Глаз сокола - Мишель Пейвер

Гилас проснулся и вздрогнул. По коже пробежал холодок. Мальчик чувствовал: он здесь не один.

Послышалось хриплое тяжелое дыхание. В темноте в дальней части пещеры что-то зашевелилось.

Достав нож и схватив горящую головню, Гилас посветил в глубокую тень. Вот блеснули чьи-то глаза. У мальчика кровь застыла в жилах. Кто там – волк? Медведь? Чудовище?

Вдруг зверь опрометью пронесся мимо него. Гилас вжался в стену. Когда это существо выбегало из пещеры, оно оглянулось, и Гилас успел разглядеть свалявшуюся шерсть, большие золотистые глаза – и шрам на носу.

Мальчик вздрогнул.

– Разбойница! – громко вырвалось у него.

10

Мальчик стоит у входа в свое логово и вглядывается во Тьму. Маленькая львица знает: человеческим взглядом ее не увидеть.

Неужели это тот самый мальчик, который давным-давно заботился о ней?

Стоило ей учуять его у подножия горы, и знакомый запах отозвался болью в ее сердце. Ей отчаянно захотелось к мальчику. Потом дал о себе знать страх, но маленькая львица оказалась не в силах уйти и шла за мальчиком и когда было Не-Светло, и когда стало Темно. Она даже зашла в его логово и нюхала его, пока он спал. Но львица до сих пор сомневается, тот ли самый это мальчик.

Его запах изменился, теперь он больше похож на запах взрослого мужчины, а еще от мальчика почему-то сильно пахнет овцой. Странно. Раньше такого не было.

Да и выглядит парень по-другому: плечи стали широкими, а ростом он теперь с молодое дерево. А хуже всего то, что голос у него совсем не такой, как у мальчика, которого она помнит: ниже, грубее.

Львица отправилась на охоту, но ей не давали покоя тревожные мысли. Этот парень испугался ее, а мальчик, который заботился о ней давным-давно, никогда ее не боялся.

К тому же мальчик в логове замахнулся на нее огнем и длинным блестящим когтем. А значит, даже если это тот самый мальчик, он стал таким же, как все остальные.

Он просто человек, каких много. А маленькая львица решила, что больше ни за что не доверится людям.

«Неужели это правда Разбойница?» – думал Гилас, высматривая на снегу следы львиных лап.

Он видел молодого льва лишь мельком. Может быть, шрам на носу ему померещился? Но даже если нет, шрамы у львов – обычное дело.

Гилас стал вспоминать рассказы Пирры о Кефтиу. Водятся ли на острове львы? Кажется, Пирра говорила, что нет, но вдруг Гилас просто забыл?

Ясно одно: следы в пещере уж точно львиные. Пока он спал, львица стояла, склонившись над ним. Ни один другой лев на такое бы не осмелился.

Повалил снег. На западе склон спускался к лесистой седловине – выемке между двумя Горами. Похоже, она ведет к той самой Горе Дикти. Пирра где-то там, наверху, но львиные следы уходят вверх, на юг, к скалистому гребню в противоположной стороне от пика.

Гилас нужен Пирре, но и Разбойницу он тоже бросить не может. Ей всего год, она еще совсем детеныш. Прайда у нее нет, помогать ей охотиться некому, без сородичей она долго не протянет. И вообще, это Гилас виноват, что она угодила на Кефтиу.

В задумчивости потирая подбородок, Гилас топтался на месте. Если снег и дальше будет валить так же сильно, следы быстро занесет. Гилас протяжно вздохнул.

– Извини, Пирра, – вслух произнес он. – Я обязательно приду и разыщу тебя. Но сначала я должен найти Разбойницу.

Только Гилас начал подниматься на горный гребень, как почти сразу наткнулся на маленького, облепленного пеплом гноееда: тот сердито глядел на мальчика из-за валуна.

На морозном воздухе дыхание вырывалось из носа у Гиласа туманной дымкой, а стоявшие вокруг молчаливые сосны будто наблюдали за ним.

Теперь Гилас знает, что кефтийцы ставят гноеедов не только возле жилищ, но и возле гробниц, чтобы поймать Чуму, которая вырывается из тел недавно умерших. И точно: в стороне виднеется скромная гробница, вырубленная в камне. Тот, кто ее запечатывал, явно очень спешил. Камни у входа разворочаны, а судя по хриплому карканью воронов, покойника выволокли наружу голодные звери, решившие поживиться мертвечиной.

Тут у Гиласа в голове промелькнула страшная мысль: а вдруг Разбойница стала людоедкой?

Гилас обошел гноееда. Тишину нарушал только скрип сапог мальчика. Идя по следу Разбойницы, он приблизился к гробнице. Вороны разлетелись с громким карканьем, лисица шмыгнула прочь.

А Разбойница не двинулась с места. Напряженная, как натянутая струна, львица лежала на животе и пристально глядела на мальчика снизу вверх.

Сомнений нет – это она. За прошедший год выросла вдвое и обросла густой лохматой шерстью, но даже под ней сразу заметно, как исхудала маленькая львица. Разбойница все еще нескладный годовалый детеныш. Должно быть, выживает на том, что сумеет урвать. Не поэтому ли она расположилась возле костей мертвого человека?

«Нет», – ответил сам себе Гилас. В это он ни за что не поверит. Разбойница человечиной питаться не станет.

– Разбойница! – тихонько позвал он. – Это я, Гилас. Помнишь меня?

Разбойница взмахнула хвостом и зашипела, обнажая длинные белые клыки. Такого холодного взгляда он у нее раньше не видел. В глазах львицы не промелькнуло ни тени узнавания.