Фронтовик. Без пощады! - Юрий Корчевский

– А где твой командир, почему не вижу?

– Пулеметчик первой очередью снял. И еще троих рядовых.

– Так, выходит – ты командовал?

– Никак нет. Вон, сержант Фролов из оцепления.

– Хм. – Офицер оглядел Андрея. – Фронтовик?

– Три года в полковой разведке.

Офицер открыл полевую сумку, достал листок бумаги и записал фамилию Андрея.

– Из какого отделения?

– Двадцать второе.

– Молодец, я сообщу командованию.

В это время что-то тяжело упало на землю за окном. Потом в двери вошли двое солдат. Один нес перед собой немецкий ручной пулемет «МГ-34». Сбоку болталась лента с патронами.

– Наповал в грудь, товарищ лейтенант, – доложил один из солдат.

– Кто его? – Офицер приготовил карандаш.

– Похоже, я, – признался Андрей.

– А этих? – Офицер ткнул карандашом в труп, лежавший в коридоре.

– Этих из револьвера – с винтовкой в доме несподручно.

Офицер поморщился. Выходило – четверых бандитов убрал милиционер из оцепления. А военизированная милиция только потери понесла. Тогда какого черта она здесь делает? И что ему докладывать начальству?

– Товарищ лейтенант, ваши бойцы огнем подавляли вооруженное сопротивление бандитов, не давали им вести прицельный огонь. Без них я бы не смог подобраться к дому. Особенно отличился сержант Блинов – он провел подчиненных по ложбинке к самому дому, – приукрасил события Андрей. Зачем ему слава? За перестрелку с бандитами орден не дадут – не немцы. А солдатикам, глядишь, отпуск дадут. Или поощрение какое-нибудь.

Офицер намек Андрея понял – он строчил карандашом. Во взводе потери, и ему оправдываться надо. Однако и объяснение всему серьезное имеется – пулемет. Вещественное доказательство нешуточное. Пулеметчик в голом поле целую роту задержать, а то и положить может.

– Отлично! Блинов, все оружие собрать, отнести в грузовик. Трупы бандитские туда же. Здесь четверо, и у нас трое.

– А раненых наших куда же? И лейтенанта с рядовыми?

Вопрос Блинова поставил лейтенанта в тупик.

– Ладно, в один грузовик бандитов, в другой – наших.

– Товарищ лейтенант, разрешите обратиться? – вмешался Андрей.

– Разрешаю.

– В первую очередь, наших раненых перевязать надо и первой же машиной отправить. Мертвым торопиться уже некуда.

– Сержант! – повысил голос офицер. – Попрошу мне не указывать!

Андрей вышел на улицу. Ну и дурак ты, лейтенант. В первую очередь о раненых позаботиться надо.

Следом за ним из дома вышел лейтенант, за ним – остальные.

– Блинов, пройдите по полю, осмотрите всех. Раненых и убитых несите сюда.

– Слушаюсь!

Солдаты закинули оружие за спину и пошли по полю. В первую очередь Блинов искал раненых – замечание Андрея не пропало даром.

Подогнали грузовик.

Раненых оказалось четверо, и один из них тяжело, в живот.

Подбуксовывая, грузовик уехал вместе с лейтенантом.

Солдатики обступили Андрея.

– Товарищ сержант, закуривайте. – Блинов протянул ему портсигар с папиросами.

– Не курю. Как на фронт попал, закурил, а в разведке едва не погиб через курево.

– Как? Расскажите!

– Да чего там рассказывать! В рейд в тыл к немцам пошли, начали к часовому у склада подбираться, а меня кашель стал бить. С тех пор и бросил.

– А награды у вас есть? – Солдатам было интересно.

– «Красная Звезда» и медаль.

– Почему же не носите?

– Ну, может – на праздники надену.

– Если бы я был орденоносцем, обязательно носил бы, – завистливо сказал один из солдатиков.

– Ты заслужи сначала, Ванька! А то как пулеметчик строчить стал, так ты едва в штаны не наделал.

Солдатик стушевался.

– Ладно, парни, бывайте, мне к своим надо. Похоже, оцепление уже не нужно, снимать будут.

– Чего же другие из оцепления на помощь не пришли? – спросил Блинов.

– У каждого на войне свой приказ. У нас ведь тоже война, только с бандитским отребьем.

Глава 4. Медвежатник

Сослуживцы действия Андрея восприняли неоднозначно. Некоторые всецело одобряли:

– Молоток! Кабы не ты, солдатики под пулями полегли бы.

Другие были категорически против:

– У каждого свое дело. Наше – в оцеплении стоять. За медалью полез или выслужиться захотел.

Пусть высказываются. Как говорится, «на каждый роток не накинешь платок». Сам Андрей был уверен, что в той ситуации он принял единственно правильное решение и этим сберег жизни молодых парней. Подрастерялись они немного, так опыта нет, и командир в первые минуты боестолкновения убит был. И не выслуживался он – просто не мог спокойно смотреть, как бандит расстреливал парней. Не война ведь, зачем им гибнуть?

Прошло несколько дней. Андрей стоял на посту. Снег уже таял вовсю, и он жалел, что не смазал на ночь сапоги гуталином. Ежели их пропитать ваксой, воду пропускать не будут.

Вдруг к нему прибежал запыхавшийся оперативник:

– Фролов, ты что натворил?

– Да вроде ничего…

– Ну да, рассказывай сказки! Там начальство в отделение приехало на черной «эмке», тебя требуют.

– Я же не чай пью – на посту.

– Хочешь заставить полковника ждать? Иди быстрее.

Андрей привык подчиняться приказам и потому прибежал в отделение.

Дежурный старшина сделал страшное лицо и ткнул пальцем в потолок:

– Начальство приехало, в кабинете у Васильева сидят.

Андрей направился было к лестнице.

– Стой! Иди сюда! – Старшина протянул сапожную щетку. – Пройдись по сапогам. Начальство – оно любит, когда все надраено.

– Так грязно на улице, лужи.

– Ты это им расскажешь.

Андрей быстро прошелся по сапогам щеткой, осмотрел себя перед зеркалом, поправил шапку. Поднявшись на второй этаж, постучал в знакомую дверь.

– Войдите!

Андрей вошел и встал по стойке «смирно».

– Сержант Фролов по вашему приказанию прибыл, – доложил он по уставу.

– Вольно, сержант, садись.

Андрей снял шапку и сел на краешек стула. В натопленном кабинете после бега ему показалось душно.

Капитан исподтишка показал ему кулак, чему Андрей несказанно про себя удивился – вроде грешков за собой он не знал. Пахал с утра до вечера за 69 рублей новыми, послереформенными.

В кабинете сидел полковник, наверное, из Управления. На груди планки за награды, целая колодка в три ряда. Он смотрел на Андрея требовательно, и тому стало неуютно. К тому же сразу возникло ощущение, что лицо полковника ему знакомо, и они где-то уже встречались, только он не может вспомнить где.

Начал капитан:

– Ты что же молчок, рапорта не написал? Почему я узнаю о происшедшем от начальства?

Андрею стало ясно, что нагоняя ему не избежать, хотя он и не понимал за что. Он встал:

– Виноват, исправлюсь.

Еще по службе в армии он знал, что перед начальством нужно повиниться, не ерепениться, и тогда наказание будет менее строгим.

– Сержант, вас никто ни в чем не обвиняет, – подал голос полковник. – Наоборот. Товарищ капитан немного сгущает краски. Вы же были в оцеплении неделю назад?

– Был, – подтвердил Андрей. Отказываться было бы глупо.

– Когда лейтенанта Вепринцева убили, вы взяли руководство боем на себя. Так?

– Так точно.

– Да сядьте вы!

Андрей снова уселся.

– Вот, командир второго взвода все ваши действия в рапорте описывает, и военнослужащие подтверждают.

– Раз пишет, стало быть – так и было.

– Скромник! Сам-то чего молчал? Политотдел звонит мне, интересуется, как человека отметили, а я даже сути не знаю!

– Виноват! – Андрей снова вскочил.

– Решением управления ты, Фролов, награждаешься Почетной грамотой и премией в тридцать рублей.

– Служу Советскому Союзу! – гаркнул, вытянувшись, Андрей.

Полковник положил на стол грамоту и деньги, пододвинул на край стола:

– Конечно, надо бы в торжественной обстановке вручить, да все на постах. Нехорошо людей срывать со службы.

Андрей снова сел.

– Да сиди уж ты, как ванька-встанька! В глазах рябит. Капитан, оставьте нас…

Васильев, пожав плечами, вышел.

– Ты ведь на фронте в разведке был?

– Так точно, три года.

– Везунчик! В разведке редко кто три года служит.

– Два ранения имею.

– Я смотрел твое личное дело. И о наградах знаю. Зря не носишь.

– Не у всех сотрудников награды есть, не хочу выделяться.

– Хм, похвально. И как служится?

– Нормально.

Начальству жаловаться на службу – только неприятности на свою шею кликать. Не помогут, только накажут за неумение работать.

– Есть мнение на учебу тебя послать.

Андрей хотел спросить – чье мнение? Мнение его самого кого-то интересует?

– Ты же десятилетку закончил, а многие в милиции имеют шесть-семь классов образования. Фронтовик, разведчик, орденоносец. Характеристику тебе капитан хорошую дал. В боестолкновении вел себя правильно, не хуже опытного офицера. Вот как все ладно складывается. Война окончилась, и нам нужны кадры грамотные, с образованием.

Андрей растерялся. К службе своей он привык, агентурой обзавелся. Стукачей завербовать сложно, а без них не обойтись. Про учебу он не помышлял, не мальчик уже снова за парту садиться. Да и стимула не было. Тогда в милиции за звания не платили, только за должность. В зарплате выигрыш небольшой, а ответственности больше. Одно дело – отвечать за себя, и совсем другое – руководить коллективом и получать нагоняи за их работу и недоделки.