Наемники бродячих островов. Том 3 (СИ) - Греховны Фэва

Кен, тем временем, позаботился об имуществе остальных членов отряда.

В первую очередь решил собрать баул Даджоя, так как у того могли иметься дорогие книги. Такое богатство хоть и тяжёлое, но его лучше не бросать.

Ещё степняк пообещал проверить хлам на столе у Венги. Правда, на предположение ученика о колдовстве, он лишь закатил глаза.

Лайонел же героически самоустранился от возни. Он поспешил вернуться к вверенному подразделению, аргументируя это риском дисциплинарной катастрофы. Ведь ополченцы, по-прежнему оставались земледельцами. Либо караульные спать лягут прямо на постах, либо вообще напьются поголовно. Так что — глаз да глаз!

— Кен. — Макс нашёл наставника уже в комнате Венги. — Как думаешь, местные оружейники смогут перезарядить патроны для моего ружья?

— Это скорее к городскому врачу вопрос. Для капсюлей сложное вещество необходимо. Состав должен быть чувствительным к удару. Так что просто порохом там не обойтись.

— Хм… А как тогда мой отец их перезаряжал? Где он мог это вещество взять?

Кеншин пожал плечами:

— Может он знал секрет, как его делать? А реактивы у небесных торговцев покупал. Ты же говорил, что они к Вам регулярно прилетали.

— Но ведь если так, то пустынники и сами должны таким оружием пользоваться. В нём нет ничего сложного для производства. — в подтверждение, Макс поднял перед собой двустволку.

— Я же говорю, в самом капсюле загвоздка. Даже если у них есть те, кто сумеют приготовить специальный состав, они могут не догадываться, для чего он нужен. Слишком много знаний затерялось во времени, Макс. Раньше люди умели на много больше, чем сейчас.

Кен легко догадался, откуда происходит интерес к патронам. Да и погрустневший взгляд ученика не оставил вариантов:

— Если новый мэр выживет — договорись с ним об отдельной плате за каждый выстрел.

— Сколько?

— По двадцать серебряных монет за штуку.

Макс вспомнил, как ещё до знакомства, наставник предлагал ему деньги за патроны. Но тогда он называл намного меньшую цену. Всего по пять серебряных.

Вот же жук узкоглазый!

На сборы-переборы ушло часа пол, не больше. Всё благодаря опыту Кеншина. Он сходу определял значимость тех или иных вещей товарищей.

Как ни странно, но проще всего оказалось с Венгой: несколько комплектов застиранного исподнего, тёплый свитер и… всё. Понятное дело, были ещё гигиенические принадлежности. Их сгребли все, чтобы не разбираться, что там и для каких женских дел. Кроме нехитрого скарба, девушка припасла пару пузатых бутылок. Явно с алкоголем. Вино или что оно такое? Макс таких округлых раньше не видел.

Сложнее всех оказалось не с Даджоем, но с Лайонелом. У любимца и любителя женщин обнаружился целый ворох разных тряпок. Кену пришлось на глаз определять ценность оных для профессионального военного. Попались даже несколько пар женских чулок с подвязками, и то, что степняк назвал бюстгальтерами.

— Это что? — не понял Макс, разглядывая замысловатую «сбрую», с целым набором лямочек.

— Бюстгальтер.

— Ась?

— Ну… — Кеншин замялся. — Насисьник женский.

— А почему у Венги такого не было? — не унимался юноша.

— Ты на размер посмотри! — степняк покрутил перед собой один из экземпляров белья. — У твоей ненаглядной такое надевать не на что.

— Никакая она не ненаглядная! И не моя тоже!

— Видел я всё. Не рассказывай.

— Да я просто рассмотреть хотел!

— Лайонел бы тебе подсказал, где рассматривать надо было.

— Кен! — до Макса наконец дошло, что над ним просто издеваются.

Наставник широко улыбнулся и пожал плечами.

После сборов наёмники не спеша пошли к окопам. Благо, начинались они всего в сотне метров от дома.

Поднявшись на склон, Макс оглянулся на город. Судя по количеству огней в окнах — народ не спал. Но на улицах никого видно не было. А единственным звуком был приглушённый звон, доносящийся из столичной кузницы.

— Кен, смотри! — внимание парня привлекло зарево на облаках.

Пожар горел где-то очень далеко. Но освещал он значительно большую часть неба, чем дотлевающие города и деревни в той же стороне. Даже несмотря на то, что пострадавшие поселения располагались явно ближе к столице. Кажется, было видно даже отдельные искры, взмывающие к облакам.

— Это он догорает уже. — раздался из темноты голос Лайонела. — Минут пятнадцать назад языки пламени аж над кронами деревьев виднелись.

— Дома так не горят. Да и вроде там нет ничего. — подметил Кеншин.

— Да. Мужики так и говорят. Думаю, пустынники попытались лес поджечь, но он только до противопожарных полос догорел и всё. А может и от дневных пожарищ огонь сам по полям добрался. Ну или мэр Орландо ещё что-то спалить додумался.

Решив не гадать на пустом месте, воины занялись более насущными делами. К таким, например, относилась расстановка часовых на тёмное время суток. Ночь разделили на три части, соответственно количеству взводов. Так, треть личного состава несла службу, а остальным было позволено спать. Само собой — не снимая доспехов и не выпуская из рук оружия.

Наблюдательные посты организовали по два человека и расставили их каждые сто метров. Однако, это было слишком большое расстояние, чтобы не задумываться о скрытном снятии караульных. Во избежание диверсии, постам назначили порядковые номера и приказали постоянно перекрикиваться по очереди. Сначала в одну сторону, от одного до пятнадцати, а потом — обратно. Если кто-то не выкрикивал свой номер, или выкрикивал с запозданием, весь личный состав поднимался и отправлялся проверять «запнувшийся» пост.

Уже к середине ночи практика нашла своих ненавистников. Мало того, что постоянно орут и спать мешают, так ещё и каждые полчаса-час приходилось вставать и прочёсывать траншеи в сторону очередных растяп. Собственно, на последних вся злость и вымещалась.

Примечательно, что офицеры воспитательным взбучкам не препятствовали.

— Лучше пускай свои на начальных порах побьют, чем потом бородач какой-нибудь проберётся и… — Кеншин многозначительно клацнул языком.

— Что и? — заинтересовался Макс.

В ожидании кровавых подробностей, даже бойцы отдыхающей смены стали тише храпеть. Степняк это заметил и продолжил мысль нарочито-зловещим тоном:

— Что-что... Шомполом заточенным всю роту в уши заколет.

Храп прекратился и вовсе!

К счастью, никакие бородачи в первую ночь не показывались.

По-видимому, не только ополченцы были шокированы дневными событиями. Пустынники хоть и были подготовлены лучше, но тоже не ожидали настоящей войны. А уж потери каковы! Пятьсот человек в первый же день! Причём, если из второй засады кое-кто да спасся, то от первого подразделения — ни слуху, ни духу.

А ведь там элита была…

Вот только ситуацию это по-прежнему не умоляло.

Выучка островной милиции оставляла желать лучшего. Потери среди них были слишком велики. А новый мэр, со вторым по численности подразделением, до темноты так и не появился. Да и от более мелких заслонов никаких вестей не было.

Откинувшись на стенку окопа, Батя курил трубку. Его очи были устремлены в стремительно светлеющие небеса. Полчаса назад Свет озарил бездну и тогда же наёмник отправил посыльного в трактир, чтобы тот принёс ему каффэ. Увы, боец не спешил. Явно нарывался на дисциплинарное наказание!

Когда закоренелый вояка уже размышлял над формой оного, до его ушей донеслись восторженные возгласы. Это ополченцы встречали делегацию волонтёров. Женщины в передниках несли большие кастрюли и целый ящик кружек.

— Каффэ, синьор капитан! — объявил гонец с сияющей физиономией.

Густо парящую кружку офицеру поднесла пышная кухарка. Батя отхлебнул напиток и, не сводя взгляда с женщины, поправил языком усы. Та зашлась румянцем, заулыбалась, а уходя — несколько раз оглянулась. А бёдрами то как заиграла! Ух!