Причерноморье в Средние века. Вып. IX - Сборник

Но этот общеизвестный список – далеко не полный. В нем не хватает и Касима бин Мухаммада, и Мухаммада бин Саид Ахмета, которых Мамак до того подсаживал на крымский престол[240]. В нем нет и сына Хаджи Гирея Келдыша, «халифа на час», бежавшего с трона, на который его посадила партия противников Менгли Гирея, скорее всего, 23 июня 1468 г.[241] Все это добавляет немало для понимания пристрастий племенной знати. Даже воцарение Менгли Гирея в 872 г. х. без одобрения Мамака наверняка бы не случилось: именно он был во главе трех тысяч всадников, пришедших в конце мая к стенам Каффы с требованием отпустить будущего хана, которого генуэзцы посадили под арест, блюдя лояльность к Нур Давлату[242]. Эта демонстрация силы вынудила латинян пустить дела на самотек, и в конце концов, принять после 24 июня своего бывшего узника как своего нового государя.

Я думаю, что династической принадлежности десятка правителей Крыма, чьи имена были известны и стали известны, достаточно для осознания того, что преданность крымской ветви Тукатимуридов была частью идеологии и политических идеалов племенной знати Крыма: в 1466 г. Мамак мог прочить в ханы только одного из них. Династические мотивы нельзя никак сбрасывать со счетов, если мы захотим объяснить, почему позднее касимовские татары легко приняли Нур Давлата как собственного правителя, почему Нур Султан, вдова Халиля, на которой по обычаю женился его брат Ибрагим, после смерти последнего вышла замуж за Менгли Гирея. Начиная с этого, третьего по счету брака ногайской принцессы взаимосклонность Казани и Бахчисарая ни у кого уже сомнений не вызывает.

Детализация событий осени 1466 г. и выяснение позиции, которую занимали генуэзцы в дни смуты, позволяет, на мой взгляд, решить и заданный ранее вопрос – что чеканили раньше, акча Нур Давлата с сиглами «BS», или же пулы Ибрагима с этими же сиглами? Позиция генуэзской администрации (как бы мы ее не называли – нейтралитетом, двуличием, предусмотрительностью, осторожностью), ее параллельные контакты с Кырк-Ером и Солхатом избавляют нас от необходимости считать, что серебро стали чеканить штемпелями «BS», созданными изначально для меди. Уже в начале октября положение Нур Давлата было достаточно прочным, чтобы можно было сказать о том, что чекан каффинской монеты двух претендентов происходил, в крайнем случае, параллельно. То есть, датировать появление акча Нур Давлата нужно не ноябрем – декабрем (после выпуска пулов Ибрагима), а сентябрем – октябрем 1466 г. Такая датировка одновременно будет и объяснением того, почему столь редки татаро-генуэзские акча Нур Давлата.

Прекращение чекана акча, сворачивание производства монеты в Каффе с воцарением Нур Давлата отражается в полной мере в падении интереса к откупу монетного двора. На очередном аукционе, состоявшемся 5 января 1467 г., побеждает упоминавшийся уже непримечательный «burgensis Cafe» Джорджо де Прерио, предложивший всего-навсего 7700 аспров[243]. Столь низкая сумма показывает, что надежд отчеканить более 40 тыс. дангов у торговавшихся было мало; кроме того, низкий старт аукциона доказывает, что Нур Давлат и генуэзцы сошлись на том, что прежняя договоренность с Хаджи Гиреем, согласно которой за право содержания монетного двора в Каффе хану причиталось 100 соммо, не соответствует реалиям времени. Но даже пониженный откуп 1467 г. предполагает, что какая-то, и явно уже не двуязычная, монета чеканилась. То есть, раз выпуск двуязычных акча Нур Давлата случился осенью 1466 г., мы должны спросить себя, какую же, все-таки, монету стал чеканить генуэзский монетный двор после того, как сын Хаджи Гирея справился со смутой? Возможность использования его мощностей для выпуска дангов и акча Хаджи Гирея с датой 871 г. х. была оговорена выше, и, помимо скудости двуязычных монет Нур Давлата в находках, настаивать здесь на том, что подобная практика была не единичным случаем, позволяет еще одно обстоятельство.

Ритм чекана и выплата сеньоража хану восстановились с воцарением Менгли Гирея в 1468 г. (см. прим. 89). Предприниматели, получавшие от консула откупа на чекан за 25–40 тыс. дангов, должны были их оправдывать. За семь лет, оставшихся до падения Каффы в 1475 г., им нужно было окупить вложение почти 200 тыс. дангов. Сделать это можно было, лишь взимая плату за чекан. Плата составляла 25 % и, в крайнем случае, много больше – 40 % (обычная практика при немедленной поставке, фактически, покупке серебра)[244]. Соответственно, оценивать выход монеты с монетного двора Каффы в 1467 и 1468–1475 гг. нужно хотя бы на уровне 800 тыс. дангов. После этого у нас появляется две возможности: первая – настаивать на том, что производительность 20 штемпелей аверса, которые использовались после отказа от акча, вдруг оказалась в два, даже в три раза выше[245], чем было прежде. Вторая же и, на мой взгляд, реальная – считать, что «Крым», обозначенный на татарских дангах и акча Нур Давлата и Менгли Гирея как место чекана, отнюдь не анахронизм – Старый Крым (Солхат), а действительно «Крым». Ведь Каффа, где генуэзские мастера били для заказчиков различные типы монеты, как всем известно, находилась в Крыму.

Серебро хана Ибрагима

Возвращаясь к чистой нумизматике от описания политических событий, указывающих на то, что именно племянник Ибрагим, а не однажды неудачник дядя Касим, стал очередной надеждой Мамака в 1466 г., необходимо сказать, что монеты не только с тамгой, но и с именем Ибрагима бин Махмудека были отчеканены в Орде и Ордабазаре. Они известны давно. Когда А. К. Маркову пришлось определять этот тип век назад, он не должен был сомневаться ни минуты: ханов по имени Ибрагим историки знали и знают только двоих, и хотя находка была сделана в Сибири, в какой-нибудь сотне километров от Тюмени, никаких ассоциаций с тюменским ханом Ибрагимом, более известным как Ибак, она не вызвала[246]. Конечно, это было связано с тем, что хранитель восточной коллекции Эрмитажа и автор ее каталога имел представление о том, что в Сибирском ханстве чекан монеты не практиковался[247]. Атрибуция А. К. Маркова, как ясно из предшествующего повествования, была, по большому счету, правильной. Неправильным было лишь естественное для того времени определение типа как казанской эмиссии, ибо о судьбе Ибрагима до вступления в 1467 г. на трон сведений не было, а денежное обращение этого ханства еще не получило своего объяснения.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Исследование подготовлено в рамках работы по проекту «Причерноморье и Средиземноморский мир в системе отношений Руси, Востока и Запада в Средние века», поддержанному Российским научным фондом (соглашение № 14–28–00213 от 15 августа 2014 г. между Российским научным фондом и МГУ имени М. В. Ломоносова).

2

См. об этом подробнее: Карпов С. П. Кризис середины XIV в.: недооцененный поворот? // Византия между Западом и Востоком. Опыт исторической характеристики / Отв. ред. акад. Г. Г. Литаврин. СПб., 1999. С. 220–238; Idem. Black Sea and the Crisis of the mid XIVth Century // Tesaurismata. 1997. T. 27. Р. 65–77.

3

В постановлении венецианского Сената этот инцидент так и характеризуется – «occasione casus inopinati»: Archivio di Stato di Venezia, Senato, Misti (далее – SM), XXII, f. 58v (Venezia-Senato. Deliberazioni miste. Registro XXΙΙ (1344–1345) / A cura di E. Demo. Venezia, 2007 (далее – SMR), XXII, N 455) – 20/XI 1344.

4

Дата инцидента приведена в нотариальных актах генуэзского нотария Томмазо Казановы: ASG. Notai, 232, f. 36v, 95v. См.: Карпов С. П. Кризис Таны 1343 г. в свете новых источников // ВВ. 1994. Т. 55 (80). Ч. 1. С. 121–126; Idem. Génois et Byzantins face à la Crise de Tana de 1343 d’après les documents d’archives inédits // Byzantinische Forschungen. 1996. Bd. 22. S. 33–51 (с публикацией источников).

5

Свидетельств о пребывании самого Иоханна на Востоке не обнаружено. См.: Die Chronik Johanns von Winterthur (Chronica Iohannis Vitodurani) / Hrsg. F. Baethgen, C. Brun. Berlin, 1924. (MGH, Scriptores; N.S. T. 3). P. XIX. Возможно, он воспользовался какими-то материалами своего Ордена, занимавшегося активной проповеднической деятельностью во владениях Золотой Орды. Ср. аналогичный случай при описании мученичества в Сарае минорита Стефана из Венгрии (1334 г.): ibid. P. 147.

6

Известно имя этого ордынца – Ходжа Омар, Choacaamar в венецианской транскрипции: ASV. Senato, Misti (далее – SM), XXII, f. 27v–28r (SMR, XXII, N 205; 207). А. П. и В. П. Григорьевы отождествляют его с полководцем Марходжой русских летописей, участником похода под Торжок в 1316 г.: Григорьев А. П., Григорьев В. П. Коллекция золотоордынских документов XIV века из Венеции. СПб., 2002. С. 79–80. Отождествление не бесспорное, учитывая значительный разрыв двух событий по хронологии (1316 и 1343 гг.). М. Г. Сафаргалиев и Ю. В. Селезнев считают, что он был наместником хана – даругой: Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды // На стыке континентов и цивилизаций: (Из опыта образования и распада империй X–XVI вв.). М., 1996. С. 369; Селезнев Ю. В. Элита Золотой Орды: Научно-справочное издание. Казань, 2009. С. 208 (Селезнев называет его «Хазамер» и ошибочно относит эпизод в Тане к 1347 г.). По мнению В. Л. Мыца, он был ордынским должностным лицом – таможенником (Мыц В. Л. Художественный образ хана Узбека на фреске Амброджо Лоренцетти «Мученичество францисканцев» // Золотоордынская цивилизация. 2013. № 6. Казань, 2013. С. 138). Постановления венецианского Сената именуют его просто «Saracenus».