У грани - Ден Травкин

Глава 1. Алтай

Параллельный мир. Конец декабря 2008 года.

Худощавый старичок бодро нёс на правом плече штучную вертикалу двенадцатого калибра, с удлинённым стволом, изготовленную для него специально под заказ, ещё в конце пятидесятых годов под его руку, одним из умельцев на Тульском оружейном заводе, в отдельном инструментальном цехе номер семь, где мастерили эксклюзивные подарки для высокопоставленных чиновников. На голове старичка была надета шапка ушанка, с опущенными ушами, выделанная из настоящей белой овчины, в таком же выделанном белом полушубке и высоких белых валенках, он смотрелся как старичок из сказки. За ним шаркая ногами по хрустящему снегу, но по утрамбованной тропинке караульными патрулями, тащились двое усталых, но довольных спутника. Они были одеты в одинаковую тёплую добротную одёжу. Старичка звали Палычем, второго идущего за ним долговязого человека лет сорока, между собой называли Ванькой, хотя он имел звание полковника и служил в контрразведке, замыкал шествие среднего роста пожилой, но подтянутый мужчина, имеющий вытянутое лицо, близко посаженые чёрного цвета глаза и большой, выдающийся нос, настоящий генерал-полковник, в отставке, когда-то, служившим одним из заместителей председателя «МГБ СССР» (Министерство государственной безопасности), его привлекали консультантом, а знакомые называли уважительно Сергеич. Три дня тому назад, позвонил Иван и поинтересовался насчёт охоты, эту традицию в последнюю неделю уходящего года завели задолго до них в «Конторе». Специальным военно-транспортным бортом из Москвы, с проверенной охранной из пяти человек, которые лично подчинялась полковнику, они вылетели на Алтай, ровно на трое суток. Заранее была составлена и утверждена заявка на полёты. Её согласовали приказом за визой самого министра обороны, которая была нужна, для использования авиации в труднодоступные места. Генерал и полковник состояли в комиссии по проверке особо опасных объектов. прилетев на базу рано утром они, не откладывая на потом быстро произвели осмотр объекта на базе, сопровождал их Палыч. Подписали протоколы под видео запись, и сделав фотоотчёт, два прилетевших члена из комиссии пошли отдыхать в генеральский домик. Отоспавшись и пообедав, после многочасовой тряске внутри военного борта, быстро переоделись в выделенные им вещи и рванули на охоту, благо далеко ходить было не надо. Погода выдалась на славу, морозная, но не ветреная, затемно вернулись усталыми, не подстрелившие никого, не срослось. Посетили настоящую русскую, в бревенчатом срубе баньку, с квасом, мёдом и пихтовыми вениками, потом за вечерним застольем пили настоящую тутовую водку, изготовленную когда-то давно для самого Леонида Ильича и бережно припасённую со времён Союза. На складах хранили водку в двадцати литровых бутылях с притёртыми стеклянными крышками, этим сокровищем, мог распоряжаться старик и ни один литр водки, не покинул эту базу, беленькую пили избранные люди, с высочайшими допусками к государственным секретам. В этом закрытом заповеднике, не было случайных гостей. На следующее утро после завтрака, запланировали вновь поохотиться, должно же и им повезти. В домике, имеющим минимум шесть комнат имелся арсенал огнестрельного оружия, которое стояло в пирамиде, рядом в шкафчике уложена экипировка и снаряжение.

«Объект 475» ни в каких документах только, что при строительстве не упоминался и их давно уничтожили, сразу же по завершению работ, а вот бывшую, ныне закрытую базу, под литерой «Л», токсикологическую лабораторию «НКВД» (Народный комиссариат внутренних дел СССР), такие институты называют био-лабораториями. Когда-то лаборатории считались научно-исследовательскими подразделениями, засекреченными структурами, они состояли в структуре «МГБ СССР». База могла входить в состав любого специального отдела, числится базой оперативной техники или складами длительного хранения НКВД, затем «НКГБ» (Народный комиссариат государственной безопасности СССР), позднее МГБ СССР. В лаборатории изучали и испытывали яды, вирусы, болезни, поговаривают велись опыты на приговорённых к высшей мере наказания. Учёные искали способы защиты против оружия массового поражения, множество отделов вели свои направления. Павел Анатольевич Судоплатов (сотрудник советских спецслужб, разведчик, диверсант, генерал-лейтенант) писал: — «проверка, проведённая ещё при Сталине, после ареста Майрановского (Григорий Моисеевич Майрановский - руководитель токсикологической лаборатории НКВД СССР-МГБ СССР, полковник медицинской службы, доктор медицинских наук, профессор), а затем при Хрущёве в 1960 году, антисталинские разоблачения, показали, что Майрановский и сотрудники его группы привлекались для приведения в исполнение смертных приговоров и ликвидации неугодных лиц по прямому решению правительства с 1937 до 1950 года, используя для этого яды». Одним из обвинений, выдвинутых Судоплатову, арестованному в 1953 году, вменялся контроль за работой токсикологической лаборатории в период с 1942 по1946 год. В 1946 году «4 Управление» (Управление занималось формированием разведывательно-диверсионных групп и отрядов, действовавших в тылу противника) упразднили, но создали Отдел «ДР» (Спецслужба разведки и диверсий при МГБ СССР), а в 1950 году расформировали и отдел ДР. Но самое интересное, что отделения токсикологии и биологии, продолжали работать ещё до 1970 годов, по темам и планам, утвержденным самим Берия (Лаврентий Павлович Берия — советский государственный и партийный деятель, генеральный комиссар государственной безопасности). Исследования ядов в РСФСР начали ещё с 1920 года, в лаборатории профессора Казакова, а называли её — «Специальный кабинет». Под контролем председателя ОГПУ — Менжинского (Вячеслав Рудольфович Менжинский — российский революционер польского происхождения, советский партийный деятель, руководитель советских органов государственной безопасности, преемник Ф. Э. Дзержинского во главе ОГПУ).

Объект «Л» был закрыт в рамках договоров об разоружении, и в начале 1990 годов на нём был отключен энергоблок, что подтвердила комиссия специальных иностранных наблюдателей, допущенная единственный раз на объект. И то, её допустили к одной подземной компактной энергетической установке, которая ныне приходила в полную негодность. Но проверки по объекту регулярно проводились один раз в год. База использовалась под хранилище или площадки по переработке токсичных отходов, но её решили использовать, как могильник.

На самом деле подземный комплекс имел несколько атомных энергоблоков, они собирались на базе судовых энергетических установок. Уникальность ещё состояла и в том, что обслуживание таких установок минимальные, на протяжении всего срока службы и дают дополнительные преимущества при строительстве и финансовую экономию. Специальными авиа-бортами, сюда доставлялись грузы, что находилось в контейнерах и ящиках никто не знал.

База была расположена на огромной территории закрытого заповедника и наземных дорог к ней не было, в округе обитали медведи, лоси, олени, кабаны, кабарга, да разная живность водилась, но местные браконьеры и жители Алтая, не пытались сюда приближаться ближе чем на пятьдесят километров, у коренных жителей ойротов и теленгитов — это место пользовалось издревле дурной славой и считалось священным «Упокоением духов». А ещё ходили слухи, что в этом районе пропадают люди, пришедшие в эти места, не оставляя ни каких следов.

Взлётно-посадочная полоса базы