Жена миллиардера - Юлия Бузакина

— Руки помой.

— Я знаю. Мне уже почти тридцать, мама.

— И что? Правила гигиены никто не отменял.

Он возмущенно скрылся за резной дверью ванной комнаты, а Евгения достала из буфета маленькую хрустальную вазочку для цветов. Налила холодную воду, поставила в нее васильки и улыбнулась. Для матери нет цветов дороже, чем те, которые принес сын. Пусть это даже простые васильки с поля. Васильки от Макса — как признательность. А для матери, пережившей трагедию вместе с ним, цветы без повода — это награда за свою родительскую поддержку.

— Как дела с Лерой? — накладывая целую дюжину сырников на тарелку и щедро поливая их сметаной, поинтересовалась у сына Евгения.

— Бог с тобой, мам, — усаживаясь за стол, отмахнулся Макс. — Какая Лера?

— Неужели ты от нее избавился?

— Представь себе.

— А теперь что? Снова в свободном полете?

— Именно так, — с лукавой улыбкой пожал плечами он и принялся за сырники.

— Сынок, пожалуйста, найди себе подходящую невесту. Тебе уже тридцать, пора подумать о крепком тыле. У тебя должна быть собственная семья, понимаешь? Место, куда ты с радостью будешь возвращаться по вечерам…

— Конечно, мамочка, — Макс взглянул на нее подчеркнуто преданным взглядом и снова уткнулся в тарелку с сырниками.

— Вот опять твое «конечно, мамочка»! А мне так хочется, чтобы ты привел в дом невесту…

— Ма, это ты сейчас так говоришь. А стоит мне кого-то привести, так ты тут же бросишься искать недостатки и пилить меня.

— Я же не сказала привести первую попавшуюся проходимку! Я имела в виду настоящую невесту. Милую девушку, которая сможет выдержать твой несносный характер и будет рядом, даже если ты потерпишь неудачу. Тебе нужна женщина, с которой ты будешь уверенным, что она ждет тебя дома.

— Мам, ну, пожалуйста, давай сменим тему. Я с удовольствием поговорю с тобой про розы в твоем саду. Какие уже распустились? Я не был на заднем дворе и не в курсе.

— Персиковые на подходе, — она заулыбалась и потрепала его по волосам. — Надеюсь, ты услышал мои слова, и Рождество мы будем встречать уже впятером. А может, и вшестером, если ты очень постараешься.

— Вшестером? — чуть не поперхнулся он.

— Ну да. К чему тянуть?

— Нет, нет. На шестого я не подписывался, — тут же ощетинился Макс.

Евгения звонко рассмеялась и поднялась за кофе.

— А вот мы с папой очень хотим, чтобы в доме появились твои дети. У нас полно денег, но дарить подарки почти некому!

— Мама, перестань! Если некому дарить подарки, отправляй их в местный дом ребенка.

— Я отправляю! Но хочу своих внуков…

— Может, Илюша когда-нибудь тебя осчастливит.

— Илюше четырнадцать!

Макс торопливо доел любимые с детства сырники и помог убрать тарелки.

— Все, едем, пока ты меня не довела до нервного тика своими желаниями, — буркнул он.

На цветочной ярмарке хвойные растения продавали всего в трех местах, но прошел уже почти час, а Евгения так и переходила от одного к другому, никак не решаясь приобрести нужный образец. Макс успел прослушать две лекции на тему высадки хвойных в посадочном контейнере, и его железному терпению приходил конец.

— Женя! Женечка, привет! — послышался веселый женский возглас с противоположной стороны ряда.

Макс и его мать обернулись одновременно.

— Наташа! Какая встреча! — мать отложила уже почти купленный образец в сторону, чем несказанно огорчила Макса, и шагнула навстречу подруге.

— Как давно не виделись! Ты все такая же привлекательная, — восхищенно приложила пухлые руки к объемной груди незнакомка в кружевном платье и белой шляпке. — Постой, это что, твой сын?

— Да, старший.

— Какой красавчик! — весело подмигнула Максу пышечка, в своей шляпке больше похожая на одну из тургеневских героинь, коими их пичкали на уроках литературы в старших классах.

Макс даже на миг опешил — так умело она ему подмигнула. Судя по всему, это старая школьная подруга матери.

Так, стоп. Цель — нейтрализовать ее еще до того, как она бросится трепать его за щеки и продолжать умиляться. И архиважно заставить любимую мамочку приобрести гребаный кустарник, иначе они проторчат на ярмарке до самого вечера.

Он потер гладко выбритый подбородок, прикидывая, как бы половчее отшить мамину подругу.

— А мы с Дашей выбираем петунию. Наши на балконе совсем засохли. Не пойму, что им нужно, — пожаловалась пышечка.

— Пойдем, я покажу тебе, где видела красивые, — оживилась Евгения.

— Мам, хвоя. Ты ее брать будешь? — ощетинился Макс.

— Ой, да. Постой, Наташенька, я сейчас.

Мать вернулась и — о, счастье — безо всяких задержек приобрела никому не нужный посадочный контейнер с хвоей.

— Неси в машину, а потом возвращайся. Поможем Наташе и ее дочери выбрать петуньи. Кстати, где Даша?

— Пошла к ларьку купить бутылку минеральной воды. Такая жара сегодня. Даже не верится, что только начало июня, — отмахнулась барышня в шляпке.

— Мама, давай я тебя в машине подожду, — начал звереть Макс. Он любил свою мать, но выдержать ее прогулку по цветочной ярмарке в жаркое июньское утро на двоих с подругой было выше его моральных сил. И почему отец в это утро не смог поехать с ней?

— Сынок… а кто поможет Наташе донести петуньи до машины? — осуждающе взглянула на него мать.

Он поднял глаза к небу. Мамы — это наказание для взрослых сыновей за их проступки юности.

Отнес кустарник к машине, загрузил его в багажное отделение и медленным шагом двинулся обратно в сторону цветочных рядов. Пропустив пару рядов, он свернул к петуньям и наткнулся на фею.

Замедлив шаг, Макс коротко выдохнул и принялся наблюдать за тем, как фея безмятежно выбирает кашпо с петуньями. Ее волосы были распущены, а джинсы и простая футболка делали образ простым и в то же время очень женственным.

И все же она фея, хоть и порядочно разозлила его прошлым вечером. Максу снова захотелось вдохнуть аромат шоколада, который преследовал с момента их