Авторитет - Виталя Гусынин

class="p1">— Че за Шорох? Где живет? Где находится? — В самое лицо обратился этот резвый боец.

— А раз вы такие крутые, то сами и найдёте! — Прошепелявил Киряк.

Естественно он назвал выдуманное прозвище. В принципе терять ему уже было нечего. Все здоровье из него выбили, слово из матраса пыль.

— Кость, заканчивай с ним. Михалыч приказал. — Раздался голос со второго этажа.

Следом спустился человек. Видимо в данном случае он был главным. Тот самый, которого называли — Мастер. В руке он держал огромный мобильник. Подошёл ближе. Схватился за разбитую рожу Кирикова и принялся говорить.

— Значит так, мент. Есть постанова — тебя не трогать. Но это пока. Жить хочешь?

Киряков промолчал, но злобно и в то же время безнадёжно посмотрел тому в глаза.

— Вижу по твоему собачьему взгляду, что очень сильно хочется пожить еще и нахапать побольше лавэ. Тебе предоставят такую возможность, но на наших теперь уже условиях. Слушай внимательно и запоминай! Говорю один раз. Хочешь работать — придется делиться. Да. А ты как думал? Все про тебя известно. Про ваши махинации с комерсами, про халтуру вашу с ОМОНом, как ты устроил из своего отдела охранную фирму. Как крышуете и получаете с точек. Как с братвой связался. Все известно. Значит так. Главный передал — навар будешь скидывать в кассу. От нас человек будет приезжать и забирать деньги раз в неделю. И учти, обо всех твоих передвижениях мы в курсе. Не вздумай рыпаться. Накажем. Все, что сейчас с тобой было — покажется цветочками. Шутки кончились, полковник. Настала реальность. Не согласишься — уйдешь на пенсию, задвинут в угол, сядешь или завалят. А на твое место, найдется много желающих и сговорчивых. Вкурил? — Объяснил ему Мастер.

В ту же секунду Кирякову прилетело чем то очень жёстким и тяжёлым по самому позвоночнику, что он выгнулся и взвыл от боли.

— А это тебе, для усваивания материала. — Гаркнул Костя. — Жаль маловато конечно. Я бы из тебя тряпку сделал, сучий мент.

Георгиевич ахнул, когда к нему буквально приполз на полусогнутых, держась на костылях Киряков. Голова его была словно глобус. Такая же круглая, синяя и раздутая. Руки перебинтованы.

— Ни хрена ж себе…. — Произнёс Титов. — Ты попал под поезд?

— Да блять. Под паровоз. Огромный такой, усатый и с генеральскими погонами. Из нашего управления этот паровоз. — Ответил язвительно тот. — Под нихуевую раздачу я попал, от своего начальства. Близко познакомился с его псами. Чтоб они сдохли все!

— Давай рассказывай! Не ори, блин ё! Присядь. Налить?

— Ох налей. Ох нахуярюсь. Домой я не появлюсь в таком состоянии и в отделе тем более. Есть где перекантоваться? — Завопил Киряк.

— Решим вопрос. Найду тебе хату. Говори, не томи уже!

— Это полный фарш, Серега. Наш Дядя Витя, очень опасный и коварный. Страшный человек. Я много о нем не знал. А то, что знаю — все мелкие и детские игрушки. — Начал говорить трясущимися губами Киряков, после выпитого стакана виски.

— Что же такое ты не знал? Что они барыши со всего города стригут, вместе со своим дружком? Что убирают с дороги, не уместных себе людей? Это? — Перебил его Георгиевич.

— Не дави на больное! Все, все, что происходит у нас в городе, находится под контролем генерала Калинина. Не даром его и прозвали именно Дядей Витей. Ходил себе по управлению там, усищами шевелил, штаны в штабе протирал, папочку свою ебучую таскал под мышку. А в этой папочке, все компроматы и на всех. Крутил, вертел свои схемы темные. Ну не один естественно. — Ответил полковник.

— Ой блять. Смотри, обидели мышку, написали в норку. А ты не крутил? Не стриг бабло с несчастных барыг и коммерсантов, в своём районе? Не прессовал бедолаг в подвалах, вместе со своими быками из ОМОНа? Не выбивал нужные тебе показания? Не загонял предпринимателей под крышу? Нашёлся святой! — Загорланил Титов.

— Всякое было. Сам же был в доле и прикрывал меня. Начальничек. Не читай мне сейчас нотации! Не надо! Михалыч все знает. Мне условия поставили! Жёсткие. Просто раком нагнули и зажали яйца в тиски. Выбора у меня нет. Просто не оставили! Я теперь им все должен. Нет — завалят. — Чуть не рыдая, объяснял Киряк.

— Ну ты мне ни хрена нового не сказал. Че, я не знаю, что у нас вся управа кормится с барыг. И проблемы их решают, за бабки. Там даже прейскурант имеется. Начиная от самого Невского и заканчивая вшивым пэпсом. Все гребут. Все жрать хотят! И мы с тобой не исключение. Надо было сразу делится. Как будто вчера родился? С облака упал? Или через жопу на свет вылез? Не паникуй, Станислав! — Все ругался Георгиевич.

— Ты совсем? Какой в задницу Невский? Начальник вообще мошка. Тля. Он сидит в этом кресле, потому что ему еще разрешают. Калинин и его скинет. Вот погоди. Вот увидишь. Подходы у наших генералов разные, к службе. То, что Невский там получает — это все лирика. Вот только несут они всю свою выручку, одному человеку. И этот человечек, тоже кореш Дяди Вити. Нет, Сергей, ты мне скажи. Как так можно? Своих же под молотки. Че это вообще за черти были? От куда вылезли. Я хочу знать! Я это так не оставлю. Со мной так нельзя! Я их раздавлю! Помоги, а? — Взмолился Киряков.

— Кого ты на хрен раздавишь? Мало дали? Самого чуть не укатали. В зеркало погляди! — Усмехнулся тот.

— Значит так? Кинешь нашу дружбу? — Расстроенно спросил полковник.

— Ды успокойся ты, дебил! Че ты конкретно хочешь? У тебя сейчас злость и обида. Я был в такой ситуации. — Прервал его Георгиевич.

— Что я хочу? Я хочу найти и узнать, что это за недоноски, носятся за Михалыча. Я хочу порвать тех, кто меня ломал, в том гадском подвале. Знаю только погоняло этих уродов. Помоги пробить?

— Ну? Говори!

— Мастер и Джон. А еще сучий выродок у них Костик какой-то. Пиздюк. Он то меня и отметелил. — Закатив глаза, сказал Киряк.

— И эта вся информация?

— Вся. Поэтому тебя и прошу. У тебя больше возможностей. Подтяни своих лоботрясов. Да и не могу я сейчас заниматься делами.

Был предновогодний день. Двое крепких пацанов стояли на лестничной площадке и покуривали в разбитую форточку. Открылась подъездная дверь и мужчина, в солидном одеянии стал подниматься на этаж. «Шах» и его товарищ переглянулись. Проходящий не обращая внимания, проследовал мимо них. В ту же секунду получил хлёсткий удар в челюсть и распластался на полу, не проронив ни