Астийский Эдельвейс. Научно-фантастический роман - Владимир Корчагин

Там все еще спали. Он выпил воды и не раздеваясь лег на кровать. Но спать не хотелось. Что мог значить этот странный сон? Да и сон ли? Он помнил, что запах эдельвейса преследовал его почти до самого отъезда в институт.

Максим встал с кровати, подошел к окну. С соседней койки поднялась голова Михаила:

— Ты где пропадал всю ночь? Тебе письмо на столе.

Максим машинально взял конверт. Писала мать. На листе, вырванном из простой школьной тетради, тесно сгрудились несколько кривых строк, нацарапанных тупым химическим карандашом. Обычно ему писал отец. Тревога стиснула сердце Максима.

«…И сообщаю тебе, что отец при смерти. Врач говорит, долго не протянет. Самое большое — неделю. Приехал бы простился, сынок. Да и сама я из последних сил…»

Строчки запрыгали перед глазами Максима, письмо шло из дому не меньше недели. Он лег на кровать, зарылся лицом в подушку. Но тут же встал, перечитал письмо, вышел на улицу.

Видны были первые прохожие. Дворники с заспанными лицами лениво шаркали метлами по мостовой. В луже, оставшейся от поливки газонов, шумно плескались воробьи. Максим сел на скамью, закрыл лицо руками.

Отец… Как мог он оставить его, больного, старого? Ехать! Ехать немедленно! Может быть, врачи ошиблись?

Он быстро оформил отпуск. Купил билет. До отъезда было время, чтобы повидать Лару. С бьющимся сердцем поднялся Максим по лестнице профессорского дома, позвонил у знакомой двери. Ее открыл сам Эри.

— Простите, пожалуйста, — смутился Максим. — Я бы хотел видеть Лару…

— Лара не совсем здорова.

— Я уезжаю… Очень далеко…

— Желаю вам счастливого пути.

Глаза профессора скрывали темные стекла очков. Но и по тону было ясно, что просить его о чем-либо бесполезно.

Максим вернулся в институт проститься с Антоном. Тот, как всегда, был краток:

— Надолго едешь?

— Не знаю, может, и навсегда.

— Почему?

— Мать тоже плоха. Как ее оставишь?

— Н-да… А как же Лара?

— Что Лара?

— Любишь ты ее, Максим.

— Так можно любить и Сикстинскую мадонну.

— Не понимаю… Случилось что-нибудь?

— Да нет…

— Нет? — Антон заглянул ему в глаза и, схватив за плечи, надавил на них так, что у Максима подогнулись ноги. — А ну, выкладывай все напрямик!

Пришлось рассказать о странном приступе болезни на реке и о том, как выставил его профессор Эри. Ни слова не сказал лишь о встрече с таинственной девушкой.

Антон нахмурился:

— Черт знает что! От болезней, конечно, никто не застрахован. А вот профессор… Профессор не умеет себя вести. Когда у тебя поезд?

— Часа через два.

— Ну что же, всего, как говорится. Провожать не могу.

И вот Максим на вокзале. Посадка заканчивается. Вдали уже вспыхнул зеленый глазок светофора. Последние рукопожатия, последние поцелуи и напутствия. Шумно вздохнули отпущенные тормоза. А он еще медлит, все еще стоит на платформе, чего-то ждет. И вдруг…

Лара? Да нет, не может быть, откуда же! Он вскочил на подножку, высматривая ее над головами. Она!

— Лара! — Максим спрыгнул на перрон, расталкивая толпу, бросился к ней.

Она еще не видит его, медленно идет по платформе, бросая взгляд то на вокзальные часы, то на окна вагонов.

— Лара-а!

— Максим!.. — Она подбежала к нему, схватила за руку. — Вы… уезжаете?

— Так получилось… Я должен извиниться перед вами, Лара. Вчера вечером…

— Я все знаю, Максим. Все-все. Антон рассказал мне. Но вы вернетесь? Скоро?

— Не знаю…

— Дома плохо?

— Да. И потом… И потом, все как-то перепуталось в последнее время. Жаль, что мы так и не успели ни о чем поговорить…

— Все, что я могу сказать, Максим, мы оба — вы и я — стали жертвой какой-то страшной тайны. Я очень боюсь за вас…

— Но почему? Что вы знаете?

Поезд тронулся. Глаза Лары наполнились слезами:

— Потом, Максим, потом! Садитесь скорее! Мы поговорим еще обо всем. Только возвращайтесь!

Тревожно прошло время в дороге. Скорей, скорей! Что там — дома?..

11

Вот и кордон. Знакомое крыльцо, давно покосившаяся, обитая клеенкой дверь, трясущиеся руки матери.

— Мама?.. — Он судорожно глотнул воздух и не мог больше сказать ни слова. Все было ясно и так: по тому, как бессильно упали руки матери ему на плечи, по тому, как склонилась она к нему на грудь и затряслась в беззвучных рыданиях, по тому, какой холодной пустотой дохнуло из раскрытых настежь дверей дома.

Часть вторая

ТАИНСТВЕННЫЕ СИЛЫ

1

— Достаточно! — Председатель Государственной комиссии кивнул Максиму и обернулся к экзаменаторам. — Я полагаю: такая работа сделала бы честь и студенту дневного отделения. Не так ли?

— Безусловно! — ответил за всех профессор Стогов. — Поздравляю, Колесников. Ваша дипломная работа может перерасти в диссертацию. Желаю успеха!

Максим вышел в коридор. Вот и закончен институт. Не совсем так, как он думал об этом восемь лет назад, и все же — гора с плеч. К нему подошла секретарь факультета:

— Колесников, зайдите в деканат. Вас ищет доцент Платов.

— Платов? Антон? Он здесь?

— Он приехал из Восточносибирского филиала. Очень просил разыскать вас.

Максим вошел в деканат. Навстречу ему поднялся высокий человек в светлом плаще. Максим в нерешительности остановился. И вдруг узнал:

— Антон! Как изменился!

— Максимка, черт! — Платов стиснул его в крепких объятиях. — Поздравляю! Слышал о твоей работе. Молодец!

— Да вот, кончил-таки… А как ты?

— Ну, это длинная история. Да и не стоит мешать людям. Едем ко мне в гостиницу.

— Зачем в гостиницу? Пойдем ко мне. Или в ресторан. Сегодня такой день, что не грех и отметить…

— Идем, идем ко мне.

В номере Антон сбросил плащ, усадил Максима:

— Располагайся.

Он достал бутылку коньяка, и друзья выпили за успешную защиту диплома.

— Рассказывай, Антон, где ты, что ты, как жизнь?

— Жизнь идет, Максим. В прошлом году получил кафедру. Оборудовал лабораторию. Подобрал людей. Начали трудиться…

— А как же астий?

— Не забываю. Я, видишь ли, однолюб… Но с ним все же плохо. По-прежнему нет конкретных фактов, нет помощников, которые загорелись бы этим делом. Ты думаешь, зачем я сюда приехал? За молодыми специалистами. А точнее — за тобой. Давай ко мне в аспирантуру!

— Но как ты узнал, что я кончил институт?

— Встретил в Новосибирске твоего руководителя. Он рассказал. Ну как, идешь ко мне?