Слово силы: Боль (СИ) - Зверев Павел Александрович

Поднялся на ноги я быстро, пусть еще и слегка шатало. Понятное дело, что последствия таких серьезных ожогов не сойдут на нет за одну, хм, за пять ночей. Тем более без приема пиши, а соответственно и без энергии на восстановление. Так что, стиснуть зубы, и слегка шатаясь, сделать несколько шагов по направлению к двери.

— Скажешь что-то против Мики, — поймал я взгляд Рикса, — глотку перегрызу. Понял?

— Ха! — оскалился парень, но видимо что-то поймав в моем взгляде, радость поумерил. — Да я что, я все понимаю! Ты только это, старайся с ней другим на глаза не попадаться. Тут очень любят использовать твои слабости.

— Понял, — кивнул я. — Пошли уже.

Рикс довольно заулыбался и, как в старые добрые, еще школьные времена, излюбленным приемов школьных задир, схватил меня в локтевой сгиб за шею, и несколько раз протер своей ладошкой мою лысину. Я же не сопротивлялся. Зачем? Всё равно сейчас ни вырваться не смогу, ни что-либо противопоставить. И это, если честно, раздражает.

Утренний туалет прошел спокойно и где-то даже буднично. Никто не толпился, да даже разговоров практически не было. Многие ограничивались простым ополаскиванием морды, не утруждая себя вымыть руки. На фоне подобного я со своей полноценной утренней мойкой смотрелся, как гадкий утенок. Благо с мыльно-рыльными принадлежностями проблем не было. Зубные щетки, зубные же порошки и мыло. Всего этого было в достатке, но судя по нетронутому виду подобное здесь не в почете.

Завтрак, две миски с кашей, в которой на этот раз даже кусочки мяса плавали и непонятное чувство в груди, когда Мики на завтраке не оказалось. Рикс не хохмил. Хмурил морду, то и дело бросая взгляды на Зану, которая к нам не присоединилась. Она весело щебетала, сидя рядом с девушкой, с мертвенно-бледной кожей. Та даже кивала, но, кажется, мыслями была где-то не здесь.

Неожиданное бряканье цепей со стороны прохода в личные комнаты, привлекло внимание всех без исключения. Первым, что бросилась в глаза, была спина одного из уродов-младших. В руках ученик Мастера держал длинную металлическую палку, которая оканчивалась петлей. И петля эта сжималась вокруг шеи невысокого, наверно, парня. По крайней мере раньше он был таковым. Сейчас же это существо лишь отдаленно напоминало человека, да и то лишь строением. Лицо потекло, словно восковая маска, губы искажены в кривой усмешке, а глаза бешено вращаются из стороны в сторону. Причем их было не два. Еще шесть хаотично раскинутых зрачков, черными бельмами раскиданы по лицу. Тело тоже представляло собой то еще зрелище. Кожа, местами грубая и красная, местами и вовсе отслаивалась, обнажая плоть. На этих участках мерзкой, черной жижей выделялась сукровица. Она собиралась в капли, которые падали на пол, оставляли после себя целые рытвины.

— Ли-до, кхаин! — голос этого существа обладал силой. — Гаррах, та укон!

Эхо его слов разносилось по столовой, и каждый звук сопровождался дрожью по телу. Ученики Мастера морщились, такое чувство, будто от боли, но сосредоточенных взглядов не отводили. Двое других шли позади с такими же шестами, оканчивающимися петлями. Одна, тонкой на вид, цепочкой, оплетала корпус существа, намертво вжимая руки в корпус твари, а вторая кандалами сомкнулась вокруг ног. И вот, вроде бы, цепочки совсем тонкие! Небольшое усилие и даже простой человек сможет их разорвать, но светящиеся на звеньях символы, по всей видимости, этот нюанс нивелируют.

— Не справился-таки, — шепотом проговорил Рикс, как только эта процессия удалилась. — А я сразу сказал, что он слабак

Доедал я без аппетита. Он и до этого не радовал своим наличием, а сейчас и вовсе кусок в горло не лез. Но, прекрасно понимая, что энергия мне нужна, закидывал ложки в рот на автомате. И так же на автомате жевал и глотал. Без сил долго я здесь не протяну.

Арена снова встретила нас песком, а Учитель на этот раз довольно скалился.

— В ряд по одному, — выдал он тоном, не терпящим промедления. — Живее, живее. Отбросы, мать вашу. Еще немного и мне начнет казаться, что вы хотите остаться на ночь!

И сам же заржал над своей, несомненно смешной, шуткой.

Сегодня нас было меньше. Насчитать удалось десятерых и снова без Мики. Это раздражало. Еще больше раздражал сам факт того, что я за неё волнуюсь. Привязанность ни к чему хорошему не приведет. Тем более здесь.

— Спарринги, — с нескрываемым удовольствием произнёс Учитель. — С мясом, — и тишина секунд в двадцать. — Щенок за мной.

Не сразу понял, что последнее было сказано в мою сторону. Выручил Рикс. Парень толкнул меня плечом, кивком головы показывая, чтобы я следовал за Учителем.

Мы прошли по знакомым уже коридорам и оказались в тренировочном помещении. Манекены, ринг, различные тренажеры, которые только издалека напоминали подобные с Земли. Тусклое освещение, что не мешало и странный, терпковатый запах какой-то травы.

— Показываю один раз, — голос Учителя стал сухим и неприятным. — Повторяешь без ошибок — идем дальше. Нет — минутный спарринг со мной.

— Ха, — выдохнул я и вроде бы хотел продолжить, но только глянув на учителя, решил промолчать.

Спарринг? Скорее избиение в особо жесткой форме, проходить через которое не хочется вовсе.

Косякнул я трижды. И трижды познал, что такое спарринг, в понимание Учителя. В общем, как жив остался, непонятно. Было жестко, кроваво и без снисхождения. Нет, серьезных травм, по типу переломов, не было. Но и без подобного можно доставить столько боли, что любая пыточная позавидует. А Хин только наслаждался. Эти его удары с оттяжкой и удовольствием на лице, ленивые увороты от моих нелепых попыток сделать хоть что-то и какое-то садистское удовольствие на каждый мой вскрик.

— Никчемный кусок мяса, — комментировал он каждое моё движение, — даже время на тебя тратить не хочется. Может, тебя еще пожалеть? Даже девки и те выглядят лучше.

Шесть часов пыток. Шесть часов боли и унижений. Шесть часов работы на грани, где моё мнение, либо же усталость, не имели абсолютно никакого значения. Шесть часов тренировок? Нет, шесть часов очередного круга ада, и попытки не сойти с ума.

— После обеда советую отдохнуть, — голос Учителя доносился до меня, словно сквозь толщу воды. В ушах набатом долбилось сердце, дыхание прерывалось сухим и болезненным кашлем, а перед глазами, то и дело, всё плыло. — И да, не стесняйся, жри больше. Считай это залогом твоего выживания.

Хлопнув меня напоследок по плечу, садист в обличии учителя, совершенно бесшумно скрылся из виду. Я же стоял на коленях, уперев в них ладони и пытался отдышаться. Получалось так себе, но что-то ведь делать надо! Усталость, страх, боль, ненависть, — такой себе коктейль. И никакие мотивирующие речи здесь не помогут. Даже зверь внутри меня и тот затих. Очень уж хотелось верить, что он просто спит, а не трусливо забился в свою норку, лишь бы не сталкиваться с Учителем снова.

Обед и последующие три часа прошли, как в тумане. Ни Рикс со своими доставучими разговорами, ни наличие десятка новых учеников в столовой, этот туман никак не развеяли. Только и отметил, что Мики снова нет, да кое-как затолкал в себя кашу. После по стеночке в камеру и на топчан. Чтобы провести все три часа без движения, в пустых попытках уснуть. Тело горело огнем, а разум совершенно не хотел проваливаться в забытье. Впрочем, мыслей тоже не было. Что определенно плюс.

После всё повторилось в точности. Перекус, арена и якобы тренировки от Учителя, которые больше походили на пытки. Благо здесь, зная уже, как правильно выполнять те или иные упражнения, ошибок не совершил ни единой. Боль — хороший учитель, думал я, в надежде на скорый отдых. Только вот под конец, один хрен, целых пять минут служил грушей для битья.

После был душ, который совершенно не хотелось принимать. Стоя на выходе из арены, только и думал о том, чтобы прилечь. В сон, правда, не клонило, но тело так и жаждало принять горизонтальное положение и больше не двигаться. Никогда.

Перебороть себя получилось с трудом. Добрался до душа, лишь бы постоять под струями ледяной воды. Смыть видимость пота, охладить разгорячённые мышцы и всё на этом. Как в тумане столовая, каша без вкуса, и по стеночке до камеры. Топчан показался на диво мягким, а спасительная тьма забытья пришла мгновенно.