Инферно - Дэн Браун

Сиена прищурилась, разбирая надпись.

— Saligia?

Когда она произнесла это слово вслух, по спине у Лэнгдона пробежал холодок.

— Да, — кивнул он. — Это латинский акроним, придуманный ватиканскими священниками в Средние века, чтобы напоминать христианам о семи смертных грехах. Он состоит из начальных букв их латинских названий: superbia, avaritia, luxuria, invidia, gula, ira и acedia.

Сиена нахмурилась.

— Гордыня, алчность, похоть, зависть, чревоугодие, гнев и лень.

Этого Лэнгдон от нее не ожидал.

— Вы знаете латынь!

— Меня воспитывали католичкой. Уж я-то знаю, что такое грех.

Выдавив из себя улыбку, Лэнгдон снова переключился на печать. Почему ее заперли в биокапсуле? Какую опасность она может в себе таить?

— Я думала, это слоновая кость, — сказала Сиена. — Но нет, она сделана из обычной. — Она подвинула печать так, чтобы на нее падал солнечный свет, и указала на трещинки, покрывающие ее поверхность. — На слоновой кости образуется сеточка из полупрозрачных прожилок, а на обычной — узор из параллельных полосок с темными рябинками.

Лэнгдон бережно поднял печать и внимательно изучил рисунок на ней. На подлинных шумерских печатях вырезались примитивные фигурки и клинописные значки. Здесь же резьба была гораздо сложнее — средневековая, как предположил Лэнгдон. Вдобавок в этой картинке просматривалась тревожная связь с его галлюцинациями.

Сиена наблюдала за ним с заметным волнением.

— Ну что?

— Известный сюжет, — мрачно сказал Лэнгдон. — Видите, Дьявол с тремя головами пожирает людей? Это обычный для Средневековья образ — картина, которая ассоциировалась с Черной Смертью. Три ненасытные пасти терзают своих жертв так же свирепо, как чума расправлялась с европейским населением.

Сиена с опаской посмотрела на эмблему биологической угрозы.

Лэнгдону очень не нравилось, что тема чумы всплывает сегодня утром как-то уж чересчур часто, поэтому он признал ее очередное появление с явной неохотой.

— Saligia означает коллективные грехи всего человечества… которые, согласно средневековому религиозному учению…

— …и привели к тому, что Господь покарал мир Черной Смертью, — закончила его мысль Сиена.

— Да. — Лэнгдон помедлил, на мгновение потеряв нить своих рассуждений. Он только что заметил одну особенность костяного цилиндрика, показавшуюся ему странной. Сквозь обычную цилиндрическую печать можно было посмотреть, как в подзорную трубу, но в этом случае у него ничего не получилось. В этот цилиндр что-то вставлено. Торец печати блеснул под упавшим на него лучом света.

— Там что-то есть, — сказал Лэнгдон. — Как будто стекло. — Он перевернул цилиндрик, чтобы взглянуть на другой его конец, и услышал, как по всей его длине что-то прокатилось, точно внутри был спрятан шарик.

Лэнгдон замер и услышал, как Сиена рядом тихонько ахнула.

Что это было, черт возьми?!

— Вы слышали этот звук? — прошептала Сиена.

Лэнгдон кивнул и осторожно заглянул в торец цилиндра.

— Отверстие закрыто… похоже, чем-то металлическим. Может быть, это крышечка пробирки?

Сиена отшатнулась.

— Мы, случайно… ничего не разбили?

— Нет, вряд ли.

Он аккуратно наклонил печать еще раз, чтобы снова проверить стеклянный конец, и внутри опять что-то перекатилось. Через секунду со стеклышком в торце цилиндра произошло нечто совершенно неожиданное.

Оно слабо засветилось.

Глаза Сиены расширились от ужаса.

— Стойте, Роберт! Не шевелитесь!

Глава 14

Лэнгдон застыл в абсолютной неподвижности, держа цилиндрик на весу и стараясь, чтобы он даже не шелохнулся. Без сомнения, стеклышко в торце испускало свет… словно они потревожили что-то внутри.

Однако этот свет очень быстро снова померк.

Взволнованно дыша, Сиена шагнула ближе. Она наклонилась над костяной трубочкой и пристально всмотрелась в темный стеклянный кружок.

— Поверните опять, — прошептала она. — Только медленно.

Лэнгдон бережно перевернул трубочку вверх ногами. Маленький предмет внутри ее снова прокатился из конца в конец и остановился.

— Давайте еще, — попросила она. — Осторожно.

Лэнгдон выполнил ее просьбу, и они опять услышали тот же характерный звук. Однако на этот раз стеклышко опять еле заметно засветилось и через миг погасло.

— Очевидно, это пробирка, — заявила Сиена. — А внутри шарик для взбалтывания.

Лэнгдон знал, что в баллончики-распылители с краской действительно иногда кладут шарики: если такой баллончик встряхнуть, его содержимое лучше перемешивается.

— Возможно, там какое-то фосфоресцирующее химическое соединение, — продолжала Сиена, — или биолюминесцентный организм, который светится, когда его стимулируют.

У Лэнгдона были другие идеи. Хотя ему доводилось пользоваться химическими фонарями и даже наблюдать свечение био-люминесцентного планктона во взбаламученной судном воде, он был почти уверен, что цилиндрик в его руке не имеет к этим феноменам никакого отношения. Он легонько повернул трубочку еще несколько раз, а когда она снова разгорелась, направил ее светящийся кончик на свою ладонь. Как он и ожидал, на его коже появился слабый красноватый отблеск.

Приятно убедиться, что даже люди с IQ за двести иногда ошибаются.

— Смотрите, — сказал Лэнгдон и принялся энергично трясти трубочку. Предмет внутри гремел, катаясь все быстрее и быстрее.

Сиена отскочила назад.

— Что вы делаете?!

Продолжая трясти трубочку, Лэнгдон подошел к выключателю и нажал его. Кухня погрузилась в относительную темноту.

— Нет там никакой пробирки, — сказал он, по-прежнему тряся трубочку изо всех сил. — Это Фарадеева указка.

Один из учеников Лэнгдона как-то подарил ему подобную штучку — лазерную указку для преподавателей, которым не нравится постоянно менять батарейки и не жалко несколько раз встряхнуть устройство, чтобы преобразовать свою собственную кинетическую энергию в необходимую порцию электричества. Когда такую указку приводят в движение, металлический шарик внутри ее скользит туда-сюда по ряду маленьких лопастей и заряжает крошечный генератор. Очевидно, кто-то решил засунуть Фарадееву указку в пустую костяную трубку, украшенную резьбой, — иначе говоря, одеть в древний панцирь современную электрическую игрушку.

Кончик указки в руке Лэнгдона уже разгорелся как следует, и он невесело ухмыльнулся Сиене:

— Кино начинается!

Он направил указку в костяном футляре на голый участок кухонной стены. Когда стена осветилась, Сиена тихонько ахнула. Однако самого Лэнгдона увиденное изумило еще больше — настолько, что он невольно отпрянул.