Догони если сможешь. А раз смелый, останови (СИ) - Unknown

- Чего ты хочешь?

- Я знаю, я не имею права просить, но я умоляю, спрячь Лиззу, она…

- Нет,- более твердым тоном чем ранее, перебил он. Кажется я и дышать перестала.

- Арин, я не выживу! Хватит уже…

- Ни слова более, твоя племянница несомненно опечалится если ты ее не спасешь.

- Арин, для меня нет надежды, и время уже подходит к концу.

- Сколько? - … - Сколько? - повторяет он.

- Не испытывай на мне директорский тон. Два дня.

- И почему ты об этом говоришь только сейчас?!

- Тебе остроумно ответить? Потому что ты не спрашивал.

- Хватит терять время. Ты двигаться сможешь?

- Арин, черт дери,- и слов у меня много в запасе, но… меня заткнули. Мир на мгновенье немножко перевернулся, и вот передо мною уже лицо магистра, и губы, так близко… Де там нежность, твердый жесткий поцелуй, но теплый. Вначале опешила, а когда эта зараза губу мне специально прикусило, то уж извините, платим тем же. В остальном… была ночь, когда я позволила себе пошлую мыслю, и самый вероятный сценарий для поцелуя (первого), была в общем ситуация такая же (меня заткнули). Не видать теперь конфетки за хорошее поведение.

- Не ругайся, иначе состоится еще одна встреча с блюстителями этикета.

- Почему ты так уверен? - вопрос волнующий, ибо моя уверенность пошатнулась.

- Ты же умная, должна была догадаться… Аллисия, что для тебя значит надежда? - и вновь серьезность. Любит он тон обращения менять.

- Для меня не существует этого понятия,- он до сих пор обнимает меня, усадив себе на колени и придерживая мне голову. Сама еще не в состоянии контролировать собственные движения.

- Упрямая. Думаешь надежда - это завуалированное оправдание страху или сомнению, которые человек стыдится признать?

- Каждому видится по-своему. И вот, как ты мои виды спер?

- Видимо ты слишком горда и эгоистична, раз воспринимаешь эту радость слабостью.

- Не слабостью. Не зависимо от цели, человек заранее знает выгорит она или нет, станется ли результат, потому, такому выражению как «надежда» здесь места нет, хотя бы по его определению.

- Хм, я был близок. А теперь позволь рассказать о своем видиньи. Надежда ничто иное как желание, обыкновенное желание человека достигнуть цели, вопреки всему.

- Хм, занятно.

- И все? - приподнимает бровь в вопросе.

- Арин, у меня трясутся руки и леденеет тело. Думаешь я сейчас стану рассуждать о философии своего мышления? – прискорбно, но факт.

- Прости. Я могу что-то сделать? - взял мои руки в свою, приятно, но к сожалению, теплее не стало.

- Нет, это нужно просто переждать, скоро пройдет. Хочу спросить.

- Ммм?

- Я сплошная подозрительная головная боль, и это самая мягкая характеристика в мой адрес. Почему ты согласился помочь, ничего не зная. Ты вроде умный стратег?

- Как и ты, неправда ли? Может я тоже привязался, достаточно для того, чтобы желать вернуть ту задорную улыбку на твое лицо, последовав за тобой куда угодно. Да и ты что, забыла, что связывает нас? - интересно, где-то что-то сдыхает, что мне говорят подобные вещи? Я еще немного в шоке.

- Ты про пару пьяных похождений? - растянуто проговариваю я.

- Не только. Ты много упустила. Разве забыла про учебный бой, множественные споры, как жизнь мне спасла, и ты еще не ответила за выходку на лекции по этикету и неуважительное отношение к директору, ладно ты бы еще имя мое знала.

- У меня есть вполне уважительные на все причины, господин директор. И ни вам меня отчитывать. Ослепили значит своими глазами юную адептку, что та имя ваше забыла, даже после того как узнала кто вы есть. Провокациями заставили ее вас проучить, распивали со мной спиртное, скакали по городу и шатались по всем тавернам столицы, да еще и посмели соблюсти неосторожность, красуясь передо мной, да вы скорее аспирант. И ты еще не ответил за ту выходку в кладовой. А еще…

- Вот видишь, мы почти любовники.

- Треснуть бы, да рука не подымается, пока. Извращенец.

- Уверенна, что не сможешь идти? - чую беспокойство.

- Тяжело признавать, но еще минут десять.

- Ладно. А сколько тебе лет? - ох, внезапно.

- Внезапно. Хочешь побольше о любовнице узнать?

- Так ты согласна?

- Да в общем не против…- тяну слова. - но тебе это дорого обойдется.

- Думаешь, я менее придирчив?

- Нет,- что-то смех пробирает. - Мне двадцать пять.

- Что, серьезно?

- Ага, так что любые поползновения с твоей стороны, будут выглядеть домогательствами. Магичек же за взрослых с лет пятидесяти считают.

- Хм, молодая любовница… Эй! - мне все же удалось дать ему затрещину.

- Заслужил,- улыбаюсь. - Дай угадаю, тебе лет триста с двадцать не большим.

- Триста тридцать восемь.

- В обществе демонов ты еще юнец.

- И откуда мысль, об моей расовой принадлежности?

- Несет от тебя как от демона, да и повадки оттуда же.

- Снова юлишь, может и о себе расскажешь?

- Когда об этом спрашиваешь ты, возникает двойственное ощущение. И хочется и колется.

- Ясно,- напирать он не стал, хотя если бы и попросил, скрывать большую часть, не стала б. Мы так и просидели, молча, пока я не смогла свободно двигаться. Собрав вещи, отправились в путь. Состояние мое нормализовалось. Но Дарен время от времени поглядывал в мою сторону, ожидая нового припадка, наверное. С горем пополам, спустя два-три часа, на горизонте стало темнеть. И как по закону жанра, вокруг ни души, а в венах кипит сила. Превосходно, значит план, изменениям не подлежит. Десять минут. Мы у границы. А небу вскоре угрожают сумерки.

- Каков план? - сложив руки на груди (как аппетитно), спросил магистр, с опасливыми нотками в голосе.

- Все под контролем,- успокоила его я. Но думаю, это возымело обратный эффект, поскольку сразу после этих слов, я ступила на территорию черных песков. Сзади послышался крик, но тут же затих, за моей спиной поднялась, ну прям целая песочная стена, раеном по всей границе. Высокая. Через такую и не перепрыгнешь. Песок естественно не только отрезал путь назад, но и окружил со всех сторон, сжимаясь вокруг меня. Но долго ждать не пришлось. Секунда и передо мною явился сам владыка. Анрис собственной персоной, что-то он бледный для сией местности.

- И так, перейдем к делу или опустимся до формальностей? - нагло вопрошаю я. Меня там вообще-то ждут, и неожиданно, но волнуются, так что задерживаться не хочется.

- Кто ты, раз смеешь позволять себе подобную наглость? - голос также холоден как и глыбы льда в морях Мируссии. Сейчас. Анрис, являл собою темную фигуру бывшего архимага. Черные вены – признак отравленной крови, бледная кожа, уставшее лицо, одет в те же мрачные тона, брюки, жилетка, хламыда. Под хламыдой просматривается не плохое тело, но я знаю где лучше, кстати об этом:

- Я почитательница истинной веры, посему, твой единственный шанс на спасение. Взамен, мне необходимо разрешение, дабы я и мой спутник, могли без проблем пересечь твои владения.

- Не странно ли, что почитательница истиной веры, нуждается в разрешении. Ваша сила и знания превосходят всех ныне живущих хранителей знаний,- какой язвительный тон. Оттягиваю рукав, красуясь собственными окрашенными венами, они приобрели этот оттенок с последним припадком и так не исчез.

- Меналуар, что же должно было произойти? - а он и правда впечатлился.

- Не смотря на всю запущенность моего состояния, в моей власти снять с тебя проклятие, и согласись, цена почти ничего не стоит. За результат ручаюсь, ибо мне, необходима, твоя услуга.

- Что ж, даже почитательнице присмерти, я не ровня, раз ее саму с легкостью обходит мое собственное проклятие. Наверное считаешь, что в конце, все выходит слишком просто?

- Не спорю, у меня остались считанные часы, и пока все шло настолько гладко, будто впереди ждет нежелательный сюрприз. Твой ответ.

- Согласен. Я даю свое разрешение.

- Ни слова более,- выпустив коготки, вонзаю их в грудь Антиса, обхватывая ладонью его сердце, когти же, вонзив в основной кровоток. Контакт установлен. Высвобождаю силу, вливаюсь в необходимый ее поток, проговариваю заклинание на языке крови, грубо прозвучало. Кровь в нем закипела, не сомневаюсь, это очень больно. Анрис уже кричит, пора заканчивать. Последними словами, приказываю проклятию исчезнуть, уничтожая его корень. Чувствую, после, ломку и мне придется испытать. Все же, не малая трата сил, с моей то удачливостью. - Прости, но природный цвет песку я не верну, слишком затратно. Но вот человеческий вид тебе, легко,- упал на колени. Вымотался? - Эй! Спутника моего впусти, а? Если у меня нервы не в порядке, нечего их портить единственному здоровому человеку в моем окружении,- ухмыляется еще. Странно, что за сотни лет отшельничества он чувства юмора не лишился. Но стену убрал. - Я нам разрешение выбила,- хвастаюсь. Ой не стоило. Но ошибку в своем поведении, осознала лишь со спокойным лицом магистра. - Опять бум-бум устроишь?

- Нет, зачем? До тебя же все равно не дойдет. А поговорим мы позже. Ты сняла проклятие?

- Да. Можем идти.

- Постой,- отзывается Анрис, подымаясь на ноги.