Книга 1 Маг. Мера силы ноль (СИ) - Бабаян Григорий

Пристрелить бы её, и половина проблем была бы решена. Нет её — нет угрозы для клиента. Но Изула мне помогла, а я обещал, что до конца пути буду ей подчиняться. Не её вина, что я ходячий маяк, сигнализирующий наше местоположение для её противников. Вот и решила она держаться от меня на расстоянии, да присматривать… Если через меня захотят выйти на неё, то мне не повезло, я лишь приманка, наживка, а она уходит с другим караваном. Сам бы так поступил, но на душе всё равно противно… Может, пронесёт? Есть ли у Ольги или её ближайшего окружения возможность узнать, что я тут? Наверное, есть, раз Изула не исключает такого варианта.

Я целенаправленно направился искать погонщика в нужном мне караване, чтобы он помог мне определиться. Представился как Саклау, то есть защитник. Не с первого раза, но он понял, о чём я говорю, и направил меня к другому погонщику. Так я и ходил от одного к другому, пока всё-таки не нашёл нужного. Он сопроводил меня главному со второй мерой, чтобы там подтвердили моего найма.

Через два часа караван был готов и начал понемногу выдвигаться вперёд. Изула была права: меня отправят в хвост каравана — пыль глотать. А куда ещё девать новенького, который ничем себя не зарекомендовал и на что способен — неизвестно? Нас сопровождало четыре погонщика и пара десятков первушников. Пока караван собирался, я видел, что количество охранения было как-то многовато, но не придал этому значения, но когда караван полностью выдвинулся, и я заметил, что всё собранное охранение распределилось вдоль каравана, и даже часть его не останется здесь, то это уже меня насторожило… неприятный звоночек. Если в караване такое количество охранения, значит, есть от кого охранять.

Во время движения мне представилась возможность оценить качество «воинов» каравана. Оно состояло в большинстве своём из первушников, а на них у меня надежды не было, особенно, если верить Изуле, в части нападения на нас по указке правящей элиты Лавроша со стороны местных наёмников. Рабы — они и есть рабы. Смотрели себе под ноги и тихонько переговаривались между собой, их вообще ничего не волновало. Куда сказали идти — туда и пошли. Погонщики от них в этом плане мало чем отличались. Основное вооружение — это копья и щиты, лишь у одного погонщика я заметил меч со щитом.

Через час движения я поднялся на ближайший бархан и осмотрелся кругом с помощью бинокля. Вдали заметил движение ещё одного каравана, и первая мысль, которая промелькнула у меня в голове, что в нём движется Изула. В окружающей пустыне хватало живности и растительности, но ничего подозрительного я не заметил. Где-то было видно, как песок поднимается и закручивается, но не похоже было, что это кто-то там скачет, скорее, ветер. Осмотревшись, я стал догонять караван. То, что я отлучился — заметили, но это кого-то волновало? Нет! Пропаду я тут, и даже не вспомнят: каждый сам по себе. Отличная у нас охрана.

Каждый час я старался подниматься как можно выше, чтобы осмотреться, мне никто не мешал. После очередного осмотра прискакал вторая мера верхом на ящере и что-то нашим погонщикам сообщил, после чего он вернулся, а вот охрана радостно засуетилась. Привал, что ли?

Привал был короткий, не больше получаса, во время которого я замечал некоторые перестроения в караване. Вообще наш караван был метров 250 в длину во время движения. Основные животные с виду обычные верблюды. Цель остановки я понял, когда к главе нашего каравана подошла небольшая группа. С такого расстояние мне плохо было их различить, я хотел подняться повыше и с помощью бинокля их рассмотреть, но тут наши погонщики засуетились, требуя от меня, чтобы я караван не покидал и стоял рядом со всеми.

Нарушать местные правила не хотелось на пустом месте, и я их послушал. В этой группе были какие-то низкорослые люди с хвостами, да и передвигались они как-то странно. Если я правильно понял, то это местные Гунганы – раса, обитающая в пустыне. Если караван движется через их территорию, то, должно быть, прибыли взять плату за проезд.

После непродолжительного общения гунганы удалились вместе с десятком навьюченных верблюдов, и караван стал готовиться к дальнейшему движению. Теперь мне стало понятно, почему местное охранение вело себя довольно беспечно — за проезд заплатят и от местных можно не ждать нападения.

Лишь ближе к вечеру мы добрались до оазиса, где и остановились на ночлег. За всё это время происшествий не было. Я наблюдал за окружающей обстановкой и поведением первушников. Они были выносливыми: за весь день движения я ни разу не видел, чтобы кто-то из них доставал сухпоёк или пил воду.

Также мне удалось рассмотреть детей пустыни, как я их про себя прозвал. В какой-то момент на нашем пути повстречались эти самые гунганы, но караван шёл своей дорогой, а они вдоль него шли в обратную сторону, с любопытством рассматривая нас. Со стратегической точки зрения дать потенциальному противнику полное понимание нашего построения и численности — это провал, но не мне тут местных учить, как через пустыню ходить. Гунганы оказались разновидностью ящеров. Рост не больше метра двадцати, их широкие конечности на ногах были отлично приспособлены для движения по песку. Все были вооружены короткими копьями. Честно говоря, первое впечатление они вызывали пугающее. Не хотелось бы с ними сталкиваться.

Проходя мимо нас, они все внимательно стали меня рассматривать. Я очень сильно выделялся на фоне первашей. Я был выше любого из них на голову (кроме погонщиков), значительно светлее их, в своём обмундировании я выглядел более защищённым, пусть местные и не понимали его возможности, большой рюкзак за плечами, который я не решался положить в общие вещи, загруженные на верблюдов. Они рассматривали меня, а я с не меньшим интересом рассматривал их, пока один из погонщиков не попытался хлопнуть меня по затылку, чтобы я опустил глаза. Его руку я перехватил даже не оборачиваясь, кисть свернул на излом и, отталкивая его от себя, отпустил. Я нанимался караван охранять, а не песок глазами мести. А если погонщики решат своё старшинство мне показать, то я этому буду только рад.

Глядя на то, как я разобрался с четырёхруким, гунганы что-то зашипели между собой, а один из них мне одобряюще кулак показал. Так что в целом с ними мы разминулись без намёка на конфликт.

В течение дня я несколько раз чувствовал, как начинаю задыхаться, после чего брал небольшое ускорение, взбегал на несколько барханов и спускался с них. Пять минут такой тренировки, и я начинал чувствовать себя лучше.

Ужин готовился для каждого сословия отдельно, и он был общим: кормить начинали с головы каравана. Есть еду для рабов мне тут ещё не приходилось, так что я ожидал чего угодно, но на удивление она была достаточно съедобной, а с учётом того, что я её отдельно посолил из собственных запасов, то ещё и вкусной. Отдельно первушницы разносили воду в бурдюках, и все утоляли жажду столько, сколько хотели. Кто-то пытался с ними заигрывать, и те отвечали на внимание. Я попробовал воду, которую нам принесли из местного колодца, и она мне показалась изумительной. Так что я смело обновил полностью свою флягу.

В дозор нас не ставили. Вообще никого, отчего мне в первый момент хотелось громко ругаться. Уселся отдыхать, достал свою записную книжку и записал сегодняшние события дня. Записал направление, по которому мы двигались в пустыне, согласно компасу, сверился с картой, но я не сильно ей доверял. Она имела общее представление о мире, в ней и речи не шло о точности: всё было изображено схематично. Попросил одного из первушников показать на карте, где мы сейчас находимся. Не сразу, но он понял, о чём я говорю, и показал. Судя по пройденному расстоянию выходило, что нам пустыню пересекать примерно неделю.

Я отдохнул и вышел позаниматься. Провёл базовый комплекс с мечом и усложнённую программу. На любопытных внимание не обращал, а когда закончил, то убрал меч и окинул взглядом своих коллег по работе.

— Слышь, мельница четырёхрукая, выходи. Разговор есть.