В путах времени - Анатолий Шалин

«Ах, вот оно что, — усмехнулся про себя Валентин. — Значит, старик Фишу тебя поддерживает. На его место ты метишь сам, но пока нет решающих побед — на трон тебе не взобраться. Поэтому сейчас тебе нужен император, старый император, и никто другой. И тебе нужны победы, быстрые, молниеносные победы. А что будет, если старик Фишу не дотянет до твоих побед? Власть захватит кто-нибудь из вельмож Кароса или вернется из изгнания Кром. И тогда все твои начинания пойдут прахом. Тебе останется твое княжество, да и то, возможно, отберут. Впрочем, тебя должны поддержать твои солдаты. Ты сумел завоевать их доверие. О, хитрый калиец! Теперь я понимаю „твою веру“. Что для тебя сотни тысяч жизней, уничтожение какого-то города, если впереди сверкает золотом трон императора. Только дождется ли тебя старый Фишу? Вокруг него так много добрых подданных, мечтающих, чтобы он поскорее стал богом!»

— Все молчишь, посол? — Кальт еще раз внимательно, стараясь запомнить каждую деталь, посмотрел на лежащий внизу город и, повернув коня в направлении лагеря, крикнул Валентину: — Следуй за мной, у нас еще много дел!

В этот вечер Валентин возвратился в свой шатер в сильном смятении. Роботы быстро сняли с него доспехи. Он разделся и лег в постель, но сна не было. В голове билась одна мысль: завтра штурм! И Валентин, вспоминая события минувшего дня, никак не мог сообразить, что его мучит? Что тревожит? Что он упустил сегодня? Почему так мутит от происходящего? Что выбивает из равновесия? Откровенность Кальта, его цинизм? Кальт вообще сложная фигура. Его связь с неизвестной цивилизацией теперь не подлежала сомнению, но эту связь еще нужно было выявить. Мучило не это… Валентин вдруг отчетливо вспомнил фильм, который смотрел на острове во время подготовки к переброске в Карос. Фильм, снятый скрытой камерой одним из отчаянных парней Строкова. На огромном цветном экране мелькали улицы, храмы и дворцы Айрондари. Высились великолепные мраморные скульптуры и бронзовые фигуры богов на площадях города. Фонтаны и бассейны в красивейших парках царского дворца, обилие чудесных цветов и плодовых деревьев в оградках у маленьких уютных домиков горожан. Вспомнилась настенная живопись храмов, их золоченое убранство. Вновь перед глазами Валентина проплывали, точно в полусне, загорелые лица детей, сверкающие кольчуги воинов, роскошные, яркие одеяния вельмож и жрецов. Профессиональная память разведчика услужливо подсказывала все новые и новые детали, казалось, почти забытого фильма. Валентин вспомнил кадры спортивных игр детей у фонтанов, купание малышей в каналах вокруг дворцовой площади. Вспомнил, с какой гордостью за цивилизацию планеты Строков комментировал фильм. Тогда они вместе восхищались мастерством скульпторов и живописцев, изделиями ремесленников и ювелиров.

Уже несколько столетий цари и вожди местных племен жадно тянулись к богатствам Айрондари и терпели поражение за поражением. И вот теперь этот Кальт… Город со стотысячным населением. Один из крупнейших, древних городов Большого континента. Вся армия ронгов, собравшихся под стенами города, в два раза уступает числу его жителей. А Кальт уверен в скорой победе. Какое самомнение…

Валентин вспомнил подробности разговора с полководцем, его странную откровенность и пришел к выводу, что, пожалуй, уверенность Кальта небеспочвенна.

Конечно, будь Кальт заурядным ронгским военачальником, вся затея с походом к столице Вахского царства выглядела бы безумием. Пожалуй, можно понять и желание Кальта подольше не получать циркуляры из Кароса. В столице Империи его и теперь, возможно, считают сумасшедшим. Будь Кальт всего лишь местным гениальным полководцем, еще можно было бы сомневаться в успехе кампании, но за Кальтом стоит еще одна сила — неизвестная цивилизация… И вот эта таинственная сила, вероятно, обеспечит ему успех.

Итак, завтра город у холмов будет уничтожен. Произойдет еще одно из тех варварских, людоедских событий, которыми так богаты истории ранних цивилизаций почти всех населенных планет.

Древняя история Земли. Рим и Карфаген, Ассирия и Вавилон. Нашествия орд Чингисхана. Уничтожение римлянами Коринфа. Каких только безобразий не случалось! И вот история Империи ронгов. И опять все то же. Более сильное, более удачливое государство поглощает менее сильные, слабые. Процесс эволюции общества. Этакий противоестественный отбор.

И вдруг Валентин отчетливо понял, что его мучает. Завтра он, человек XXV века Земли, станет свидетелем, фактически соучастником варварского разрушения чудесного города. Завтра на его глазах будут заколоты тысячи людей, десятки тысяч пленных закуют в колодки и отправят на невольничьи рынки Империи. Завтра он услышит рыдания женщин и плач детей, увидит их гибель в огне пожарищ. Увидит пьяные оргии победителей, разграбления храмов, уничтожение чудес архитектуры и живописи, разрушение барельефов и статуй.

«О чем я? — мысленно одернул себя Валентин. — Об искусстве ли надо думать? Ведь завтра почти все творцы этого искусства будут уничтожены или станут рабами. Да, Кальт прав, сегодня последний день города.

Для будущего от всего великолепия Айрондари останутся развалины и легенды… Ах, да, на станции и в архивах Космической разведки Земли сохранится несколько копий фильма, снятого парнями Строкова. И все… Гибель города. Свидетель. Соучастник. Главный виновник… Слова… Фокус-то в том, что я, пожалуй, могу спасти город, могу спасти его жителей, могу помешать Кальту разграбить Айрондари. Вот что мне не дает покоя. Оставаясь наблюдателем, безмолвным очевидцем событий, я становлюсь преступником, таким же варваром, как и сам Клай Кальт, и его сподвижники… А, ерунда! В конце концов у меня — инструкции. Спасать города планеты — не моя задача. Хотя… инструкции можно толковать достаточно широко. И в конце концов никакие инструкции не отменяют и не заменяют совесть.

Обычная, тривиальная совесть, если она, голубушка, есть у тебя никуда не денешься, если — нет, тогда, конечно, другой разговор, тогда толковать не о чем.»

Валентин тяжело вздохнул и вылез из-под одеяла.

— Эрк! — позвал он робота. — Тащи сбрую. Нам предстоит прогулка. Подготовь оружие! Быстрее! — Пока роботы помогали одеваться и прилаживать доспехи и амуницию, Валентин недовольно морщился и ворчал: — Развели философию, Эмпедоклы доморощенные. Предлагали же посылать роботов-разведчиков, так нет: подавай им живого специалиста. Человек, видите ли, понадобился. А о том, как в такой дурацкой ситуации человеком остаться, об этом ни у кого в Центре и мысли не возникало. Им там, на Земле, в нормальных, человеческих условиях с такими проблемами сталкиваться не приходится, среди порядочных людей легко быть человеком. А вот здесь? Здесь, можно сказать, в самой гуще популяции отпетых мерзавцев, головорезов, палачей, здесь попробуй прояви человеческие качества… Трудновато придется… Готовы?