Пока еще жив - Питер Джеймс

Ладно, он еще пожалеет, пообещал Грейс.

Заведение Грешама Блейка скромно располагалось на углу Черч и Бонд-стрит, неподалеку от дома Клио. Грейс не раз проходил мимо него, с любопытством поглядывая на выставленные в витрине пестрые предметы мужского гардероба, но внутрь не заходил никогда — эти вещи не только были ему не по карману, но и предполагали совсем иной стиль жизни. Интерес к одежде проявился у него относительно недавно, с подачи Гленна Брэнсона, изводившего насмешками и призывавшего предпринять меры, чтобы выглядеть моложе и круче. Как и большинство детективов, он предпочитал носить строгие деловые костюмы, потому что, работая в полиции, никогда не знаешь, где окажешься или с кем встретишься в течение дня.

Без нескольких минут одиннадцать Грейс оставил машину на многоуровневой стоянке возле Черч-стрит — цены здесь каждый раз вызывали у него не лучшие чувства — и, подойдя к тротуару, увидел Гленна Брэнсона, стоявшего у витрины с телефоном у уха. Вид он имел такой, словно ему принадлежало все заведение. День выдался теплый и солнечный, и тротуары заполнили толпы гуляющих. Чуть выше по улице пролетела, завывая сиреной и пугая мигалкой, полицейская машина, но горожане настолько привыкли и к одному и к другому, что лишь несколько человек повернули голову.

— Какие новости? — первым делом спросил Грейс, когда сержант закончил разговор, а звук сирены стих вдалеке.

Брэнсон сунул телефон в карман.

— Пока ничего особенного. — Он взглянул на часы. — Вскрытие начнется в полдень. Ты пойдешь?

— Подумал, что оставлю тебе такое удовольствие. Если, конечно, не возражаешь. У меня, видишь ли, кишка тонка.

Брэнсон застонал:

— Да, вот уж где ужас.

Грейс усмехнулся, хотя настроение и не располагало к шуткам. Мысли постоянно соскакивали на новость об освобождении Эмиса Смолбоуна и неприятность с машиной Клио.

— Да, еще кое-что, шеф. У матери Беллы, похоже, случился приступ. Ее увезли в больницу, и я отпустил Беллу.

Грейс кивнул. Обычно он не допускал, чтобы личное как-то мешало расследованию, тем более в критически важные первые дни, но для Беллы Мой мать была всем. В свои тридцать с лишним Белла жила в одном доме с прикованной к кровати женщиной, не имея, насколько знал Грейс, никакой личной жизни.

— Жаль, — сказал он.

— Белла очень расстроилась.

Брэнсон вошел в ателье первым, Грейс последовал за ним. На полках лежали рубашки, в углу высились коробки с обувью, на витринах демонстрировались запонки для манжет. Туфли тонули в толстом ковре, в воздухе висел густой, терпкий аромат мужского одеколона. Брэнсон представился стоявшему за прилавком молодому человеку с фигурной стрижкой, перебрал свисавшие с полки галстуки и повернулся к Грейсу:

— Тебе бы, старичок, несколько таких не помешали. Твои галстуки — тряпки. И новый костюмчик здесь определенно можно подобрать. — Он показал на яркий голубой пиджак в мелкую белую полоску, в который был одет стоявший рядом манекен. — Вот этот точно придал бы тебе солидности. Выглядел бы настоящим шефом.

Грейс с сомнением посмотрел на костюм — слишком кричащий, на его вкус. Когда Гленн в прошлый раз вытащил его «приодеться», он ухитрился потратить около двух с половиной тысяч фунтов. Больше на уговоры друга он не соблазнится, тем более учитывая предстоящие расходы на ребенка.

Между тем внимание сержанта уже привлек белый пиджак.

— И вот этот тебе тоже пойдет. Помнишь тот фильм Алека Гиннеса, «Человек в белом костюме»?

Ответить Грейс не успел — в помещение, спустившись по короткой лестнице, вошел мужчина лет тридцати пяти с приятным, но встревоженным лицом и взъерошенными волосами, придававшими ему неряшливый вид. На нем был твидовый пиджак, слишком теплый для солнечного летнего дня, свободная рубашка и спущенный наполовину галстук. На лбу у него поблескивали капельки пота.

— Здравствуйте, джентльмены. Я — Райан Фэрриер.

— Гленн Брэнсон, мы с вами сегодня разговаривали. — Сержант протянул руку и, поздоровавшись с портным, добавил: — Мой шеф, суперинтендент Грейс.

Грейс тоже пожал Фэрриеру руку, после чего все трое поднялись по узким, неровным ступенькам в комнату, заставленную рядами стоек с висящими на них костюмами, как готовыми, так и незаконченными, с торчащими нитками. В углу стояло высокое антикварное зеркало. Здесь пахло свежей тканью и лаком. Фэрриер провел гостей дальше, в комнату еще меньше и тоже заставленную стойками с пиджаками и брюками. Кроме зеркала, тут была и тесная, завешенная шторой примерочная. В своем темно-синем, купленном в незапамятные времена на распродаже у «Маркса & Спенсера» костюме, Грейс сразу почувствовал себя неловко.

— Итак, джентльмены, чем могу помочь? — спросил портной, поворачиваясь к ним и складывая руки на груди.

К своему глубочайшему стыду, Грейс заметил, с каким неодобрением Фэрриер прошелся взглядом по его одежде. Сам он никогда бы не отличил дешевый костюм от дорогого, но опытному мастеру, несомненно, хватило пары секунд, чтобы обнаружить характерные признаки.

Брэнсон достал из кармана пластиковый пакетик для вещественных улик и показал портному:

— Эти клочки ткани обнаружены в непосредственной близости от трупа, который нам нужно идентифицировать. Может быть, вы сможете что-то сказать?

— Их можно достать оттуда?

— Боюсь, что нет. — Брэнсон протянул ему пакет. — Извините, отдать в химчистку еще не успели.

Фэрриер неловко усмехнулся, как будто не зная, шутит полицейский или нет, и внимательно осмотрел содержимое.

— Костюмная ткань. Что-то вроде твида.

— Имея в распоряжении вот это, возможно ли определить, какой портной работал с материалом? — спросил Грейс.

Райан Фэрриер еще осмотрел обрывки ткани и нахмурился.

— Образцы слишком малы. Если вам нужно установить, кто пошил этот костюм или пиджак, рассчитывайте на сам материал. Это твид, очень высокого качества, плотный, тяжелый.

— Зимний материал?

— Скорее всего. Он значительно плотнее того, из которого пошит мой пиджак. Из такого твида шьют одежду для занятий на свежем воздухе, может быть для классической охоты. Хотя цвет не самый подходящий. Слишком, я бы сказал, смелый. Чтобы такой надеть, надо быть немного хвастуном.

«Плотная ткань… Можно предположить, — подумал Грейс, — что убийство случилось в холодное время года, скорее всего зимой».

— На мой взгляд, — добавил Фэрриер, — это твид от «Дормей». Могу уточнить у них в понедельник. Вы не могли бы оставить мне небольшой срез?

— Извините, нет, — покачал головой Грейс. — Слишком велика опасность загрязнения образца. Но мы можем оставить вам фотографии.

— А скольких портных может обеспечивать тканью такая компания, как «Дормей»? — поинтересовался Брэнсон.

Фэрриер задумался лишь на секунду.

— Сколько? Да сколько угодно! Сотни. Может быть, тысячи. Их материалы берут все самые лучшие портные — прекрасное качество, хотя и цены, конечно, высоки. Как я уже сказал, этот материал довольно пестрый, так что носить такую одежду рискнет не каждый. Думаю, у «Дормей» есть список покупателей именно этой ткани.

— Спасибо, вы очень нам помогли. — Сержант повернулся к Грейсу: — Хотя, конечно, вещь не обязательно изначально принадлежала жертве. Наш парень мог купить ее в магазине секонд-хенд. В Брайтоне их немало.

Фэрриер принял оскорбленный вид:

— Не думаю, что найдется много таких, кто, заплатив за костюм из дормейской ткани, отдаст его потом или продаст. Качественные вещи приобретают на всю жизнь.

В данном случае до самой смерти, едва не добавил Грейс.

25

Он сидел в полутьме, в тесном, продавленном кресле, слушая непрерывный, негромкий, но назойливый гул моторов, ощущая всем телом дрожь корпуса, когда самолет попадал в зону турбулентности. Большинство пассажиров спали. Спал и его сосед, придурок, выдувший четыре мерзкие коки с виски и теперь регулярно, через каждые несколько минут, начинавший громко храпеть.

В самолете храпеть нельзя. И дети в самолете не должны плакать. Тех, что плачут, следует смывать в туалете. У него руки чесались натянуть соседу на голову пластиковый пакет. В темноте никто бы и не увидел.

Но злость приходилось сдерживать.

Поэтому на коленях у него лежала открытая книга — «Управляйте вашим внутренним гневом».

Проблема заключалась в том, что само чтение книги вызывало злость. Написал ее какой-то шарахнутый психолог. Разве психологи в чем-то разбираются? Да они же сами все чокнутые.

«Глава 5. Составьте свой личный план действий (разработка Лорейн Белл)

Составьте свой собственный план по управлению и снижению гнева и постоянно носите его с собой».

Носить с собой? Где? В чем? В портфеле? В чемодане? В миске на голове? Привязать к мошонке?