Перчик на десерт - Дарья Калинина

— О господи! — всплеснул руками дед. — Да не так! Ты враскоряку сядь.

Немного подумав, девушка сообразила, чего от нее хотят.

— Теперь ударь ногой по той педали, что внизу! — распорядился дед. — А руль держи покрепче.

Там есть ручка. Когда загудит, ты ее покрути.

— А.., ясно, — сказала девушка. — Я вспомнила.

Немного помучившись, они все-таки тронулись с места.

— Ты откуда такая взялась? — спросил дед. — Вроде бы не из наших мест. Дачница, что ли?

— Я в лесу заблудилась.

— Что ж, не хочешь, не говори, — пробурчал дед. — Я ведь не навязываюсь.

Дальше они ехали в полном молчании. Девушка, даже если б захотела, не могла бы поддерживать беседу — она с трудом справлялась со своенравной техникой. Минута проходила за минутой, и вот мотоциклистка наконец-то увидела крыши кирпичных домиков.

Сопровождаемые женщинами — их становилось все больше, — Инна с Юлей подошли к приземистому деревянному строению под металлической кровлей.

— Вот, это и есть наша школа! — с какой-то непонятной гордостью заявила одна из женщин. — Со времен Гражданской войны стоит.

— Она неплохо сохранилась, — пробормотала Юля, явно покривив душой.

На самом же деле школа разваливалась, и было совершенно непонятно, почему она не развалилась до сих пор. Возможно, дожидалась первых осенних дождей.

— А где живет Алла Аркадьевна? — спросила Инна.

— Тут и живет, — ответили женщины. — У нее домик с другой стороны.

Завернув за угол, они подошли к домику.

«Если школа все же развалится, бедной учительнице несдобровать», — подумала Юля.

При домике имелся садик, и в нем трудилась крепенькая седоволосая женщина, от которой пахло чудесным укропным рассолом.

— С чем пожаловали? — близоруко щурясь, спросила она у приблизившихся подруг — провожавшие их женщины толпились у забора. — Учиться вам вроде бы поздновато. Во всяком случае, у меня. Тут теперь только начальная школа.

— Мы не учиться, — сказала ее Инна. — Просто хотим поговорить с вами об одной вашей ученице.

— Может быть, вы ее уже не помните, — добавила Юля.

— Я помню всех своих учеников, — горделиво опершись на черенок лопаты, заявила Алла Аркадьевна. — Пойдемте в дом, я покажу вам их фотографии. Там и поговорим.

Последовав за хозяйкой, девушки вошли в чистенькую и прохладную комнату. На окнах трепетали на ветерке старенькие тюлевые занавески, повсюду лежали кружевные скатерти и салфеточки, тоже порядком пожелтевшие от времени.

— Мы даже не знаем, как она тогда выглядела, — пробормотала Инна, положив на колени увесистый альбом.

— В каком году она у меня училась?

— Сейчас ей около девятнадцати, — сказала Юля. — А появилась она в ваших краях; когда ей было лет пять. Ее бабушку звали Настасья, и она была соседкой очень странной женщины — Старостихи.

— А, Наташа! — воскликнула Алла Аркадьевна. — Конечно, помню. Наташа — внучка бабки Настасьи.

Вот она.

И учительница ткнула пальцем в групповую черно-белую фотографию. В последнем ряду, куда всегда ставят самых высоких и красивых школьниц, стояла стройная девочка с тяжелыми светлыми косами, огромными глазами и серьезным личиком.

— Я очень жалела, что пришлось расстаться с Наташей, — проговорила Алла Аркадьевна, глядя на снимок. — На редкость сообразительная девочка. Да, на редкость. Я бы даже сказала — талантливая. У меня было множество детей, но ни до, ни после я не встречала такой удивительной любознательности.

Она могла тоннами поглощать учебники и всевозможные пособия. А что с ней стало? После смерти бабушки за ней приехал отец и забрал девочку к себе.

С тех пор я Наташу не видела. Я пыталась поговорить с ее отцом, пыталась объяснить ему, что девочка очень талантлива и следует развивать ее способности, но мне показалось, что он не слишком прислушивался к моим словам.

— Значит, она была нормальной? — спросила Юля.

— Я же вам сказала, Наташа была на редкость одаренной девочкой, — с некоторым раздражением проговорила учительница.

— Но я не это имею в виду, — пояснила Юля. — Психически она была нормальна? Вы не замечали каких-нибудь странностей? Может, в ее поведении было что-то необычное?

— Что вы! — удивилась Алла Аркадьевна. — Наташа отличалась необычными способностями. В остальном же была самой обычной девочкой. На редкость спокойной и уравновешенной. Конечно, любила поиграть и пошалить, но, можете мне поверить, ничего ненормального. Вела себя, как все дети. А почему вы спрашиваете?

— Дело в том, что она угодила в психиатрическую клинику, — сказала Инна. — Сразу же после приезда в город.

— В сумасшедший дом! — поразилась учительница. — Нет, этого не может быть. Я вела Наташин класс до самого ее отъезда, и я бы непременно заметила, если бы с ней что-то было не так.

— Может, смерть бабушки так на нее повлияла?

— Нет-нет, — покачала головой Алла Аркадьевна. — Бабка Настасья тяжело болела, она перенесла два инфаркта, и врачи предупредили Наташу, что жить ее бабушке осталось недолго — считанные месяцы.

И умирала бабка Настасья не на руках у внучки, а в больнице. Конечно, девочка горевала. Но она понимала, что бабушке лучше на небе. Наташа сама говорила: «Теперь они с мамой вместе. Бабушка всегда хотела оказаться рядом с ней, я знаю». А вы точно знаете, что Наташа попала в сумасшедший дом?

— Если не возражаете, мы возьмем снимок с собой, — сказала Инна. — Тогда сможем ответить точно, она это или нет. Но пока что все сходится. Отец приехал за девочкой, а через несколько недель она оказалась в психушке.

— Очень странно, — пробормотала Алла Аркадьевна. — Даже если и так, то должен же был пройти какой-то срок, чтобы врачи установили диагноз. А знаете… Мне ее отец сразу не понравился. И бабка Настасья про него ничего хорошего не рассказывала. Да и к чему рассказы? За все то время, что Наташа жила тут, он ни разу не объявился и не помогал им совсем.

Словно Наташа ему и не родная вовсе…

— А на что они жили? — спросила Инна.

— Точно не знаю. У бабки Настасьи вроде бы была какая-то пенсия. Кроме того, она что-то получала на девочку от социальной службы. Да и директор время от времени подкидывал материальную помощь. В общем, бабка Настасья как-то выкручивалась, хотя и воспитывала чужого ребенка. А вот отец Наташи совершенно им не помогал — в этом я уверена.

— Чужого ребенка? — удивились подруги.

— Разве вы не знали? Бабка Настасья — не родная бабушка Наташи. И даже вовсе не бабушка. Просто она вынянчила Наташину маму. Родители той были артистами и не очень-то часто навещали дочь.

Правда, в отличие от Наташиного отца, они ребенка не бросали. Конечно, видела она их редко, но что же делать, такая судьба у всех детей, чьи родители увлечены своей работой.

— Значит, настоящие Наташины дед и бабка были обеспеченными людьми?

— Я их, конечно, не знала, но, думаю, они были неплохо обеспечены, — сказала Алла Аркадьевна. — Во всяком случае, бабке Настасье платили, не скупясь, так что она смогла купить тут хороший дом и скотину. Пока Настасья жила в городе, в доме жил ее брат Михей, поддерживал порядок и смотрел за садом. А потом, когда она приехала сюда с Наташей, они стали жить втроем. Дружно жили. Но никаких особых денег у них с тех пор не водилось, ведь родитель Наташи совершенно не заботился о дочери.

А после смерти деда Михея стало еще тяжелей. Бабка Настасья вскоре слегла, а Наташа была еще слишком мала, чтобы уследить и за домом, и за огородом. Соседи помогали по мере сил, но у всех своих дел по горло. К тому же у девочки ведь был отец, и все считали, что бабка Настасья могла бы на него надавить.

— Значит, после того, как отец забрал Наташу в город, вы девочку больше не видели? — спросила Юля. — Она ведь не могла сильно измениться за четыре года.

— Нет, я Наташу больше не встречала, — покачала головой Алла Аркадьевна.

— Очень вас просим, если она появится здесь, позвоните нам, пожалуйста, — сказала Инна. — Для всех будет лучше, если найдем ее мы, а не милиция.

Вы же понимаете, что им придется сразу же отправить бедняжку обратно в психушку, потому что возиться с ней некогда — у них сроки. А мы ведем частное расследование, нам торопиться некуда.

— Почему вы думаете, что она придет сюда?

— Нужно же ей где-то жить, не может она всю жизнь прятаться, — сказала Инна. — А здесь она выросла.

— Хорошо. Если я ее увижу, то обязательно передам ей ваши слова, — пообещала учительница. — Хотя полагаю, что вы встретите ее раньше, чем я. И у меня к вам тоже просьба. Передайте Наташе, что она может приехать ко мне. Этот дом всегда будет ждать ее.

— Спасибо, — поблагодарила Юля добрую женщину.

— Обязательно передадим, — добавила Инна.

— И чего мы добились? — спросила Юля, когда подруги вышли из дома учительницы. — Наташу мы не нашли. Нет ее тут.