Тайный Санта. Письмо с сюрпризом (СИ) - N&K@

Те, что были когда-то давно, и те разгорячённые, распалённые фантазии, которые не дают нам сейчас остановиться. Дышать удаётся через раз. А сладость шоколада совершенно не перебивает их дурманящие запахи таких запоминающихся дорогих духов. Это несравнимое сочетание бергамота и кофе, сладости и пряности, розы и ванили…*

Я не знаю что больше меня сводит с ума.

Я ощущаю на теле руки. Их много и они не делают мне больно. Они профессионально и быстро сдирают лишние тряпочки, пытаясь не порвать нежное кружево.

Но то, как разлетаются стразы от чулков по паркету и треск трусиков я слышу остро. Может, потому, что края и тех, и тех больно впиваются мне в кожу и оставляют на ней следы, то ли Назар действительно очень резко и быстро дёрнул всю красоту, а Вадим помог? Именно его ладонь первая нагло ныряет вниз и я содрогаюсь от горячих пальцев, которые так нежно и даже бережно гладят набухшие губы и размазывают влагу по ним.

— Ты так же горишь сегодня, как в нашу первую ночь? — слышу голос Назара на ухо, чувствую, как он сжигает ушко своим хриплым и горячим голосом, будоража новые мурашки. Даже не мурашки. Я уже не просто дрожу от каждого прикосновения и думаю лишь о горячих пальцах Вадима… Я сама оголённый нерв, который так и норовит заискрить и взорваться…

Кажется, одно касание и меня просто не станет.

И Вад это знает. Потому он не касается разрывающегося болью клитора.

— Посмотри, — я выравниваю спину и, опираясь на голую грудь Вада, нахожу тёмно-синие глаза Назара. Его свежая, едва надетая рубашка, почти что снята мной. Я решаю и это исправить, зацепившись взглядами с ним. — Видишь, что я ощущаю?

— Вижу, — Назар понимает, что спросил глупость. Он запускает пальцы в волосы и фиксирует моё лицо, не больно оттягивая меня назад и открывая себе полный доступ. — Ты ведьма. Хоть и блондинистая, но ещё та тёмная ведьма, которая на самом деле никогда меня не отпускала.

— Ты был женат… — больше стону, чем говорю. Я вполне ярко ощущаю, как губы другого мужчины накрывают мой сосок. А ещё я прикусываю губу от разочарования, он убрал пальцы.

Чтобы продлить мою муку.

— Это не значит, что я не помнил тебя.

— Все вы мужики одинаковые. Никто не может слаще обещать, чем мужик, у которого стоит член. Я права? — хмыкаю.

— Раз такие ведьмы, как ты существуют, нам остаётся только быть отпетыми и сладкими обольстителями, — резонно замечает Назар.

— Чтобы такие ведьмы так текли от любого прикосновения…Я готов быть кем угодно, — бормочет Вадим. Всего одно мгновение, и я чувствую резкую боль, а губы накрывает рот Назара, выпивая полукрик-полустон. Теперь понятно, почему он убрал пальцы… И единственное, что я ощутила — это вполне болезненное, но такое невыносимо сладкое проникновение… Первое этой ночью.

Всё словно в первый раз, как и когда-то. Но всё же не так. Сейчас нет ни капли стеснения и ни капли настоящей боли и крови… Я буквально от нескольких толчков взрываюсь и принадлежу только их губам и рукам. Ни капли не жалею и ни капли не хочется всё прекратить… Бежать…

Нет. Я тут. Я там, где и должна быть. Между ними, рассыпаясь и растворяясь. Дыша в унисон и готовая признать, что мои чувства не прошли до конца.

Хочется забрать все свои грубые замечания и слова. Нет.

Хочется извиниться…

Нет.

Хочется каждой лаской и поцелуем доказать — насколько я хочу их. Трогаю, целую и слизываю их вкусы, прозрачные капельки пота и отдаюсь со всем желанием. Так всё равно на то, что сейчас творится в мире. Здесь существуем только мы. Только мы взрываемся и падаем, моё тело дрожит от стольких ласк, оно зацеловано, искусано и я утром буду вся цветная…

Если вообще выживу после этой ночи…

***

До рассвета ещё далеко. Вокруг нас волшебная атмосфера Нового года, который наступил вне зависимости — заметили мы это или нет. Первое января было уже полтора часа…

А мы только сейчас добрались до салатиков.

Сидя на мягком ковре, на котором и оказались в конечном итоге, мы уверенно уплетали салатики. На моих плечах была одна из рубашек мужчин, а они смогли только надеть трусы, соблазняя меня своими спортивными телами. Несмотря на то, что только что мы творили, я неистово хочу ещё. Словно они внутри меня разбудили что-то дикое и жадное.

Боже, страшно подумать, что мы так проведём весь год…

Или нет?

Медленно жуя камамбер и запивая его вином, постепенно стучится в голову разум. Я не обвиняю себя и даже не пытаюсь найти причины, чтобы сейчас же свалить домой. Во-первых, меня никто не пустит сейчас. Уверенна. Во-вторых, я не хочу. Правда.

Рассматривая обоих мужчин, я не могу понять — что изменилось. Воспоминания вернулись? Прежние чувства накрыли? Как мне объяснить свои противоречивые чувства? Как мне выдохнуть и понять, что я могу себе позволить не только переспать с ними обоими? Как мне дальше жить, зная что они — те самые, с которыми я однажды хотела быть примерно всегда?..

— Гонишь, — Назар выпил маленький глоточек виски и глянул мне в глаза. — Нагоняешь себе лишние мысли и хмуришься так, словно ты не кончила несколько раз, а убила кого-то.

— Я не знаю, что ощущаю, — конечно, помимо приятной слабости и расслабленности, помимо приятной ломоты во всём теле. — Мне просто непонятно. Как мы будем существовать дальше?

— Вот так, — Вадим наливает мне в бокал моё любимое вино, а им добавляет янтарный виски. Назар закидывает в рот конфету и тянется за поцелуем. Мы делим сладость на двоих, переплетаясь языками и немного отвлекаясь от моих тяжёлых мыслей.

— Это не нормально.

— В жизни нет ничего нормального, — уверенно парирует блондин с блестящими голубыми глазами и улыбается. — Я сам не знаю что будет в будущем, никто не знает, если честно. Но… Я не смогу уже от тебя так просто отказаться. Это выше моих сил и противоречит моим желанием.

— Точно снял с языка, — ответил Вадим. — Ты же прекрасно видишь, как действуешь на нас, — мужчина касается губами моего плеча и не отрываясь, добавляет, согревая горячим дыханием кожу:

— Мне казалось, что именно общественное мнение ты имела в виду…

— Так и есть… Я за комфорт. Я за то, чтобы и вам было хорошо. Тогда, в то лето… — я облизываю губы и ловлю его поцелуй, не смея себе и ему в этом отказывать. — Мы были молоды и даже глупы. Что только не