Адская игра. Секретная история Карибского кризиса 1958-1964 - Александр Фурсенко

Президент Кеннеди уделяет большое внимание американо-советским отношениям. Он считает, что в ближайшие годы они могут и должны улучшиться. Кеннеди намерен уделить особое внимание проблемам разоружения с целью достижения соглашений по этому важному вопросу, тем более что Советский Союз уже сделал ряд существенных уступок в данной области. Кеннеди рассчитывает подписать договор о запрещении ядерных испытаний уже в 1961 году в том случае, если обе стороны предпримут ряд шагов навстречу друг другу. Несмотря на сопротивление определенных групп в США, Кеннеди не намерен ни возобновлять подземных ядерных испытаний, ни прерывать переговоры в Женеве по ядерным испытаниям до полного прояснения позиций сторон.

В принципе Кеннеди хотел бы встретиться с Вами, и он надеется, что его отношения с советским лидером будут лучше тех, которые были у Хрущева с Эйзенхауэром. Однако он согласится на встречу на высшем уровне только в том случае, если будет уверен в ее положительном результате. В первые 3–4 месяца своего президентства до представления программы по внутренней политике Конгрессу Кеннеди не сможет участвовать в саммите.

Кеннеди серьезно обеспокоен ситуацией в Берлине и сделает все возможное для достижения соглашения по берлинской проблеме. Однако если в ближайшие несколько месяцев Советский Союз будет оказывать давление, то Кеннеди, естественно, будет защищать позицию Запада.

Признавая важность развития советско-американской торговли, Кеннеди тем не менее сомневается в приоритетности данной проблемы и предлагает перейти к ее решению после достижения договоренностей по более важным международным проблемам. Кеннеди намерен продолжать и расширять культурные контакты между США и СССР.

В ходе обсуждения Роберт Кеннеди вспомнил о своем посещении Советского Союза в 1955 году, от которого у него остались приятные воспоминания. Он выразил желание вновь посетить СССР; однако на ближайшее будущее у него нет планов приезда в Советский Союз.

Из разговора с Робертом Кеннеди информатор КГБ сделал вывод, что Роберт Кеннеди принял бы неофициальное предложение посетить Советский Союз. В конце встречи Роберт Кеннеди мимоходом заметил, что, по его мнению, на ближайшие несколько лет фундаментальной проблемой будут не советско-американские отношения, а отношения Вашингтона с Китаем»{19}.

В течение 30-минутного разговора Роберт Кеннеди обрисовал контуры детанта между супердержавами в представлении президента. Как и предсказывал советский министр иностранных дел, никаких революционных идей в предложении Кеннеди не содержалось. Но советское руководство поняло, что Джон Кеннеди намерен их энергично продвигать. В первый, но не последний раз Роберт от имени брата обращался к Москве, взывая к терпению и пониманию.

В Москве Хрущев признал необходимость выдержки и терпения. Можно и подождать и дать Джону Кеннеди время решить, когда начать переговоры по поводу саммита{20}.

Однако Куба была важнейшим приоритетом для Джона Кеннеди. Он считал, что «время истекает», и хотя «в Латинской Америке холодную войну не выиграть, ее можно и проиграть»{21}. За несколько дней до инаугурации США разорвали дипломатические отношения с Кубой. Кеннеди не поддержал, но и не осудил решение Эйзенхауэра, которое было спровоцировано требованием Кастро сократить число представителей США на острове{22}.

Кеннеди знал, что он желает предпринять в этом регионе. Вообще, он верил в реформы сверху, в то, что он называл «исполнительским рвением». Президент искал в Латинской Америке лидеров, способных повысить жизненный уровень, не урезая гражданских свобод или ублажая крайне левых. Он был уверен, что знает основные чаяния народа. «Нищета привычна для Латинской Америки… Люди хотят лучшего жилища, лучших школ и более высокого жизненного уровня; они ждут земельной и налоговой реформы, ликвидации коррупции, которая высасывает ресурсы страны». Земельная реформа была предпосылкой развития здорового общества в латиноамериканских странах. В этих странах, отмечал Кеннеди, «архаичная система отсутствующего собственника оставляет землю в руках кучки богатых землевладельцев, в то время как основная масса арендаторов борется за существование»{23}.

Что касается Кубы, то Кеннеди не заблуждался по поводу того, что социально-экономическая несправедливость привела к власти Движение 26 июля. «Такая концентрация земельной собственности, — писал он, — одна из основных причин кубинской революции»{24}. Соответственно, Джон Кеннеди понимал магнетическую силу речей Кастро и считал, что конкурировать с ним можно, только выдвинув программу финансово-технической помощи{25}. «Политика добрососедства уже недостаточна», — заявлял Кеннеди. В ходе своей предвыборной кампании он выдвинул идею «Союза ради прогресса», который рассматривал «как союз стран, объединенных общими идеалами свободы и экономического прогресса, готовых предпринять совместные усилия по разработке ресурсов всего полушария, укреплять силы демократии и создавать условия для образования для каждого человека во всей Америке»{26}. Выступая за расширение иностранной помощи и экономического содействия Латинской Америке, Кеннеди стремился сделать регион экономически самодостаточным благодаря как стабилизации цен на предметы потребления в странах с моноэкономикой, так и помощи в содействии экономической диверсификации.

В наследство Кеннеди получил политику в отношении Кубы, цели которой были определены, а способы осуществления постоянно менялись. С марта 1960 года администрация Эйзенхауэра стремилась скинуть режим Кастро открытыми и тайными методами. С января 1961 года США не имели дипломатических отношений с Кубой и торговля была практически свернута. Однако источником беспокойства был фактический провал четырехэтапной операции ЦРУ, одобренной Эйзенхауэром после инцидента с «Ля Кубр»{27}. Укрепление режима Кастро весной и осенью 1960 года показало, что наиболее важным элементом программы является его четвертая часть — создание «адекватных полувоенных формирований». Однако администрация Эйзенхауэра никак не могла определиться с тем, что считать адекватными силами для свержения Кастро. С момента прибытия первых инструкторов ЦРУ в Гватемалу в июле 1960 года и до конца года «адекватность» оценивалась в 300 человек, которые могли постепенно проникать в горы Эскамбрей. Однако события осени, а особенно октябрьская тревога, вынудили пересмотреть эту цифру. В последние недели президентства Эйзенхауэра ЦРУ заговорило о создании 1,5-тысячной партизанской армии в Гватемале{28}.

Джон Кеннеди вступил в должность в тот момент, когда ЦРУ вырабатывала новую, вторую по счету концепцию для Министерства обороны США и Белого дома. Директор ЦРУ Аллен Даллес надеялся, что новый президент поддержит идею усиления полувоенных формирований. На Даллеса произвела впечатление положительная реакция Кеннеди на мартовскую 1960 года программу секретных операций против Кубы, изложенную им 19 ноября на брифинге. На этом первом совещании новой администрации по Кубе под председательством государственного секретаря Дина Раска Даллесу было сказано, что «через день-два» Кеннеди выскажется по поводу этого плана. Из заявлений Раска, распространенных в ЦРУ и Пентагоне, однако, следовало, что новая администрация намерена продолжать политику использования секретных средств для устранения Кастро{29}. Раек просил Пентагон обдумать, «какая может быть оказана поддержка… в случае необходимости». Аналитикам из ЦРУ предписывалось произвести оценку «резонанса в мире, который может быть вызван открытыми действиями США против Кубы», а исполнителям тайных операций сообщать о ходе саботажа на острове{30}.

В течение нескольких дней в ЦРУ и Пентагоне стала известна отрицательная реакция Кеннеди на представленную программу. ЦРУ наметило план высадки в дневное время вблизи города Тринидад около 1000 обученных кубинских беженцев. Тринидад с населением 18 000 человек был расположен на прибрежной равнине в непосредственной близости от гор Эскамбрэй. Уроки прошедшей осени свидетельствовали о том, что Кастро располагает значительными силами обороны и победу можно обеспечить только за счет внезапности нападения. ЦРУ надеялось, что постепенное вползание Кастро в советский блок вызовет общественное недовольство и правительство в изгнании, если оно сумеет обосноваться на береговом плацдарме всего в 200 милях от Гаваны, сможет руководить широким контрреволюционным мятежом. Но Кеннеди сомневался в военной состоятельности правительства в изгнании и интересовался, согласовало ли ЦРУ эту программу с Объединенным комитетом начальников штабов.