Фантастика, 1985 год - Сборник

Однажды кто-то из наших десятиклассников приволок в школу загадочного происхождения бумагу с английским текстом, кажется, говорил, что отец привез из Штатов, где был в командировке. Наша школа была спецангло, ребята жаждали настоящих текстов, особенно “оттуда”, поэтому все дружно взялись за перевод.

Вначале шел довольно беллетристичный, хотя и изрядно потертый к тому времени рассказ из серии “фантастйк” о летающих тарелках, входивших тогда в моду.

Грузовой “Дуглас” интендантской службы военно-воздушных сил США выполнял очередной ночной рейс в Европу. Командир корабля дремал на жесткой боковой скамье, когда услышал в салоне самолета какой-то шум. Открыл глаза. Штурман и второй пилот приклеились к иллюминатору и, взволнованно переговариваясь, что-то разглядывали. Справа по борту всего в нескольких ярдах от самолета летел непонятный чечевицеобразный предмет. Огромный, гладкий, серо-голубой, он медленно вращался вокруг своей вертикальной оси и постепенно уходил вверх. Это длилось минут двадцать. Потом предмет стремительно рванулся вперед, резко развернулся и завис перед самым носом самолета. Пилот бросил машину в крутой вираж, попытался обогнуть предмет сбоку, но тот тотчас же свернул в ту же сторону. Попытки обойти его сверху или снизу тоже были безуспешны.

– Что за чертовщина! - выругался командир. - Неужели это новое оружие Советов?

Он в панике бросился к носовой восьмимиллиметровой пушке, навел оптический прицел, зажмурился от страха и послал вперед снаряд. Сначала один, потом второй, третий, четвертый.

Однако все они прошили предмет насквозь, не оставив на нем ни малейшего следа. Самолет сбавил скорость, затем пилот совсем выключил моторы, но и это не помогло - страшилище полетело навстречу. Еще мгновение, и “Дуглас” врезался в него.

Он вошел в его покатую ровную плоскость как в облако, мягко и плавно. Стало темно, тихо, ноги сами оторвались от пола, все предметы вокруг закачались в воздухе - наступила невесомость. И вдруг глухо зазвучал спокойный хрипловатый голос. Медленно, выделяя каждое слово, он произнес примерно следующее: “Ничего не бойтесь, никакого вреда вам не будет. Это лишь голографическое изображение космического, зонда, на вашей планете оно материализоваться не может”. После этого самолет с трясущимися от ужаса летчиками благополучно выбрался из тьмы, набрал скорость и лег на свой прежний курс.

Далее бумага содержала довольно сухой, скучноватый текст, который, по правде говоря, нам, мальчишкам, был в то время не очень-то интересен, поэтому переводили мы его кое-как, по диагонали. Единственное, что я запомнил, это рассуждение о каком-то неизвестном на Земле диапазоне длин волн, не улавливаемых ни человеческим глазом, ни оптическими или телеметрическими приборами и радиоприемниками. Но именно посредством этих волы можно увидеть тот загадочный параллельный мир, который якобы существует прямо рядом с нами. Лишь потом я понял, какими же мы тогда были идиотами - пропустили мимо своего внимания такой яркий, такой сказочный образ.

Ведь только представь себе, рядом, буквально в двух шагах от нас, вон за тем деревом, или вон возле того дома, ходят, бегают, дышат, разговаривают друг с другом некие невидимые существа из неведомого потустороннего мира. Вот сейчас, в это мгновение, они слушают наш треп, смотрят на нас с удивлением и думают, как мы глупы, что не ищем с ними контакта.

Одно только короткое соприкосновение с их удивительной жизнью могло бы полностью изменить всю судьбу человечестза.

А они давно уже ищут встречи с нами. Вот уже несколько десятков лет в разных местах Земли обустраиваются участки местности, где при каких-то специальных условиях некоторые люди, обладающие особыми свойствами нервной системы, могут настроиться на нужную волну и увидеть это загадочное Нечто. Там, в этом английском тексте, был приведен довольно длинный перечень таких мест, разбросанных по всему свету.

Помню, в списках значился какой-то буддийский храм в Пенджабе, большой универсам в Гданьске, речная отмель в Кении и так далее. Единственное место, которое было отмечено у нас, в Подмосковье, - это двухметровый деревянный забор из шпунтовых досок с чугунными столбами и железным креплением.

Что в нем особенного, чем он отличается от тысяч других таких же заборов, наставленных у нас повсюду, увы, так я и не усек.

Вот и все, что я тогда запомнил…

Во второй половине рабочего дня все вкалывают. Вадим сосредоточенно давит клавиши моделирующей вычислительной машины, патрон, только что вернувшийся из главка, сгорбился над пояснительной запиской к проекту, а я доделываю вертикальную планировку к генеральному плану.

По чертежу извилистой линией тянется река, вдоль которой выстроились длинные прямоугольники заводских корпусов.

К ним со всех сторон сходятся полосатые полоски железнодорожных путей, стрельчатые линии электропередачи и паутина коммуникационных сетей. В правой верхней части листа возле закрашенного зеленым лесного массива расположены косо заштрихованные кварталы будущего заводского поселка.

Я вожу карандашом по исчерченному вдоль и поперек ватману, вычисляю координаты углов поворота спецкоммуникаций, а из головы не выходит рассказ Вадима. Ну кто мог бы принять всерьез этакую чепуховину? Начитавшийся фантастики мальчишка, какая-нибудь экзальтированная девица или чокнутый старик. Но я-то ведь серьезный человек, инженер, вместе со своими сослуживцами решающий судьбу тысяч людей, которые будут строить будущее по нашим чертежам. Почему же мои мысли все время возвращаются к одному и тому же, почему мои мозги засорились на этом англосаксонском бреде?

Почему?

И вдруг я вспомнил.

Это был очень высокий, очень плотный, очень загадочный зеленый забор. Он был сделан из широких толстых шпунтованных досок, наглухо сбитых гвоздями с крупными вафельными шляпками. Забор отгораживал наш детский мир от всего прочего взрослого мира.

В то время моя жизнь вообще почти целиком состояла из всяких запретов. Мне нельзя было ходить в кино на вечерние сеансы, ложиться после десяти и вставать раньше семи, ездить одному в трамвае, бегать на пруд. Чего только еще я не имел права делать!

Все эти ограничения казались несправедливыми, обидными, однако они были неизбежны и поэтому понятны. Но вот зеленый забор!

Его тайна всегда оставалась неразгаданной, непостижимой, вечной. Самые высокорослые прохожие, казалось нам, не могли заглянуть за деревянную стену, самые всезнающие знатоки не знали, что скрыто Там. На всем своем протяжении забор нигде не имел ни одной даже самой крохотной щели, а его нижняя часть, казалось, уходила глубоко в землю, не оставляя никаких вариантов…