Царь поневоле. Том 2 - Дмитрий Викторович Распопов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Побледнев, она так и сделала, забравшись с ногами на лавку, застынув угнетённой статуей.
Вскоре ко мне вошёл Танини, который принёс горячей воды и обмывая меня, возбуждённо рассказывал, что он написал всю эту произошедшую историю и завтра же отправит с гонцом в Египет, поскольку случившееся было огромным достижением, что я похитил ценности у местного бога, поправ мимоходом ещё и его жрицу. Как именно я её попрал он отказался объяснить, сказав что и так всё понятно, но я его не останавливал, ведь помнил после последнего покушения, что царь должен быть для своих подданных крут, как крутые яйца, а следовательно возвышенные истории, которые писал о нашем походе Танини, как нельзя лучше годились для того, чтобы быть высеченными на обелисках победы, которые для меня обещал подготовить во все номы Усерамон.
— Завтрак мой царь? — он помог мне надеть браслеты на руки и стал собирать старое бельё.
— Да давай, можешь и на себя принести, тоже ведь наверняка ещё не ел, — кивнул я, опускаясь в кресло и блаженно застывая в нём, — после, нам нужно будет ещё с тобой набело договор с иудеями переписать, в том виде, каком я тебе говорил. Помнишь?
Он кивнул.
— Конечно мой царь, я всё подготовлю.
Пока он суетился, я ещё больше обмякал в кресле. Вчера была ночная вылазка, сегодня ночью меня снова разбудили, хоть и по делу, так что я хотел спать, но в то, что я смогу это сделать, верилось слабо. Я был уверен, что как только иудей доберётся до вражеского войска и те узнают, что хранится у нас в лагере, то тут же пришлют переговорщиков.
— «А Менхеперресенеб конечно молодец, — мысли лениво плавали в голове, — провернул такую операцию всего со трёхстами всадниками и иевусеями, боеспособность которых под большим вопросом. Но всё равно, это никак не отменяет моих замыслов о том, что мне нужны мои лично преданные военачальники, а не те, кто может обменять меня на что-то более ценное, вроде земли. Да, его и тех, кто верно мне служит ждёт награда, но в целом воинское сословие в том виде, каком оно есть сейчас в Египте мне не нужно».
На этой мысли мои глаза против моей воли закрылись и я погрузился в сон.
* * *
Сознание накатывало волнами и я в конце концов с трудом открыл глаза, посмотрел на кожаный потолок шатра с таким до боли знакомым рисунком.
— Опцион!
— Мой царь, — из колышущегося света масляных ламп вышла тёмная фигура.
— Я вроде засыпал на стуле, как я оказался на кровати?
— Центурион приказал аккуратно вас перенести, мой царь, — смущённо сказал он, — и приказал иудейке вас раздеть, чтобы Его величество наконец выспалось.
— Сам разбудил, сам дал выспаться, — хмыкнул я, — какое время суток сейчас?
— День мой царь, недавно был полдень, — ответил он.
— Что иудеи?
— Прислали ещё утром переговорщиков, но поскольку Его величество спало, им сказали подождать, сказав, что переговоры будут, когда Его величество Менхеперра проснётся.
В животе забурлило, напоминая мне, что я вообще-то забыл и позавтракать.
— Позови Танини, спроси есть что поесть, — приказал я, — скажи иначе царь съест его самого.
— Конечно мой царь, — опцион улыбнулся, поклонился и вышел из шатра, а вскоре внутрь стали заносить сначала одуряюще пахнущие горячие блюда, а затем появился и сам парень.
— Мой царь, — улыбнулся он, склонившись в поклоне, — я как раз закончил готовить.
Спустив ноги с кровати, я надел калиги и прошёл к креслу. Издалека с лавки послушался голодный шум чужого живота.
— Она сама отказалась от завтрака, мой царь, когда Его величество заснул, — сдал её моментом Танини.
— Иди сюда, — я ткнул на стул напротив, не обращаясь конкретно ни к кому, но жрица поняла и вскоре заняла место. Танини сел рядом и ревностно смотрел, чтобы она не ела мою еду, что он нарезал, а только то, что она отрезала себе сама.
Парень стал рассказывать, что иудеи установили по центру поля огромный шатёр, который уже посетили несколько центурионов, чтобы проверить его и местность вокруг.
— Поставьте наш ближе к нашему лагерю, — распорядился я, — что мы нищие какие, пользоваться чужим. Ну и к тому же охране не нужно будет далеко ходить.
Парень заверил, что сейчас отдаст приказ и на несколько минут выбежал из шатра, оставив меня с Адой.
— Говоришь раздевала меня, — я посмотрел в её сторону, — я проснулся и без набедренной повязки.
Девушка стала густо краснеть.
— Может все эти истории о жрицах Ашер всё же правдивы? — подколол её я.
— Я девственна! — огрызнулась она и быстро добавила, — Великий царь.
Когда вернулся Танини, она снова опустила лицо в тарелку и ела совсем понемногу.
— Господин Эхор сказал, что достанет из своих запасов, — сказал мне Танини.
Я лишь хмыкнул на его замечание.
— Мой царь, пока Его величество спал, я подготовил набело документ, — сказал он, напоминая мне о том, что я хотел сделать, но заснул.
— Молодец, что не забыл, — удивился я, — неси.
Когда тубус был доставлен, а три экземпляра показаны мне, я сразу понял, что по-египетски писал он, а вот вторая часть была написана аккуратным мелким почерком, точно не Танини.
— Ты хоть проверил, чего она там понаписала? — изумился я, поняв, кто это писал.
Девушка покраснела, парень тоже, злобно посмотрев в её сторону, но мне он ответил.
— Показал десяти человекам, кто знает иудейский мой царь, но Его величество сам понимает, я не могу проверить полную достоверность этого, я не владею этим языком. Может составим весь договор на египетском мой царь?
Я покачал головой, я сам ему это приказал сделать, было бы странно отступать сейчас назад.
— Кому ты показал его?
Он перечислил имена, некоторых я знал и это были верные мне люди.
— Что же, — я взял у него перо, макнул его в чернильницу и поставил три росписи, — если что, то будем знать, кого повесить.
Оба моих собеседника вздрогнули,
