Следак 4 (СИ) - Живцов Николай

Вернув трубку на базу — массивный, дисковый, бордового цвета телефонный аппарат, я удовлетворенно выдохнул.

— А ты умеешь использовать ситуацию, — рассматривая меня с новым интересом, прокомментировал Лукашов.

— У меня последний день в Москве остался, вот и приходится крутиться, чтобы важного свидетеля допросить.

— То есть остаться в столице ты не надеешься?

— Не планирую, — я прямо посмотрел в глаза старшего следователя по особо важным делам. Надеюсь, он понял мой посыл.

— Копытов с Саблиным, как вчера уехали в Загорск, так еще и не возвращались, я специально узнавал, — сообщил мне Лукашов.

К утру я устал переживать о вчерашнем и убедил себя, что даже если опера что-то и нароют, то о моей помощи промолчат, профессиональная гордость и все такое. Незачем им делиться славой с каким-то левым челом, который к тому же скоро укатит обратно в провинциальную дыру и не будет тут отсвечивать.

Не дождавшись от меня реакции, важняк достал из сейфа два тома уголовного дела и положил их передо мной.

— Свежее дело, — прокомментировал он малое количество томов. — До обеда справишься?

— Если только версии выдвину, — сразу оговорил я пределы.

Лукашов на это рассмеялся, даже слезы выступили из глаз.

— Ознакомиться с материалами дела успеешь до обеда? — уточнил он свой вопрос.

— Ааа, это я успею, — выдохнул я, чем вызвал новую порцию хохота у наставника.

В этот момент к нам в кабинет вошла вчерашняя майор-блондинка с кожаной папкой в руках. Достала оттуда пару листов и положила их на стол Лукашова.

— Чего смеетесь? — чарующе улыбнувшись полковнику, осведомилась она.

— Он решил, я ему поручаю до обеда дело раскрыть, — ответив, полковник вновь зашелся в смехе.

Блондинка мазнула по мне взглядом, влет оценила мой пиджак от костюма, галстук, я сидел и брюки было не видно, хмыкнула и, покачивая бедрами, вышла. В кабинете остался резкий запах ее духов.

Лукашов, прочихавшись, погрузился в работу, а я стал изучать материалы выданного мне уголовного дела. Возбужденно оно было по статье 93 УК РСФСР, хищение государственного или общественного имущества, совершенное путем мошенничества.

Мошенник или мошенники занимались подделкой выигрышных билетов денежно-вещевой лотереи, по которым можно было получить главный выигрыш — автомобиль «Волга», на меньшее они не отвлекались.

Перед вручением главного выигрыша лотерейный билет по правилам направлялся в Москву на экспертизу, а с 1976 года после публикации в газете тиражной таблицы из регионов на экспертизу стал приходить не один, а сразу два, три и даже четыре билета с одинаковыми выигрышными номерами, и экспертиза все эти билеты признавала подлинными.

Допрошенные владельцы счастливых билетов, а все они получили процессуальный статус свидетеля, хоть и проживали в разных регионах и их перевалило уже за десяток, отвечали все как один — взяли билеты на сдачу.

В то, что это совпадение не верилось и по другой причине. Среди этих владельцев большинство были не простыми людьми, а директорами магазинов и ресторанов, заведующими складами и базами.

Передо мной вырисовывалась просто гениальная схема мошенничества в реалиях Советского Союза, которая держалась на двух специфичных для этого времени составляющих. Во-первых, в Союзе был жуткий дефицит автомобилей, чтобы купить новый автомобиль нужно было годами стоять в очереди. Во-вторых, местные торговцы нуждались в легализации своих нетрудовых доходов, и эта нужда наличествовала постоянно. Мошенник же предлагал им то и другое в одном пакете услуг. Выкупай у него выигрышный билет и совершенно легально получай автомобиль.

Прочитав все документы, которые имелись в деле, я озвучил ответ на задание:

— Самая очевидная версия — подделкой занимается кто-то из сотрудников Гознака, нынешних или бывших.

— Верно, — похвалил меня наставник. — Ее мы и будем отрабатывать первой.

Я польщенно зарделся, именно такой реакции от меня ждали. Хотел еще предложить способ, как быстро выйти на преступников, но в последний момент удалось захлопнуть рот. И без этого уже отличился.

Гражданку Луневу я встречал на КПП. Пришла она не одна, а с супругом, привела его, видимо, для моральной поддержки, так как выглядела излишне бледной. Но я его притормозил, пропуск был выписан Лукашовым только на одно лицо.

— Почему нас вызвали сюда? В чем ее обвиняют? Вы можете мне ответить? — с ходу засыпал меня вопросами Лунев, который тоже не радовал румянцем.

— Успокойтесь, гражданин. Ваша жена вернется к вам примерно через час. Запротоколирую ее показания и отпущу.

От последних моих слов мужик нервно сглотнул.

Пока поднимались на второй этаж, отметил, что свидетельница тоже какая-то напуганная. Идет неуверенно, озирается по сторонам, ну хоть не вздрагивает от каждого шороха. Да и выглядит она сегодня скромнее: краски на лице заметно меньше, вместо шубы пальто с меховым воротником, на пальцах лишь одинокое обручальное кольцо.

— Те две с половиной тысячи мне мама одолжила, а она их скопила с пенсии, — поспешила сообщить Лунева, как только мы вошли в кабинет, и женщина увидела за одним из столов представительного дядьку в форме полковника.

Лукашов, отвлекшись от работы, вопросительно уставился на нее, а женщина не замолкала.

— Мы на море уже три года не ездили. Ну какие в нашей семье могут быть деньги? Не понимаю, зачем вы меня вызвали. Это какое-то недоразумение.

Лукашов изобразил свой фирменный жест — приподнял брови.

— Я думал, ты дело о краже шубы расследуешь, — озвучил он свое удивление.

— Раиса Андреевна, вы присаживайтесь, — показал я женщине на стул для посетителей. — Паспорт давайте.

К допросу я уже приготовился: проверил работу печатаной машинки, что стояла на выделенном мне столе, вставил в нее бланк протокола допроса свидетеля, судя по внушительной стопке бланков, с ними в министерстве проблем не было.

Казалось бы безобидные вопросы для вводной части протокола, о месте рождения допрашиваемого лица, его национальности, месте работы и так далее совершенно доконали Луневу. Пришлось наливать воды, у женщины началась банальная икота.

— Раиса Андреевна, мы можем продолжать? — спросил ее я, когда икота была побеждена с помощью двух стаканов воды.

Женщина поспешно кивнула, но я засомневался. Нужно было выводить ее из этого нервозного состояния.

Перестав печатать, я повернулся к свидетельнице лицом и начал рассказывать историю Анастасии Галдиной. Об отчаянии одинокой женщины, о ее случайной встрече с Алексеем Гриневым, о его приглашении вместе отпраздновать Новый год, о ее мечтах начать с ним отношения, об обмане и разбитых надеждах.

Лунева всхлипывая, достала из кармана светлый платочек и приложила его к повлажневшим глазам.

— Какой подлец, — заклеймила она похитителя женских шуб.

И работа нормализовалась, как и душевное состояние допрашиваемой.

— А ты умеешь работать со свидетелями, — сделал мне комплимент Лукашов, когда я вернулся после того, как проводил Луневу.

Расстались мы с ней, кстати, добрыми приятелями, она даже обещала приехать на суд над Гриневым. Забудет, конечно, но хоть не станет вспоминать меня матом.

Вечером меня пригласили на оперативку в кабинет начальника следственного управления.

Спросив у Лукашова насчет дресс-кода, пришел в гражданке. Как-то неуютно мне с моими маленькими звездочками быть единственным среди большезвездных. Появляется чувство неполноценности, а еще откуда-то лезет тщеславие, начинаю хотеть всех перерасти, что странно, ведь я не собираюсь строить карьеру в милиции или в другом силовом ведомстве, я абсолютно гражданский человек.

Следователей в управлении было побольше, чем в нашем районном СО и их средний возраст был выше. Самому младшему за тридцать. В форме пришли далеко не все, но меньше майора среди них никого не было.

Все чинно расположились за приставленным столом, даже мне выделили место рядом с Лукашовым. Процедура напоминала нашу, начальник спрашивал всех по часовой стрелке, уточнял детали, акцентировал внимание на сроках, торопил и выговаривал за косяки.