Дневник Жеребцовой Полины - Жеребцова Полина Викторовна

27 ноября 1999

8:50

Джинн у нас. Говорит, что пока не увидит своего друга, не может окончательно уехать. Погода ясная. Солнечная. Значит, в любой момент возможен авианалет.

Вот так, милый мой дневничок! Мы можем с тобой проститься навсегда. Кстати, когда летят тяжелые бомбардировщики и, тяжело, будто усталые шмели, гудят, я слышу в этом музыку из нотной тетради Смерти.

Ночью бомбили. Не у нас, а в центре города и частный сектор, ближе к району заводов. Джинн просил нас на улицу не выходить. Предупредил:

— Большая вероятность внезапных уличных боев. Опасно!

Он принес настоящий, белый, большой хлеб!

9:10

Бомбят. К счастью — далеко.

По приемнику старушек-соседок передают: в Чечне идут «ковровые» бомбардировки.

Это когда совсем ничего и никого не остается?!

Аладдина нет.

Мы встретимся, если Богу будет угодно.

Царевна Будур.

29 ноября 1999

28 ноября, вчера, приехала сестра тети Марьям, Лиза. Она сказала, что деньги у нее на вывоз одного человека и что она специально приехала за мной, как за раненой. Марьям и ее семья умеют выполнять обещания! Мама заявила, что останется дома. Сторожить имущество.

Я заупрямилась. Уезжать отказалась. Боялась бросить маму. Она ведь пропадет без меня:

—Благодарю! — произнесла я. — Тебя и Марьям! Но моя жизнь в разлуке с теми, кого я люблю, мне не нужна.

Вместо нас в дорогу, в беженцы, быстро собиралась мать Мансура — Варя. Она решила: вывезти хотя бы Башира, саму себя и телевизор. На дорогу сыну деньги у нее были. Второе место в автобусе, для Вари, оплатила Лиза.

Умеют люди ориентироваться! Мама пыталась уговорить меня уехать. Она даже собрала легкий пакет с одеждой. Но я не поеду! Это — решено!

Мама проводила соседок и моего веселого друга.

Автобус сегодня должен был подъехать к 07:00.

Он задержался на час. Мама помогла нести одеяла, подушки. Рискуя жизнью, она возвращалась домой, через пустырь, под обстрелом. Я молилась за маму. У меня был шанс остаться полной сиротой. Неожиданно в мое одиночество постучался Аладдин. Спросил:

- Все ли в порядке?

Бросил в меня пачкой печенья.

Сообщил:

- Я спешу! У меня — пара минут. Нужно срочно отыскать ребят. Предупредить их об одном деле.

И добавил:

- Раз ты не уехала, я буду к вам заходить! Не грусти!

Сегодня у нас хлеба нет. Продуктов — тоже.

Ближе к вечеру я и мама сходили на рынок. Ничего не купили, кроме пакета риса.

У продавцов были сигареты и шоколадки. На рынке женщины рассказали: в 15:00 обстреляли автобус с беженцами. Автобус направлялся в Ингушетию.

Продавщицы назвали данные этой трагедии: сорок человек убито, четверо получили ранения.

Господи! Как там наши?

Полина.

30 ноября 1999

Вчера вечером пришел Аладдин. Он сообщил:

— Джинн потерялся!

Признался, что они поссорились.

Объяснил мне причины:

— Джинн не должен был говорить с тобой. Ты — с ним.

Аладдин был злым и растерянным. Вдруг он сообщил мне и маме, что много думал и решил:

он не станет портить мою жизнь. Но он очень хочет сейчас, в войну, жениться!

Его спутницей станет взрослая женщина. Которая была замужем. В случае его смерти такой жене не так страшно остаться одной, как это было бы мне. Я спокойно выслушала этот сумбур. Однако мое сердце мгновенно стало тяжелым, как камень. Итак, на взрослой женщине. Как оказалось, мы ее знаем.

- Кусум! — сразу сообразила моя мама.

Аладдин кивнул. Но имени жены не произнес.

Попытался объяснить:

- Она — мать моего друга. Дважды была замужем. Эта женщина старше меня, как в книге о Пророке Мухаммеде. Я ходил к ним в дом. То, что Кусум влюблена в меня, — моя вина!

А ее сын — твердит о тебе. Говорит — будет жив, придет за тобой! Получается некрасиво! Нечестно! Кусум религиозна! По мнению общих знакомых, наш брак — проверка веры!

Я твердо ответила:

- После таких действий ты меня не увидишь! Чужой муж нам в доме не нужен!

Мама одернула меня:

- В это жуткое время о нем будут заботиться! Ты должна понять: у него в детстве был интернат, голод, холод. Наконец появится семья. Не думай о себе. Думай о нем!

Царевна.

3 декабря 1999

10:00

Бомбят самолеты. Уже сорок минут! Лежим с бабушками Ниной и Стасей в нашей нише, на полу. Бомбят с раннего утра. Нам не дают передышки.

Сегодня, день рождения Аленки.

Я думаю о ней.

Где она?

Скитается по глубинкам России.

Но хотя бы не здесь, где повсюду смерть.

Я лежу с подушкой на голове от возможных осколков и пишу.

Мне трудно дышать — так болит моя душа.

Город бомбят с 08:00.

Сейчас 13:30.

У меня на руке часы.

Идет обстрел нашего района сразу из нескольких видов оружия.

Мы так привыкли, что спим или читаем в коридорной нише.

Постоянно хочется есть.

И страшный холод.

Патошка-Будур.

4 декабря 1999

Бомбят мало. Больше бьют по нашим домам из орудий.

Появились боевики. Скромные парни-крестьяне. На русском языке говорят с акцентом.

К бабушкам постучали, спрашивают:

- Дадите мыло? Не хотим сами лазить.