в зоопарке, заглянул мне прямо в душу и словно увидел запрятанные в ее потаенном углу детские горести. А теперь спаркуэллские волки будто бы чувствовали мою тревогу, мой стыд и каким-то образом предлагали ключ к спасению.

Как я уже говорил, служба в армии доставляла мне удовольствие. Причин тому было множество. Во-первых, мне удалось объехать полмира. Во-вторых — я любил испытывать себя на прочность, мне нравилось быть частью команды. Пьянящее чувство собственного могущества охватывало меня, когда я управлял тяжелой артиллерийской установкой. Но нынешние войны так далеки от реальности, что большую часть времени я даже не знал, с кем и за что сражаюсь. Меня постигло глубокое разочарование. С детства я был приучен убивать для разумных целей, с уважением к животному, у которого отнимаешь жизнь, и к его месту в мире. А будучи солдатом, я составлял часть огромной бездушной машины, убивавшей из других побуждений, совершенно мне чуждых.

Последней каплей для меня стала серия рейдов в Северной Ирландии. Вся округа там была пропитана атмосферой вражды и сопротивления. Один раз среди бела дня я шел по улице в униформе, и, представьте себе, на меня напала «банда» детишек лет шести-семи, не старше! Они выкрикивали ругательства и бросали в меня палки и куски битого кирпича — все, что находили на земле. Скорее всего, они видели, как взрослые делают то же самое, и просто подражали им. Но сколько ненависти было у них в глазах! Этим малышам следовало бы сидеть дома, играть в «Лего» и дочки-матери или смотреть «Улицу Сезам»; им следовало бы находиться где угодно, только не здесь, не на этих улицах. Сегодня по примеру старших они кидают кирпичи, а завтра по приказу командира будут сбрасывать бомбы.

Не знаю, убивал ли я людей в Северной Ирландии. Я стрелял в ходе сражения, и люди умирали, но попадали ли в них именно мои снаряды — этого я не знаю и знать не хочу. Тошно уже от одного того, что я участвовал в процессе. Это ничуть не напоминало честную битву. Высшему командованию, по сути, было на нас плевать, а местные жители ненавидели нас всей душой. Что бы мы ни делали, это только подливало масла в огонь. Проблему нужно было решать как-то иначе, и через несколько лет враждующие стороны наконец додумались сесть за стол переговоров.

Наблюдая за волками, я сразу обратил внимание на то, что они проявляют агрессию совсем не так, как люди.

Думаю, много сотен лет назад мы были куда более похожи в этом отношении. Волки прекрасно умеют убивать и постоянно угрожают пустить свои навыки в ход, но на деле используют их лишь в тех редких случаях, когда это крайне необходимо. Например, они готовы драться до последнего вздоха, чтобы защитить свою семью или сохранить доступ к источнику пищи, который поможет им пережить холодную зиму. Вражда между двумя стаями может быть смертельной. Но волк всегда уважает своего соперника и ценит его способности. Мы же, как правило, цинично и пренебрежительно относимся к нашим противникам — в современных условиях ведения войны нам даже не обязательно их видеть. Мы убиваем простым нажатием кнопки, и рядовые бойцы зачастую вообще не в курсе, отчего возник конфликт. Этические основания для такого бесцельного, никому не нужного убийства весьма и весьма шаткие. Всем этим я был сыт по горло.