Отмороженный 7.0 - Евгений Александрович Гарцевич

и упершись ногами в землю, а руками — в кузов, сдвинул машину с места. Заряд энергии рюкзака при этом сразу просел на пять процентов. Черт! Начинаю ощущать себя хрустальной вазой.

Мы оказались перед глубокой расщелиной, у тонкой перемычки, где с трудом могла проехать наша машина. Подвесной мост какой-то над адской пропастью. Внизу клубился туман, поэтому я не видел того, что скрывалось на дне.

— А вот теперь не гони, — обратился я к Алисе.

Даже замер ненадолго в кресле. Настолько величественным и опасным выглядел открывшийся перед нами пейзаж. Белые облака тумана поднимались из самой глубины ущелья, постепенно обволакивая мост и скрывая от взгляда противоположный «берег».

— Я здесь уже ездила, — бодро сообщила Алиса, нарушив воцарившуюся ненадолго тишину. — Мост крепкий. Выдержит.

Пикап медленно тронулся с места и покатил вперед. Рассеянный свет фар пытался разогнать наползающий со всех сторон туман и хоть как-то осветить нам путь.

— То, что ты нашла, стоило таких усилий? — обратился я к Алисе, выглядывая из кузова грузовика и слегка свешиваясь вниз. В таких местах я еще здесь не бывал.

— Методы у тебя, конечно, своеобразные, — отозвалась девушка. — И не могу сказать, что я их полностью поддерживаю, но, поверь мне… То, что я тебе покажу — стоит таких усилий. И даже больших.

— И что же ты раскопала? — я увидел четыре джипа, появившихся на горизонте. Бодро шли, пара минут и доедут до моста.

— Ни для кого уже не секрет, что в секторе обнаружили нечто, что очень похоже на завод по производству Ориджей.

— Да? — удивился я, держа в прицеле въезд на мостик. — Вроде бы это просто слухи.

— Да. Слухи. Только подтвержденные практически всем археологическим сообществом. В общем, в этом сомнений ни у кого уже не осталось, даже у японцев. Они, обычно, самые большие скептики. Да и тот факт, что за последние пять месяцев нашли целых три Ориджа и всех — примерно в одном радиусе — тоже говорит в пользу этой версии. Потом оборудование, некие формы-слепки, ну точнее, то, что от них осталось. Много чего еще. — Алиса ненадолго замолчала и сбавила скорость. Из-под колес выкатились два крупных камня и подползли к краю пропасти. — Сейчас на месте предполагаемого завода яблоку негде упасть. Роют везде. И почти все уже выгребли. Я, когда приехала, сразу поняла, что мне тут ловить нечего. Если бы не проблема с энергией, то экспедиции строили бы свои времянки прямо среди остатков древних стен. Выискивать мелочь для антикварных лавок мне было неинтересно. Так что я стала исследовать местность вокруг.

— И? Что же ты нашла? — задал я свой вопрос, кажется, в третий раз за день.

— Я думаю. Нет. Я почти уверена, что это мастерская по производству мастер-схем! — победно выдала Алиса. В исполнении Ориджа звучало, конечно, не очень эмоционально, но сенсационный тон ее речи я все же смог уловить. — Конечно, это может быть какая-то тюнинг студия или что-то такое. Но это точно место, где после создания доводили Ориджей до финального состояния.

— С чего такая уверенность?

— В том месте энергия вообще в ноль, ни капельки нет.

— И? — я посмотрел, сколько нам осталось до берега и сколько «гончим» до нас. Пора было решаться, насколько еще сильнее ухудшать с ними отношения.

— Ты же знаешь, кто такой скаймастер? — в свою очередь, спросила Алиса. Я, честно говоря, понятия не имел. Знал только, что эти люди обладали сверхчувствованием. Умели каким-то образом взаимодействовать в Мерзлотой и с ее энергией. Но, как и за счет чего они это делали, я не знал. Поэтому просто выдал Алисе свои предположения.

— Это больше легенда, чем правда. У скаймастеров, действительно, есть, своего рода суперспособность, в ДНК гена одного не хватает. Только выражается она не в том, что они могут творить с помощью энергии Мерзлоты. Совсем наоборот. Они невосприимчивы к ней. Скаймастера могут создавать вокруг себя нулевое поле.

— Нулевое поле? Зачем?

— Только так раскрывается скайкрафт. Материал получает свои свойства лишь тогда, когда на него ничего не воздействует. Понимаешь? Берешь чистый кристалл, отрубаешь от энергии и тогда с ним можно работать, примерно, как с раскаленным металлом, придаешь форму, наделяешь свойствами, даешь доступ к энергии — он наполняется и все. Повторная переплавка уже никак не сработает. Я, может, криво объясняю, захочешь, с отцом лучше поговори. Но предупреждаю, он об этом может часами говорить.

— Это у вас, похоже, семейное, — хмыкнул я. — Притормози-ка, как мост закончится. Здесь объезд есть?

— Есть, но это километров сорок.

Когда машина остановилась, я выпрыгнул из кузова и подошел к основанию моста. Камень, лед — естественное образование, но позже укрепленное дроидами. Посмотрел на другой «берег» — первый джип «гончих» уже медленно вкатывался на мостик. Заметили меня и остановись.

Я снова почувствовал действие сканера, пытавшегося меня прощупать. Достал пирамидку и поднял руку. Джип тут же остановился и начал сдавать назад. Дождавшись, когда машина вернется на свой «берег», махнул рукой (уверен, что меня сейчас в оптику рассматривали) и бросил пирамидку на мост.

Дождался взрыва и убедился, что без нормального ремонта за нами уже никто не проедет. И забрался в кабину к Алисе, предварительно перекинув в кузов несколько коробок. Полупустой рюкзак с батареей тоже отправил в кузов, но так, чтобы можно было легко дотянуться.

— Значит, ты нашла строение древних по провалам в энергии?

— Все верно, — ответила Алиса, выруливая на дорогу. — В секторе, конечно, и так энергии немного, но вокруг того места ее не было совсем. Поэтому до конца еще ничего не раскопала, и даже не знаю, что еще удастся там найти. Подобралась к входу и вернулась за аккумуляторами.

— А что на входе?

— Остатки стены с изображенными на ней символами и вот,