Фурцева - Леонид Млечин

5. Назначить персональную пенсию семье т. А. С. Щербакова в следующих размерах:

жене — Пестроуховой Вере Константиновне — 2000 руб. в месяц пожизненно;

сыновьям — Александру, Константину и Ивану — по 1000 руб. в месяц до окончания ими образования;

матери — Щербаковой Александре Петровне — 700 руб. в месяц пожизненно;

сестре — Балуконис Капитолине Сергеевне — 300 руб. в месяц пожизненно.

6. Сохранить за семьей А. С. Щербакова все виды снабжения по линии 6-го Управления НКГБ СССР и промтоварный лимит по линии закрытых распределителей Совнаркома СССР.

7. Закрепить за семьей А. С. Щербакова квартиру в г. Москве по улице Грановского, дом 3, и обеспечить дачей с обслуживанием по линии 6-го Управления НКГБ СССР.

8. Закрепить за женой А. С. Щербакова для постоянного пользования легковую автомашину, приняв ее на содержание гаража особого назначения Кремля.

9. Сохранить за всеми членами семьи А. С. Щербакова право на лечение в Кремлевской поликлинике».

Александр Сергеевич Щербаков, видно, сильно насолил своим соратникам. Его терпеть не мог и его ближайший помощник по руководству Москвой — Георгий Попов. Именно он сменил Щербакова в кресле хозяина столицы. Он станет главным руководителем Фурцевой.

Весной 1938 года Попов закончил Промышленную академию, получил специальность «инженер по организации труда и производства». Но на производство не попал. В июле его откомандировали «в распоряжение ЦК ВКП(б)». Попова взял к себе главный партийный кадровик Георгий Максимилианович Маленков и назначил ответственным инструктором отдела руководящих партийных органов. Но в ЦК Попов проработал всего четыре месяца. В октябре сняли все московское руководство. Руководить столицей поставили людей со стороны — Щербакова (его перевели из Донецка) и Попова.

Второго ноября 1938 года Георгий Михайлович был назначен вторым секретарем Московского горкома. Он ведал столичной промышленностью, в первую очередь самой важной — авиационной, и чисто партийными делами.

В сентябре 1940 года Попов впервые побывал у вождя.

— Нас вызывают к товарищу Сталину, — торжественно предупредил его Щербаков, — поедем в Кремль.

По словам Попова, «лицо у Щербакова было очень бледное, он был взволнован». Георгий Михайлович Попов, надо понимать, понравился вождю. В феврале 1941 года на XVIII партийной конференции Сталин назвал его «серьезным, деловым человеком» и предложил из кандидатов перевести в члены ЦК. В 1944 году Попова сделали еще и председателем исполкома Моссовета. Когда Щербаков заболел, Попов уже единолично управлял городом и областью.

Столица жила и работала, несмотря на войну. В Берлине много говорили о «чуде в германской военной промышленности». Адольф Гитлер восхищался своим «гениальным» министром вооружений Альбертом Шпеером. Но в успехах Шпеера не было ничего чудесного: в основе лежала безжалостная мобилизация всех ресурсов Германии и ограбление оккупированных территорий. Если уж говорить о чуде, то оно произошло в советском военном производстве. Несмотря на потери огромных территорий, на необходимость эвакуировать заводы и разворачивать их на новом месте, советская промышленность во всем опережала германскую. И советские люди шли на огромные жертвы во имя победы над Германией.

В 1943 году, несмотря на войну, вступили в строй новые станции метро — «Завод имени Сталина» («Автозаводская»), «Павелецкая», «Новокузнецкая». В 1944-м — «Бауманская», «Электрозаводская», «Сталинская» («Семеновская»), «Измайловская» («Измайловский парк»). Продолжение строительства метрополитена обсуждалось на пленуме горкома в феврале 1944 года.

Щербаков был еще жив, когда в конце апреля 1945-го Сталин пригласил Попова вместе проехать по Москве на автомобиле. После прогулки сели обедать. Сталин изложил свои впечатления. Он хотел, чтобы из центра убрали трамваи, построили красивые дома и позаботились о том, чтобы город стал зеленым. Гордый доверием вождя, Георгий Михайлович распорядился о массовой посадке деревьев в центре столицы, в первую очередь на улице Горького (ныне Тверская).

Вождь упивался своей ролью победителя.

Двадцать шестого июня 1945 года президиум Верховного Совета СССР принял указ об установлении высшего воинского звания «Генералиссимус Советского Союза». На следующий день это звание присвоили Сталину. Любопытно, что императоры, жаловавшие других высокими званиями, не подумали возвести в генералиссимусы самих себя. Давать звания самому себе считалось неудобным. Последний русский император Николай II так и остался полковником — в том звании, в которое его произвел перед смертью отец-император.

Сталин же, ни дня не служивший в армии, в марте 1943 года захотел стать маршалом. Он с удовольствием носил маршальскую форму с широкими погонами и брюки с красными лампасами. Поклонники вождя любят рассказывать о его равнодушии ко всему мирскому, о его подчеркнутой скромности, о стоптанных сапогах и залатанной одежде. На самом деле мундиры он носил с золотым шитьем. Потом его, видимо, стало раздражать, что он оказался одним из многих маршалов, и он польстился возможностью поставить себя выше военачальников и принял нелепое звание, смешно звучащее для русского уха.

Прежде чем принять звание генералиссимуса, Сталин недовольно говорил своим маршалам, что ему это не нужно. О себе он по обыкновению отзывался в третьем лице:

— Товарищу Сталину это не нужно. Товарищ Сталин и без этого имеет авторитет. Товарищу Сталину не нужны никакие звания для авторитета.

А потом согласился, как бы уступив настояниям маршалов. В этой сцене, вспоминал маршал Иван Степанович Конев, проявилось свойственное Сталину «чрезвычайное высокомерие, прятавшееся за той скромностью, которая паче гордости».

Третьего мая 1945 года заместитель заведующего отделом пропаганды и агитации MГК ВКП(б) Силантьев подписал информационную сводку Попову об откликах трудящихся Москвы на взятие войсками Красной армии Берлина:

«Рабочие многих предприятий (завод № 632, АТЭ-1, № 45 и другие) в связи с приближением дня победы высказывают пожелания и обсуждают между собой вопрос о том, как отблагодарить получше от имени всего советского народа т. Сталина. Говорят о том, что надо присвоить т. Сталину звание „ВЕЛИКОГО“, учредить для него одного самый лучший, самый почетный орден…»

Рабочие беспокоились напрасно. Сталин не обошел себя орденами.

Только первый орден Красного Знамени он получил в 1919 году при Ленине. Остальные награды дал себе сам: еще два ордена Красного Знамени (в 1930 и 1944 годах), три ордена Ленина (1939, 1945, 1949). В 1939 году он получил золотую звезду Героя Социалистического Труда № 1.