Оранжевое небо - Светлана Новикова

Он сражался храбро и неутомимо. Немало врагов сразила его рука. Но немало и товарищей пало рядом с ним. Ряды спартанцев редели, а на помощь афинянам пришли новые легионы. Солнце палило немилосердно, кожаная маска пропиталась потом, мучила жажда. Однако никто из спартанцев не дрогнул, не побежал, не попросил пощады. Один за другим пали они смертью храбрых под натиском сильного врага. И вот Клеандр остался один на поле боя. Копье он давно потерял, но в руках оставались щит и меч, и пока он мог стоять, он сражался. А потом упал, обессиленный. Без страха ждал он смерти. Он с детства знал: жить побежденным нельзя. Или победа, или смерть. Подошел афинянин, отбросил щит, занес свое копье и... постояв так с минуту, словно в раздумье, опустил руку. Что это? Сильный пожалел слабого? Его, спартанца, не только повергли, но еще и унизили жалостью! Такой враг заслуживал смерти вдвойне. Надо было настичь его и наказать. Но не было сил. Усталое тело не повиновалось воле. Оставалось одно - убить себя. С трудом дотянулся он до меча, поднес к груди, еще одно усилие и... И тут - нет, не страх, а мысль остановила его. Почему он должен себя убить? За что? Справедлив ли обычай? Правы ли старейшины? Права ли мать? О, боги!

Вечер принес прохладный ветер с гор и запах миртовой рощи. В усталое тело вернулись силы. Он встал и огляделся. Вокруг лежали тела убитых афинян и его бывших товарищей, спартанцев. А кто теперь он? Спартанец? Но он не может вернуться в Спарту. Боится суда эфоров? Они назовут его трусом. Но... справедлив ли будет их суд? Может, прав афинянин, а не они?

Он не знал ответа. А не зная ответа, не мог предстать перед судом. И он пошел по свету.

Он прошел много селений и городов. Он увидел иную жизнь, иные обычаи. Иные законы. Он подумал: "Законы придумали люди. Придумали, когда поняли, что без них жить нельзя. Но почему люди придумали разные законы?" И как быть ему? Вести себя по-спартански или принять их обычаи?

Он шел, смотрел, размышлял. Пастух, видя, что он голоден, накормил его овечьим сыром. Прежде, чем он успел его украсть. Старая крестьянка обмыла ему раны и смазала оливковым маслом. Не спросив, кто он и от кого получил эти раны. Кузнецы пригласили его к огню обогреться. Не зная, свободный он гражданин или раб. А на празднестве в честь бога Гефеста он услышал такую песню, исполненную под звуки лиры:

Победишь, - своей победы напоказ не выставляй,

Победят, - не огорчайся, запершись в дому, не плачь,

В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях горюй.

Познавай тот ритм, что в жизни человеческой сокрыт.

До тех пор он знал лишь гимны, воспевающие богов и героев, и эмбатерии - боевые марши. "Познавай тот ритм, что в жизни человеческой сокрыт", - повторял он про себя строки песни, думая о том, что кроме воинской доблести и послушания законам, в жизни есть, видимо, и другие, не менее важные ценности.

Так дошел он до Афин - города, где жили враги его родины.

Первое, что поразило его в этом городе, - многолюдие, шум, сутолока. На рыночной площади, заполненной народом, теснились ряды - овощной, винный, сырный, горшечный. Стояли ларьки и палатки - обувные, оружейные, парфюмерные. Отдельно, за столами, сидели менялы. Им не приходилось скучать. Сюда, в Афины, съезжались люди со всего света, и им нужна была местная монета. Ловко лавируя в толпе, сновали разносчики. Торговцы наперебой расхваливали свои товары. Здесь было все: египетский папирус, персидские ковры, узорные шерстяные ткани из Милета, слоновая кость из Ливии, сирийский ладан, аравийские благовония, хиосское вино, искусные рабы-ремесленники отовсюду. Торговля шла бойко. Все товары имели спрос.

Клеандр стоял в стороне и наблюдал. Ему, спартанцу, воспитанному на идеалах простой и суровой жизни, казалась странной и непонятной вся эта роскошь и суета вокруг нее. И в то же время это завораживало, волновало, влекло. Мимо проходили афиняне и рабы с тяжелыми корзинами, наполненными покупками. Проезжали груженые повозки. А он все стоял - голодный, оборванный, с пустыми руками. В них не было оружия, чтобы добыть пропитание. И не было денег - чтобы купить его.

Мысль о деньгах впервые пришла ему в голову. И сердце его вдруг пронзила тоска по родной Спарте. Там шла размеренная, спокойная жизнь, одинаковая во всех домах, одинаковая всегда. Правители запретили иноземцам въезд в Спарту, и те не могли завезти туда товары, предметы ненужной роскоши, не могли смутить их души неведомыми желаниями. Там не нужны были деньги. Там были все равны. Там ценилось не богатство, а личные добродетели. А здесь он, олимпионик, был всего лишь жалким оборванцем.

Его нестерпимо потянуло на родину. Может, все-таки вернуться? Может, хватит скитаться в поисках истины? Вместо того, чтобы приблизиться, она уходила от него все дальше и дальше. И кто знает, будет ли этому конец?

Внезапный шум и громкие вопли прервали его печальные размышления. Клеандр обернулся и увидел рядом с собой маленького, щупленького оборвыша, которого хлестал веревкой разъяренный торговец. "Воришка! Наглый воришка! вопил торговец. - Смотрите, люди, этот негодник стащил у меня из корзины китайское яблоко! Вот оно, видите? Я успел отобрать у него. Кто-нибудь из вас ел китайское яблоко? Нет! Потому что оно вам не по карману. Я вез эти божественные плоды с другого конца света для богатых господ. А этот нищий захотел полакомиться бесплатно. Каков плут!" Толпа любопытствующих наслаждалась зрелищем, подбадривая торговца одобрительными криками. Клеандр вспомнил, как находясь в спартанской агеле и страдая от голода, они мальчишками устраивали набеги на чужие посадки. Вспомнил, как беспощадно и больно секли хозяева тех, кто попадался, и с каким презрением встречали их потом товарищи. Вот и тут: мальчишка корчился от боли, кричал, слезы лились по чумазому лицу, а зрители стояли и смотрели - не столько на оборвыша, сколько на ярко-рыжее яблоко, которое отражалось в их жадных глазах сверкающим пятнышком. Клеандра охватило желание вырвать мальчишку из лап торговца, прекратить истязание и раздавить этот рыжий плод. Но... зачем? Уж не поддался ли он постыдному чувству жалости? Кто-то сжалился над ним, а теперь он... Неужели он готов предать идеалы родины?

Подошел знатный афинянин в белоснежной тоге, швырнул торговцу горсть сестерциев и взял у него китайское яблоко. Торговец низко поклонился и бросился пересчитывать монеты. Мальчишка нырнул в толпу, афинянин неспешно удалялся, а в глазах зевак наконец погасло яркое оранжевое пятнышко.

Утомленный, растерянный, ушел Клеандр с агоры и стал искать тихое, безлюдное место. Дорога привела его к акрополю. Медленно, с трудом, глядя себе под ноги, поднялся он по мраморной лестнице, миновал Пропилеи, вышел на площадь. Огромная статуя Афины-воительницы, сверкая в лучах заходящего солнца золотым шлемом и копьем, остановила его. Слишком много блеска прошло сегодня перед его глазами. Клеандр отвернулся. И тогда он увидел Парфенон.